Развернувшись боком и в очередной раз нахмурив брови, я с неудовольствием посмотрела на темно-коричневую тонкую вязь, начинающуюся двумя листиками от лопаток и спускающуюся переплетенными линиями вдоль позвоночника до поясницы. Дальше она раздваивалась на две веточки, которые заканчивались, уютно свернувшись клубком в ямочках над ягодицами. Самое интересное, как пояснили мне медики на Цинии, это не татуировка, а что-то вроде родимого пятна. Странное оно какое-то.

Я пока не выяснила, к какой расе имеют отношение мои особенности, скорее всего доставшиеся от матери. Ловила себя на противоречивых чувствах: в основном меня все устраивало, некогда было рефлексировать, но иногда мои особенности – или нюансы внешности – доставляли хлопоты, бывало, что и глухое раздражение вызывали. И… печаль.

Но я старательно гнала негатив и вопрос: почему я не такая как все? Он мешал строить отношения. В конце концов я решила: причина этому – Циния с ее консервативным, закостенелым обществом. Возможно, если бы я росла на более развитой планете, у меня бы таких проблем не было. Будь вокруг гораздо больше полукровок, и отношение к ним было бы более однозначным, а не двояким, как на Цинии.

С другой стороны, именно эти особенности, отличия и отношение других людей способствовали моему росту до сегодняшнего уровня, не позволили застопориться где-то посередине. Не опуститься до отношений «лишь бы было, а какие – неважно». К чему-то стремиться, а не все время искать ответы на вопросы кто я, откуда, чего мне в жизни не хватает и почему так муторно внутри? Когда пять лет назад я с трудом разорвала опостылевшую связь, поклялась себе, что больше никогда не опущу планку. В следующий раз хочу гореть и заставить гореть того, кого действительно полюблю. Если вообще способна любить.

Поймав себя на том, что увлеклась размышлениями на не самую приятную тему, встряхнула прямыми черными волосами, придав им творческий беспорядок, раздвинула губы в улыбке и, снова взглянув на себя, пробормотала:

– Я самая обаятельная и привлекательная! У меня все хорошо и даже прекрасно!

Не удержавшись, хмыкнула, потом стерла улыбку и натянула белье, а следом – обязательный для выхода за пределы каюты костюм и ботинки. Оглядев себя со всех сторон, улыбнулась уже по-настоящему. Боги науки, ну кто придумал эту форму? Она слишком выгодно подчеркнула мои длинные ноги, тонкую талию и высокую грудь.

Я стянула волосы в хвост, нацепила для солидности уже привычные очки. Многие удивлялись, почему я ношу очки, когда проще и удобнее сделать коррекцию зрения. Приходилось врать, что у меня реакция на свет.

Убедившись, что выгляжу прилично – ой, как положено, станция-то военная! – я пошла осматривать новое место работы и жительства на ближайшее время.

Вяло ковыряясь вилкой в тарелке, я пыталась заставить себя съесть хотя бы еще один кусочек, но так и не добилась результата. Тяжело вздохнула и залпом допила сублимированный кофе. Поморщилась – какая гадость! – и задумалась. Честно говоря, я устала. Наша группа безвылазно проторчала на этой станции больше трех месяцев. Я довела до логического конца свой «Живой щит» и начала его испытания. Именно сегодня должны были вернуться первые два корабля, на которые его установили.

Щит будет дополнительным гарантом безопасности при обстреле или любом другом столкновении с космическим объектом. Нашим боевым кораблям зачастую просто не хватало энергии во время боевых действий. Некоторые командармы, рискуя жизнью, снимали энергозащиту, переключали ресурсы на огневую мощь – и чаще всего платили за это слишком дорого. Жизнью! Мое изобретение позволяло временно отключать энергощит. В это время «Живой щит» «обволакивал» корпус корабля субстанцией, которая на короткое время гасила кинетическую волну от любого удара или нивелировала разрушительную мощь вражеского оружия.

Испытания начались неделю назад, но именно сегодня должны вернуться на базу наши корабли-истребители, на которых были задействованы мои установки. И я практически не спала, переживая из-за возможной неудачи или, не дай боже, гибели людей. За эту неделю я неожиданно для себя нашла новый вариант решения проблемы длительности действия «Живого щита». И вот словно зомби сидела в столовой, пытаясь поесть и при этом не заснуть над тарелкой.

Неожиданно в столовую влетел доктор Коннор Ривз. Заметив меня, быстро подошел и сел рядом. Про усталость я мигом забыла, увидев, в каком состоянии он находится. Бледный, озабоченный… Да на нем вообще лица не было! Доктору Ривзу в прошлом месяце исполнилось пятьдесят лет, обычно он искрил энергией и жизнелюбием. Мы подружились с самого первого дня здесь и общались друг с другом без экивоков и опаски, что наши слова кому-то передадут или поймут неправильно. Ривз, как я и некоторые другие исследователи, осуждал военные действия вокруг дележа богатств и власти, разумно полагая, что в итоге все равно пострадаем мы или другие невинные люди.

Я сразу подобралась и приготовилась услышать плохие новости, которые Ривз, вне всяких сомнений, принес. Он тяжело вздохнул, потер лицо – сплошное отчаянье и безысходность. Поднял на меня глаза, в которых застыли боль и сожаление:

– Я десять минут назад случайно услышал доклад одного из пилотов истребителей, а потом слушал Хамильтона с Пирсом. Пилот доложил, что обнаружил недалеко от Цурры-2 корабль военного атташе Шлака. Затем отряд, словно свора гончих, пытался загнать эту ценную добычу. Но шлаки оказались мудрее и хитрее. Короче, они ушли от преследования. У Гаррирана – не знаю, ты в курсе или нет – есть спутник Радужный, мир с искусственной атмосферой, просто волшебное место. Было! Там великолепные песчаные пляжи на берегу сиреневого океана. Представляешь?! Тоже были! Миллионы отдыхающих, большинство с детьми. И иные, и наши там отдыхали. Больше не будут! Это чудовищно, я даже не знаю, что теперь будет?! Шлакский пилот увел корабль с военным атташе на Радужный, под защиту Гаррирана. Наши недоумки в пылу гнева и запале, и еще черт его знает чем еще, уничтожили Радужный мир. Полностью!

Ривза трясло от бешенства, а я, ошарашенно выслушав его, с трудом выдавила:

– Но как? Как можно было уничтожить целую планету? Даже если она маленькая. Это же рядом с Гаррираном?! А они что же? А как же отдыхающие? Дети, семьи? Там же и свои, ты же сам сказал!

– Насчет уничтожить – проблем не возникло. Доктор Кирк досрочно проверил свое новое изобретение. Сумасшедший фанатик! Я же докладывал правительству! Столько писал, что его нельзя подпускать к науке, а к военным – особенно. Они же все сумасшедшие фанатики! Он вроде как обманул пилотов своего корабля. Сказал, что только предупредительный огонь откроет, а сам распылил планету! Как видишь, испытания по уничтожению объекта с малой массой и искусственной атмосферой прошли удачно! Поверь, военные ему за это только спасибо скажут и ручку пожмут, а нам придется отдуваться. Гарриран только успел уничтожить пару наших кораблей сопровождения, конвой скоро вернется на базу. Причем не на свою, а на нашу. Боятся, сволочи, что Гарриран не простит, и Цурру-2 скоро ждут большие неприятности, как и нас, я уверен. В Союзе дураков нет, они бы там просто не выжили.

– Но я все равно не понимаю, Коннор, но ведь это… Это же война! Полномасштабная, открытая война! Да большинство колоний на это не пойдут. Ведь есть же масса договоренностей, союзов, контрактов…

– Пойдут, девочка моя! Побегут даже! Я тебе главного не сказал, еще в себя прийти не могу от того, что во вселенной развелось столько монстров, из-за которых целые галактики скоро воевать начнут. Хамильтон с Пирсом договорились не сообщать про Радужный. Они знают, что Цурра-2 под прицелом Гаррирана, и отдают им ее на растерзание. После того как гарриранцы ответят ударом на удар, военные и политики в один голос, на всю Федерацию завопят о нападении на нас иных. А о Радужном никто не узнает, если и услышит, так ведь устранить досадную помеху не проблема. Да и мало ли какие слухи по галактике ходят.