- Постой, постой, - прервал его Ричард, припомнив рассказы Зулфы и пиратского капитана. - Дух земли? Этот, как его, Тагош?
Черное Перо нахмурился.
- Тагош - неправильный слово. Так называть отца плохой пират. Но сыновья знать настоящий имя. Касталькулатли. Так называть себя отец, когда обращайся к шаман.
- Ага, я понял. Значит, все-таки Тагош, - пробормотал Ричард себе под нос и снова спросил: - А почему это ты сказал, что я должен быть перед его лицом, ты же не собираешься...
- Пират быть хороший подарок для отец. Отец радуйся, когда сын приноси ему жертва, - наставительно заметил Черное Перо и отвернулся.
- Что? Жертва? - Ричард почувствовал, как в горле возникает противный комок, - Погоди, но... как... эй, это ошибка, я не пират, слышишь?
Но вождь снова неподвижно застыл, повернувшись спиной к пленнику, и никакие призывы Ричарда не заставили его даже шелохнуться.
Музыкант вынырнул из своих мыслей тогда, когда почувствовал, что его снова куда-то ведут. Небольшой отряд туземцев двигался по тропе, которая заметно поднималась в гору, и Ричард , не пытаясь сопротивляться, двигался между воинами. Мысли в его голове спутались, воля оставила его, и он просто двигался туда, куда его толкали провожатые. Вскоре уклон выровнялся, и впереди замаячила какая-то громада, выступающая из мрака. Когда отряд подошел ближе, оказалось, что это массивное приземистое и очень широкое здание. При свете факелов, Ричард разглядел, что стены строения обильно украшены рисунками, от содержания которых мурашки пробежали по его спине. Это были довольно грубо сделанные сюжеты, суть которых сводилась к одному и тому же - уродливого маленького человечка пожирал огромный змей. При виде этих рисунков, в Ричарде снова проснулось желание сопротивляться, но его жалкие попытки освободиться были пресечены тяжелым тумаком сопровождающего.
Отряд остановился перед каменными створками, закрывавшими проход в здание. Черное Перо кивнул, и два воина налегли на них, с тяжелым скрежетом открывая черный провал. Ричарда подтолкнули в спину, направляя внутрь. Музыкант обернулся, и увидел благоговение на всех лицах, явно предназначающееся не ему, а затем его втолкнули в плотную темноту. Позади тут же снова заскрипели створки, гася оставшееся освещение и оставляя его один на один с окружающим мраком.
Ричард вытянул руки и медленно двинулся вперед. Его шаги звучали приглушенно, не было слышно ни единого отзвука эха. Никаких стен или преград. Ровный пол и непроглядная тьма. Вскоре Ричард потерял ориентацию в пространстве и чувство времени, он словно шел, не двигаясь с места. Так продолжалось довольно долгое время, пока Ричард не решил передохнуть и не присел на гладкий пол. И тут же он ощутил чье-то присутствие. Не увидел, не услышал, а именно почувствовал, всем своим существом осознал, что где-то рядом есть еще кто-то, и этот кто-то, кажется, невероятно огромен. Страх снова обвился вокруг него тугими кольцами, мешая сосредоточиться, перемешивая все мысли в голове. Тут, наконец, восприятие присутствия перешло на новый уровень. Теперь еще и слышался легкий шелест, словно по гладкому полу что-то скользило. Звук не приближался и не удалялся, он просто был везде, приходя одинаково отовсюду, так что невозможно было определить направление его источника.
Ричард очнулся от оцепенения и, хоть страх никуда не ушел, но теперь он хотя бы мог передвигаться. Музыкант со всей доступной ему быстротой пополз в сторону, противоположную той, где, по его мнению, находился источник ужасного шелеста. Но, вскоре, он опять потерял все свои представления о пространстве, потому что звук не отдалялся, он оставался постоянно на одинаковом расстоянии от Ричарда. Впав в отчаяние, мужчина прекратил свое движение, и застыл на месте, обреченно вслушиваясь в темноту. Сначала ничего не менялось, но вот он смог различить новые звуки. Он были почти не слышимы, и воспринимались скорее вместе с каким-то неясным общим ощущением, создававшим образ массивной змеевидной туши, приближающейся к Ричарду. Теперь он явственно различал этот тяжелый звук, ощущал, как скатываются по огромным клыкам и падают на плиты едкие капли слюны. Предательский страх снова парализовал Ричарда, только где-то на грани сознания он продолжал объективно воспринимать происходящее, как вдруг все эти шумы резко приблизились на максимально близкое расстояние, и, к своему великому ужасу, музыкант почувствовал, как жуткие челюсти смыкаются на его теле и закричал.
Глава двадцатая
Холодное око луны скрылось за тучами, погрузив ночной мир во мрак, предоставив его самому себе. Ветер завывал, порывами набрасываясь на невысокие деревца, покрывавшие пологий склон горы, на вершине которой мрачной громадой возвышался монастырь. Почему стражи Огня выбрали именно это место для своего клана, трудно было сказать. События, приведшие к текущему положению вещей, произошли невообразимо давно, и поэтому трудно было утверждать что-то со всей уверенностью.
Безмолвный пейзаж казался абсолютно безжизненным, словно памятник ушедшим эпохам, затерянный во времени осколок древности. Но вот осторожная человеческая фигурка высунула голову из-за высокого камня, напряженно всматриваясь в заснеженный склон горы. Постояв немного в таком положении, человек стал медленно пробираться наверх, хватаясь за стволы деревьев и то и дело проваливаясь в свежий снег по колено. Подъем происходил довольно долго, но склон был достаточно пологий, чтобы, в конечном итоге, это предприятие увенчалось успехом. Неизвестный, в котором теперь можно было различить молодого крепко сложенного мужчину с собранными в конский хвост удивительными белоснежными волосами, подтянул свое тело к стене монастыря и прижался к ней спиной. Теперь его путь пролегал вдоль стены, и, не дойдя несколько десятков шагов до ее поворота, мужчина подпрыгнул и ухватился за край вырезанной в ней бойницы. Все это он проделал с известной сноровкой, явно показывавшей, что такие действия производятся им далеко не в первый раз.
Снова подтянувшись на руках, мужчина протиснулся в бойницу и исчез внутри здания. Здесь было на удивление тепло, что, впрочем, не могло быть иначе во владениях клана Огня. Беловолосый оказался в конце длинного сводчатого каменного коридора, по обеим сторонам которого в стенах высились массивные двери. Это были спальни жрецов, в одну из которых и направлялся ночной пришелец. Окинув быстрым взглядом ряд дверей, и прислушавшись к окружающей тишине, мужчина крадучись двинулся вперед. Он остановился лишь, когда дошел почти до самого конца коридора, и осторожно потянул на себя дверь, которая легко подалась, не издав ни звука.
В комнате было еще темнее, чем в коридоре, потому что единственное имевшееся здесь окно, выходившее на внутренний двор, было крепко закрыто ставнями. Но гостю не нужен был свет факела, он прекрасно видел в темноте. Мужчина так же аккуратно затворил за собой дверь, задвинув засов изнутри, и оглядел комнату. Она была пустой, или казалась таковой, что вызвало на его лице недоуменное выражение. Но не успел он еще сделать и шагу, как две тонкие горячие руки обвили сзади его шею, и он почувствовал хрупкое трепетное тело, прижавшееся к его спине. На лице беловолосого изумление сразу же сменилось довольной улыбкой, и он, развернувшись, подхватил на руки невысокую девушку, по плечам которой сбегали волны огненно-рыжих волос.
- Ты меня очень озадачила, - сказал он, нежно всматриваясь в знакомые черты.
Девушка тихо рассмеялась, снова обхватив его шею. Мужчина подошел к кровати и, аккуратно усадив на нее свою ношу, устроился рядом.
- Я знала, что ты придешь именно сегодня, веришь? - спросила девушка, придвинувшись к нему и положив голову ему на плечо.
- Ну, ты же жрица, - полусерьезно ответил мужчина.
