Сара отвернулась, и ее снова вывернуло. Она со стоном пошатнулась, и Джонни поддержал ее – осторожно, но крепко.

– Ты в силах дойти до машины?

– Да, сейчас мне уже лучше. – Но голова раскалывалась, во рту было гадко, а мышцы спины и живота болели так, будто их разорвали.

Медленно ступая по опилкам, они двинулись по аллее мимо закрытых на ночь палаток. Сзади появилась чья-то тень, и Джонни настороженно огляделся, видимо, сообразив, как много денег у него в кармане.

Это был уже знакомый подросток – мальчишка лет пятнадцати. Он смущенно улыбнулся.

– Надеюсь, вам уже лучше, – обратился он к Саре. – Это наверняка сосиски. Ими запросто можно отравиться.

– Мне ли этого не знать! – отозвалась Сара.

– Вам помочь довести ее до машины? – спросил подросток у Джонни.

– Нет, спасибо. Мы справимся.

– Ладно. Мне и самому пора. – Помедлив, он удовлетворенно ухмыльнулся. – А здорово вы его взгрели!

С этим словами подросток исчез в темноте.

Маленький белый универсал Сары, единственный на стоянке, стоял под неоновым светом фонаря. Джонни открыл Саре дверь, и она осторожно забралась на пассажирское сиденье. Сев за руль, он завел двигатель.

– Надо подождать, пока печка нагреет салон, – сказал Джонни.

– Не важно. Мне теперь жарко.

Взглянув на нее, он заметил, что на лице ее выступил пот.

– Может, отвезти тебя в больницу? Если это сальмонелла, лучше не рисковать.

– Да нет, все в порядке. Мне нужно домой; я лягу спать. А завтра позвоню в школу, предупрежу, что заболела, и снова усну.

– Не переживай и спи сколько влезет. Я сам позвоню и предупрежу.

– Правда?

– Конечно.

Когда они выехали на шоссе, Сара сказала:

– Мне очень жаль, что не могу поехать к тебе.

– Ты не виновата.

– Конечно, виновата! Это же я съела испорченную сосиску. Бедная Сара!

– Я люблю тебя, Сара, – произнес он.

– Спасибо, Джонни, – отозвалась она, и оставшийся путь они проехали молча.

До дома Сары они добрались около полуночи. По дороге она задремала.

– Эй! – Джонни осторожно потряс ее за плечо, выключая двигатель. – Приехали.

– А… хорошо. – Сара выпрямилась и плотнее запахнулась в шубку.

– Как ты себя чувствуешь?

– Получше. Живот болит, и спина, но мне точно лучше. Джонни, поезжай на машине в Кливс.

– Пожалуй, не стоит. Если кто-нибудь увидит, что она стояла под окном всю ночь, пойдут ненужные разговоры.

– Но я же и так собиралась провести ночь у тебя…

Джонни улыбнулся:

– Тогда такой риск был бы оправдан, даже если бы пришлось пройти пешком три квартала. Кроме того, я хочу, чтобы машина была у тебя под рукой, на случай если ты все-таки решишь обратиться в больницу.

– Не решу.

– Ну а вдруг? Можно мне зайти и вызвать такси?

– Конечно!

Они вошли в дом, Сара включила свет и снова почувствовала озноб.

– Телефон в гостиной. Я лягу под одеяло.

Гостиная была маленькой и скромно-практичной – от сходства с казармой ее отличали невероятно яркие занавески и развешанные на стенах плакаты с концертов Боба Дилана в Форест-Хиллс, Джоан Баэз в Карнеги-холле, «Джефферсон эйрплейн» в Беркли и «Бердз» в Кливленде.

Сара легла на кушетку и натянула одеяло до подбородка. Джонни встревоженно смотрел на ее мертвенно-бледное лицо и черные круги под глазами. Она выглядела совсем больной.

– Может, мне остаться на ночь? – предложил он. – Вдруг что-то случится…

– Вроде тонюсенькой трещины на шейном позвонке? – печально пошутила она.

– Ну, мало ли что…

В животе снова заурчало. Да, она действительно собиралась провести ночь с Джоном Смитом. Но совсем не так. То есть Сара вовсе не хотела, чтобы он дожидался, пока ее вырвет или «пронесет», или смотрел, как она глотает лошадиные дозы пепто-бисмола от диареи.

– Со мной все будет в порядке. Просто съела на ярмарке несвежую сосиску. Она могла попасться и тебе. Позвони завтра, когда будет «окно».

– Уверена?

– Да.

– Ладно.

Он вызвал такси. Сара закрыла глаза. Его голос успокаивал ее. Ей особенно нравилось, что Джонни всегда поступал правильно, делал то, что нужно, и при этом совсем не думал о себе. Здорово! Она чувствовала себя слишком слабой и разбитой, чтобы соблюдать приличия.

– Дело сделано, – доложил Джонни, повесив трубку. – Такси приедет через пять минут.

– Теперь у тебя есть чем расплатиться. – Сара улыбнулась.

– И на чаевые я не поскуплюсь. – Джонни довольно похоже изобразил знаменитого комика Филдса.

Он подошел к кушетке и, присев рядом с Сарой, взял ее за руку.

– Джонни, как ты это сделал?

– Хм?

– На «Колесе фортуны». Как тебе удалось?

– Просто почувствовал. – Он смутился. – Такие штуки случаются с каждым. Как на скачках или при игре в очко.

– Нет!

– Нет?

– Сомневаюсь, что у каждого случаются подобные озарения. В этом было что-то противоестественное. Я даже… немного испугалась.

– Правда?

– Правда.

Джонни вздохнул.

– Время от времени у меня такое бывает, вот и все. Сколько себя помню, с самого раннего детства. Мне всегда удавалось находить то, что другие теряли. Взять хотя бы малышку Лайзу Шуман из нашей школы. Знаешь, о ком я говорю?

– Маленькую, печальную и похожую на мышку Лайзу? – улыбнулась Сара. – Знаю, конечно. Она вечно витает в облаках на моих уроках практической грамматики.

– Она потеряла свое школьное кольцо и явилась ко мне вся в слезах. Я посоветовал Лайзе поискать получше на верхней полке ее шкафчика для одежды. Просто пришло в голову. Догадка, не более того. И кольцо оказалось там!

– И у тебя всегда получалось?

– Нет, конечно. – Он засмеялся и покачал головой. – Но сегодня был особенный случай, Сара. У меня это колесо… – Джонни слегка сжал кулаки и, нахмурившись, посмотрел на них, – стояло перед глазами. И вызывало какие-то странные ассоциации.

– Какие?

– С резиной, – медленно ответил он. – С горящей резиной. И холодом. И черным льдом. И это сидит у меня в подкорке. Бог знает почему. И нехорошее предчувствие. Будто нужно поберечься.

Сара пристально смотрела на него. Постепенно лицо Джонни прояснилось.

– Но сейчас ничего такого нет. Ерунда все это.

– А пятьсот долларов принесла! – сказала она, и Джонни засмеялся. Вскоре Сара задремала, радуясь, что он сидит рядом. Очнулась она, когда по стене скользнул свет фар подъехавшей машины. Его такси.

– Я позвоню. – Джонни нежно поцеловал ее. – Уверена, что одной тебе будет лучше?

Она засомневалась, но все-таки кивнула:

– Позвони мне.

– На третьем уроке, – пообещал Джонни и направился к двери.

– Джонни?

Он обернулся.

– Я люблю тебя, Джонни!

Услышав это, он просиял.

– Поправляйся, тогда и поговорим.

Джонни послал ей воздушный поцелуй.

Сара кивнула, но их следующая беседа состоялась только через четыре с половиной года.

– Не возражаете, если я сяду спереди? – спросил Джонни таксиста.

– Нет, только не заденьте коленями счетчик. Он и так еле держится.

Джонни с трудом просунул длинные ноги под счетчик и захлопнул дверцу. Таксист – лысый мужчина средних лет с брюшком – включил счетчик, и машина помчалась по Флэгг-стрит.

– Куда?

– Кливс-Миллс, – ответил Джонни. – Мейн-стрит, а там я покажу.

– Тогда полтора тарифа, – предупредил таксист. – Мне это и самому не нравится, но придется возвращаться пустым.

Джонни машинально нащупал пачку денег в кармане брюк и попытался вспомнить, была ли у него при себе такая сумма хоть раз в жизни. Была. Один раз. Он покупал двухлетнюю «шевроле» за тысячу двести долларов, и, повинуясь внезапному порыву, попросил в банке выдать эту сумму наличными, чтобы иметь представление, как выглядит такая куча денег. Ничего особенного, правда, изумление на лице продавца, когда он выложил столько денег, так позабавило его, что Джонни помнил об этом до сих пор. Однако нынешняя сумма его не особенно радовала и даже, скорее, внушала беспокойство. Ему вдруг вспомнились слова матери: Шальные деньги всегда приносят несчастье.