За день река обогнула группу древних вулканических кос — являвших собой хороший источник, согласно "Речному указателю", пиритовых кристаллов. Группа кочевников на берегу наблюдала за проплывающим кораблем. Они сидели неподвижно на длинноногих, черных конях, не отдавали салютов, не произнося звуков. Зловещая и нервирующая неподвижность. Замп, изучая группу через подзорную трубу Гассуна не смог идентифицировать их. Он взял на заметку их смуглую кожу, острые скулы и подбородки, странные черные шляпы с высокими острыми тульями и длинными, бросающимися в глаза ушными клапанами свисающими над их сверкающими черными глазами. Лица враждебных мифических существ, благоухающих мускусом, ликером и ароматическим дымом.

Гассун в раздражительной досаде подошел сзади к Зампу и забрал подзорную трубу.

— Я предпочел бы, чтобы вы не использовали мои инструменты, Мастер Замп. Они нежные и ценные.

Замп вздохнул, но не стал возражать. Гассун изучал кочевников.

— Неприятно. Я бы был бы счастлив, если бы они не явились к нам, когда мы пришвартуемся к берегу. С другой стороны мы можем пострадать, разделив судьбу бедного Гарта Ашгайла. Это путешествие поистине порождение глупой безрассудности.

Кочевники пришпорили лошадей и уехали. Замп вскарабкался в птичье гнездо и к своему облегчению увидел, что группа направляется на юг.

День прошел без происшествий. Косяки рыб и песчаные косы сделали навигацию трудной, и Гассун вел корабль с великой осторожностью.

Два дня ветры дули капризно, потом подули сильно и точно с юга. На четвертый день после того как они покинули Скивари, судно прибыло в Гаркен — укрепленный город намного больший чем Скивари — конечный пункт караванных маршрутов идущих на северо-восток Центральной Ланы ХХIY и на запад до Нонестика океана Ланы ХХII. У пристани было причалено два кога с развевающимися зелеными, желтыми и черными знаменами… Проконсультировавшись с Приложением YIII "Речного указателя" Замп идентифицировал цвета как торговое судно Малоу-Мандаманов-Лакустринов и Транспорт Братства с Верхнего Виссела.

Касательно Гаркена в "Речном указателе" было сказано мало:

Город хорошо защищен против яростных атак Мандаманов Василисков и племен различных наций Тинситалы. Гаркен — конечный пункт караванного пути, тут организован рынок и торговые склады минералов, масла, рабов, хорошего дерева, стекла из Лантина, музыкальных инструментов Кобла, бальзама Биайнари, жидкости бессмертия Мандаманов, гранатов Шегеди и дюжины других товаров. Рынок Гаркина самое красочное и возбуждающее зрелище, где во время сделок состояния меняет владелдьца за одно моргание, кивок или легкий щелчок пальцев.

Торговый Синдикуат управляет эффективно из-за строгих полицейских сил, которые создают почти нереальный оазис спокойствия. В Гаркине не найти разбойников, воров или агрессивных храбрецов; их хватают, только они появляются и с большей частью поступают определенно. По этой причине Гаркин убежище справедливых и честных людей. Ни при каких обстоятельствах не пытайтесь вести незаконные дела, мошенничать, развратничать или буянить, если не хотите расстаться с жизнью.

Замп прочитал отрывок с многозначительным выражением для Гассуна, который взирал на Зампа в негодовании.

— Мне не нужно бояться законников Гаркина! Я за всю свою жизнь не совершал еще незаконных дел!

— Не стоит начинать в Гракине, — заметил Замп. — На вашем месте я бы поберег оставшийся вам отрезок жизни.

— У меня нет дурных предчувствий, — сказал Гассун. — Мы как обычно выставим рекламу и устроим представление, такое длинное, как мы устраиваем обычно. Я страстно желаю извлечь пользу из этого бесконечного путешествия.

— Мы можем сэкономить два дня, — сказал Замп. — Не больше. Время становится самым главным фактором.

— Мы посмотрим.

"Очарование Миральдры" подошла к пристани Гаркена и пришвартовалась, привлекая только скудное внимание. Замп отправил вперед свои плакаты. Оркестр заиграл веселые мелодии. Девушки-мимы исполняли кекуок на верхней палубе, но только несколько бездельников, слоняющихся у доков, пришло посмотреть.

— Странно, — сказал Гассун. — В самом деле любопытно. Тут достаточное населения. Уверен, они не разу не бывали на представлении.

— Какое-нибудь легкомысленное поощрение удивительно сработает, — сказал Замп. — Парад, немного музыки и все будет в порядке.

— Надеюсь, — проворчал Гассун. — С другой стороны мы потратим на это весь день и вечер.

Замп загрузил ящик билетами, построил оркестр в колонную, выставил трех девушек-мимов с плакатами слева, и трех справа. Замп воздел руки. Окрест отправился вдоль пристаней, и тут же начал играть живой марш. В тревоге Замп приказал замолчать.

— Однако нет! Тут может быть ограничения на музыку в дневное время, или какие-то другие законы. Давайте-ка уверимся, прежде чем совершим задуманное. Вперед, четко, в правильном порядке. Девочки, держите повыше плакаты! Мы продаем билеты на представление, не стройте глазки прохожим!

Замп повел процессию по аллее на центральную площадь, где будки, магазины, прилавки и телеги создали безвкусный конгломерат цвета, формы и движения. Ряды общежитий образовывали две стороны площади. В третьей четверти периметра деревья чернильных орешков давали тень над группой загонов для рабов, некоторых пустых, других занятых. Прямо напротив через огромные ворота вырезанные в массивной черной кирпичной стене открывался вид на степь.

Замп остановил свою труппу, которая уже привлекала внимание. Поблизости стоял высокий, темноволосый человек болезненного телосложения, с обвислыми щеками и лисьим носом, которые добавлялись к его заметно мрачному настроению. Его доспехи из полированных черных бамбуковых палочек и кожаная шляпа усложненного фасона с дюжиной складок и сгибов казалось указывали на официальное положение, и Замп обратился к нему, уверенный, что добудет точную информацию.

— Мы чужаки в Гаркене, — сказал Замп. — Фактически мы только что прибыли на борту плавучего театра "Очарование Миральдры" и хотим разрекламировать наше представление. Нарушим ли мы местные законы, если станем играть музыку и возвещать о представлении?

— Не совсем, — заявил человек в черной броне. — Я могу поговорить с властями на этот счет, поскольку я один из магистратов.

— В таком случае, — сказал Замп, — я хотел бы предложить вам привилегию купить первый билет, который будет продан в Гаркине, за смешную цену в пол крупицы.

Магистрат задумался на мгновение, потом сказал:

— Определенно, я куплю четыре таких билета. Из своего кошелька он вынул дощечку с бумагой, размером в дюйм и использовал маленький инструмент, чтобы поставить черный значок на этих бамагах, которые потом протянул Зампу. — Две крупицы, я считаю, правильная сумма.

Замп с сомнением посмотрел на пустячного вида бумаги.

— В данных обстоятельствах я предпочел бы, чтобы мне заплатили твердым железом.

— Возьмите эквивалент железа, — потребовал магистрат четким голосом. — За это можно выкупить товар в любом месте в Гаркине. Эта та основа на которой мы ведем наши дела.

— Если так, то это изобретение очень хитроумное, — сказал Замп. — Могут ли эти бумаги превратиться в две крупицы железа, и если да, то где?

— Заметили ли вы большое строение из черного кирпича вон так, магистрат показал пальцем таким длинным и белым, словно он соперничал с Гассуном. — Это банк, где все только этим и заняты.

— В таком случае, спасибо вам, и за информацию и за ваш обычай, — сказал Замп. Он сделал знак оркестру, который тут же взорвался веселой мелодией. Девушки-мимы установив плакаты, исполнили запутанный танец из вращений, прыжков, качаний и коленцев. Наблюдатели собрались посмотреть и Замп, время от времени прерывал музыку и танец, возвещая о качестве представления которое состоится в этот вечер на борту "Очарования Миральдры". Он продал довольно много билетов, все за проштампованные кусочки бумаги.