В сундуке у Седоуса среди прочих инструментов хранилась острозубая ножовка. Ей он и собирался отрезать большой кусок от оборвавшегося и стелившегося по земле металлического троса, чтобы натянуть его над полыньей…

У подъемника Тим равномерными шагами отмерил длину стального каната, которого с лихвой хватило бы для переправы грузного часовщика, а Седоус отпилил там, где указал вор.

— Обратно! — поторопил Тим, когда работа была закончена. — А то Феликс и Исидор превратятся в две светящиеся ледышки.

Однако Седоус со своим полуискуственным телом не мог передвигаться так быстро, как того требовал вор, и Тим то и дело издали покрикивал:

— Что ты копаешься? Прибавь ходу!

Через какое-то время его окрики стихли, и Седоус понуро побрел в одиночестве, позвякивая своим железными частями. Впрочем, когда он нагнал вора, тот обескуражено таращился на другой берег, где они с часовщиком оставили Феликса и Исидора.

— Их нет! Они пропали! — выдавил из себя Тим.

На льду валялась лишь фляжка.

— Феликс! Исидор? — негромко позвал вор, не решаясь повысить голос: исчезновение спутников было в высшей степени подозрительным.

Ему никто не ответил. Тим знал, что Феликс и Исидор не могут бросить друзей, даже не предупредив. Но он никак не мог взять в толк, куда делись его товарищи. Разве что… Нет! Жуткие мысли Тим старательно гнал от себя.

Часовщик покосился на полынью:

— Хочется верить, что подо льдом не живут какие-нибудь существа, которых мы пробудили нашим неосторожным переходом. Подводное чудовище вынырнуло и утащило их, если они оба стояли близко у края.

— Что ты знаешь о чудовищах? — сжал кулаки Тим. — Подводное оно или подземное… Феликс и Исидор смотрели в глаза самой смерти и не сдались бы без боя. Мы должны их найти! Надо переправиться поскорее и поискать следы.

Тим храбрился, но таинственные обстоятельства исчезновения двоих спутников навевали ужас. Что за коварное место! Вор не желал признаваться даже самому себе, что охотнее всего унес бы отсюда ноги.

— Я планировал перебросить трос через полынью, — мрачно заметил часовщик, — чтобы наши друзья закрепили его где-нибудь на утесе. А как мы теперь переберемся?

— Беру это на себя. Я перепрыгну и сам закреплю трос на той стороне.

Прыжок через полынью сулил нешуточную опасность: лед мог проломиться под ногами вора от толчка, или когда тот со всего маху приземлится на другой стороне. Тим воскликнул:

— Была не была!

— Все равно обратно в город нам пути нет, — пробурчал часовщик. — Подъемник-то рухнул.

Тим не дослушал его. Коротко разбежавшись, он перемахнул через полынью и упал на четвереньки на противоположном краю. Вскочив, вор первым делом наклонился за флягой и вздрогнул — рядом с ней темнел окровавленный клочок густой рыжей шерсти, и еще несколько пятен крови впитались в лед. Отпечатков ног было не разглядеть — кто бы здесь ни прошел, их ступни не оставили отчетливого следа на твердой ледяной поверхности.

— Что там стряслось? — нетерпеливо спросил часовщик.

— Не знаю. На них напали — это точно: тут кровь. И шерсть. Звериная…

Мертвых тел нигде не было, но ведь чудовища могли и утащить к себе в логово истерзанную добычу.

— Эй, на другом берегу, давай трос, раззява! — сердито поторопил Тим часовщика.

Седоус, размахнувшись, перекинул через пропасть конец троса. Тим крепко обмотал его вокруг утеса, торчащего из озера. Часовщик со своей стороны точно так же зацепил трос на ледяном зубце, под наклоном натянув над водой.

Переправился Седоус при помощи нехитрого приспособления: он сделал карабин из металлического штыря, извлеченного из поручней платформы, и, вцепившись в него руками, медленно проскользил над полыньей. Под его тяжестью трос напрягся и зазвенел, но часовщик благополучно дотянул до противоположного края.

Тим вытащил из-за пояса драгоценный кинжал-иглу. Они с Седоусом сунулись туда, где могла шастать нечисть, которая подстерегла Феликса и Исидора. Неведомые существа напали на вооруженных мужчин, чья стойкость была проверена сражениями в лабиринте, в замке Гедеона, в притоне мыловара. В глубине душе Тим подозревал, что там, где потерпели поражение Феликс с Исидором, у него самого даже вместе с часовщиком шансы невелики.

— Скверно, — брюзжал Седоус. — Если наших товарищей уже нет в живых, нам-то что делать? Они хотели уничтожить Магога — самоубийственная затея. Но я пошел с ними, потому что по пути нам могли попасться уникальные механизмы…

— Я с ними не ради механизмов. Феликс с Исидором — мои друзья, — резко возразил Тим.

— Я не имею в виду, что их судьба мне безразлична. Эти парни открыли мне новый смысл жизни. Один механизм, может, не самый сложный, мы уже обнаружили, и я убедился, что покинул башню не зря. Но все-таки, если Феликс с Исидором погибли… По правде, тогда мы остались с носом. Чем мы будем заниматься в этом ледяном царстве?

— Искать их, — убежденно ответил вор. — До тех пор, пока не найдем или не удостоверимся, что наших друзей больше нет.

— Ну а потом? — не отставал часовщик. — Не ручаюсь, что поблизости есть человеческое поселение. Те, кто построили подъемник, спустились сюда сотни лет назад. От них уже и памяти не осталось. Мы так и будем скитаться по ледяной пустыне без всякого смысла?

— Смысл есть! Я пойду дальше.

— Куда?

— Попробую уничтожить Магога. Друзья рассказывали, что он хочет вырваться на поверхность Земли, и надо его остановить, иначе Магог снова начнет бесчинствовать. Я поступлю так, как считали правильным Феликс и Исидор. А ты… ты волен жить, как хочешь, и ржаветь, где тебе заблагорассудится.

— Ладно, присмотрю местечко, где такая развалина, как я, может спокойно ржаветь, — хмыкнул часовщик. — Но пока что нам по дороге.

Острые зубцы утесов и гладкий голубоватый лед освещали пространство. Но вскоре вокруг стало темнеть. Озеро кончилось, под ногами заскрипела покрытая инеем почва. Тим зажег факел. Им все сильнее овладевала безнадежность. Безжизненный, закованный во льды пейзаж грозил погибелью, а у них с Седоусом не было ни единой путеводной нити. Что за поиски можно вести, когда и сами они тут потерялись? Нигде ни души!

Однако едва эта мысль пришла Тиму в голову, как он заметил, что они не столь уж и одиноки в этих безотрадных краях.

Из мрака со всех сторон вынырнули какие-то твари. Сначала Тим принял их за людей. Но тотчас понял, как жестоко ошибся.

Каждое чудовище, словно было собрано из отдельных, наспех скрепленных друг к другу частей. Свет факела выхватывал из тьмы и человеческие руки, и когтистые лапы, туловища выродков кое-где прикрывали клочья изношенной одежды, кое-где — дикая шерсть. У некоторых в телах оказались даже металлические вставки, так что часовщик теперь был не единственным полужелезным существом, которое встречал в своей жизни Тим.

Безобразные отродья держали наизготовку прочные сети. Вор нисколько не сомневался, что именно такими сетями они опутали Феликса и Исидора, лишив их возможности сопротивляться.

Монстров было более дюжины. Они неуклюже наступали — конечности у многих были разной длины, точно у их безумного творца не всегда находились в запасе соответствующие по пропорциям детали. Кроме сетей, твари были вооружены, чем попало: дубинками, ножами, камнями, даже осколками льда.

— Ну, подходите, красавцы! — Тим рассек воздух клинком.

Он рвался в бой, сознавая при этом, что битва во льдах станет для них последней — им с Седоусом не справиться с такой кучей врагов. Удача отвернулась от Феликса и его спутников с той минуты, как они ступили на сооруженный неизвестно кем подъемник. Сперва оборвался трос, потом под ногами провалился лед. А теперь их маленький отряд перебьют по частям. Тим замахнулся кинжалом и с яростным воплем обреченного налетел на неприятеля.

Седоус тоже настроился дорого продать свою жизнь. В здоровой руке он сжимал молот, другая, механическая, и сама оказалась оружием не хуже. Проклепанный корсет, словно панцирь, отражал сыплющиеся на неповоротливого часовщика удары камней и дубинок, а он раскидывал монстров, как мельница.