Толстячок оказался третьим по значимости человеком в рядах Сопротивления — это Арт понял в ходе беседы. Звали его Игорем и на поверку он оказался неплохим парнем, но немного упертым.

— Володь, я все же считаю, что это полное сумасшествие. — скороговоркой заговорил он, как только началось оперативное совещание. — Мы даже не знаем, где они хранят прибор. Я уже не говорю, что мы понятия не имеем, где у них «окно». Даже если «эвакуатор» окажется у нас в руках, что мы с ним будем делать? Ты вспомни, сколько Арсений блуждал, прежде чем нашел нужные точки!

Игорь раскраснелся и несмотря на холод, по лицу его потекли струйки пота, которые он то и дело вытирал рукавом своего ватника. В целом, говорил он толково, но в словах его сквозил сплошной пессимизм. Именно на это и указал в первую очередь Командующий:

— Игорек, с такими настроениями как у тебя вообще лучше носа на улицу не высовывать! Да, я согласен, что это будет непросто, но ты пойми, что нам главное захватить прибор. Пусть потом у нас уйдет пять, десять, двадцать лет на поиск «окна», но рано или поздно мы его все равно найдем. Москва — город большой, но все же… Мы должны пытаться, а не стоять на месте. Понимаешь меня?

— Понимаю, — угрюмо отозвался Игорь, который, похоже, и правда, все понимал, но отчего-то давал задний ход — видимо, действительно не верил в успех мероприятия. — Ладно. Чего уж там. Все решили уже ведь…

— Вот именно, — перехватил инициативу Владимир. — Все решили. Так что не будем попусту тратить время. Мы с Димой накидали кое-какие мысли. Я хотел бы их озвучить.

Первый вариант сводился к следующему: предлагалось осуществить широкомасштабное наступление на город с участием всей имеющейся в наличие техники. В общих чертах можно было с определенной долей уверенности говорить о том, что в случае успеха и захвата высокопоставленных военных из числа «ядерщиков» из них можно было бы выбить нужную информацию. Но здесь риск был крайне велик — можно было потерять кучу людей, машин, но так ничего и не добиться.

Второй вариант предполагал более тонкую работу, но выполнять ее должны были уже не военные, а…Артем.

— Слушай внимательно, Артем. — Командующий говорил медленно, с расстановкой, чеканя каждое слово. — Ты в праве отказаться. Операция может стоить тебе жизни — это я говорю тебя прямо и без обиняков. Теперь о сути. Есть идея отправить тебя в город в качестве, скажем так, засланного казачка. Дело в том, что несмотря на жестокую реальность, люди и здесь у нас продолжают мигрировать, перемещаться с места на место — в определенных пределах, конечно. И наша армия, и армия «ядерщиков» так или иначе пополняется из приходящих из других районов людей. «Ядерщики» вообще-то занимаются рекрутингом, объезжают деревни, села, маленькие города и отбирают подходящих себе людей. Ты бы им подошел. У нас есть люди, которые служили у военных, а потом перебежали к нам. Они тебя проинструктируют по полной программе. Расскажут про все проверки, все подводные камни. Но здесь надо решиться. И понимать, что твое пребывание там может затянуться на очень долгий период — ни на день, ни на два, а, возможно, на годы. И то, результат гарантирован не будет — ведь не факт, что тебе удастся выяснить хоть что-нибудь про прибор. Но игра стоит свеч. А вдруг получится?

Арт внимательно выслушал Владимира, и в голове у него закрутился один лишь вопрос, который он и озвучил:

— Владимир, а почему я? То есть, почему бы не послать туда кого-нибудь из ваших людей? Зачем идти именно мне — я же автомат в руках толком держать не умею! Прихлопнут там меня в два счета — и все.

Владимир хитро улыбнулся и чуть прищурил один глаз:

— Вопрос абсолютно верный. Почему ты? Я отвечу тебе на него. Но сначала, расскажу немного о человеке, которой зовут Игнат Краснов. Еще его называют Игнат Красный, а иногда и просто Красный, безо всяких Игнатов.

— Кто он? — спросил Арт.

— Диктатор Новой России. — Глаза Командующего превратились в две ледышки, от чего Арту стало не по себе. — Это страшный человек, Артем. Очень страшный. Он убил сотни, да что там сотни — тысячи людей! Он лично расстреливает, пытает. И ему все равно кто перед ним — здоровый мужчина, хрупкая женщина или дитя. И лишь одна его слабость известна всем. Он обожает живопись. Он жить не может без картин. И что самое удивительное, по нашей информации больше всего он любит… как ты думаешь что?

Арт задумался, но ответа так и не нашел. Он вопросительно посмотрел на Владимира, который явно наслаждался моментом. Выдержав паузу, он ответил сам:

— Городские пейзажи, Артем. Городские пейзажи. А ведь это твой конек, если меня правильно проинформировали?

— Правильно, — подавленно ответил Арт, который в глубине души все еще надеялся, что на это опасное для жизни задание отправят кого-нибудь более профессионально подготовленного, чем он. Но, как выяснилось, самым подготовленным был он сам.

Тем не менее, он смалодушничал и предпринял последнюю попытку:

— Но, я же видел картины в доме… — неуверенно произнес он. — И Дмитрий (Арт бросил на него короткий взгляд) сказал, что у вас есть художники…

Владимир недовольно посмотрел на своего заместителя, который поспешил спрятать глаза и придать своему лицу виноватое выражение. Смерив Дмитрия взглядом, Командующий снова обратил все свое внимание на Арта и спокойным голосом сказал:

— Артем, это была всего лишь глупая шутка. Все картины, которые ты видел у нас на стенах — из вашего мира. Есть один нюанс, который ты не знаешь, но пришло время его узнать. Наш мир очень похож на ваш, я бы сказал, что они практически идентичны. Мы изучили книги по истории, которые доставили от вас — многое совпадает. Но не все. Я не хочу сейчас вдаваться в детали — это лишнее. Есть, конечно, некоторые расхождения в событиях, именах, да чего тут говорить — у вас в восемьдесят четвертом не было никакого Удара. Но, есть один момент, о котором нельзя умолчать: рано или поздно все равно все происходит и у нас, и у вас. Но, возможно, в разных формах. Ваш девяносто первый год — это всего лишь отсроченный Удар нашего восемьдесят четвертого. И так далее. — Командующий замолчал, вбил ладонью из пачки сигарету и закурил, после чего продолжил: — И есть еще кое-что. В нашем мире искусство, как бы тебе сказать — оно было, конечно, было, но далеко не в тех масштабах, что у вас. Каждый художник, каждый музыкант у нас — на вес золота. Краснов — прекрасный художник. До удара он считался чуть ли не гением. Но война все перевернула и вместо кисти в его руке оказался автомат. И здесь он тоже преуспел. Не даром же говорят, что талантливый человек талантлив во всем. Краснов помешан на живописи. И если тебе удастся сделать так, а это будет совсем не сложно, чтобы он узнал о твоем таланте, то можно считать, что твоя судьба будет предрешена — он в любом случае захочет посмотреть на тебя.

— Так может, — перебил Командующего Арт, — мне просто убить его?

— И что это изменит? Ты сам тут же окажешься мертв, а его место займет кто-нибудь еще. Нет, нам нужен «эвакуатор». Это наша цель. И если ты сможешь стать лицом, близким к Краснову, то у нас появится шанс…

— Но как я смогу вообще попасть к военным? — поинтересовался Арт. — Не могу же я просто прийти и сказать, что вот, мол, я пришел!

— Это уже другой вопрос, — серьезным тоном ответил Владимир. — Мы что-нибудь придумаем. Легенда будет тебе обеспечена. Это уже наши проблемы. Сейчас мы должны получить от тебя принципиальное согласие на участие в операции. Просто «да» или «нет».

Арт уставился на стену и не знал, что ответить. Ему было страшно, но в тоже время он понимал, что другого выхода у него, похоже, нет. Конечно, если он хочет вернуться домой. Как он понял, военную операцию назначать никто не будет — риск слишком высок. Это первое предложение было всего лишь умелой подводкой ко второму варианту, который лидеры Сопротивления изначально рассматривали в качестве основного. Итак, да или нет?

— Я могу подумать? — стараясь не смотреть в холодные глаза Владимира тихо спросил Арт.