Красивое имя для сногсшибательной женщины. Я наслаждался тем, что мы обращаемся друг к другу по имени. Благодаря этому, личное общение с ней было менее напряженным. Проникнуть человеку в душу и узнать, чем же он живет — очень личное дело.

— Нет. Совершенно точно это не проект «Саманта», — я не удержался и усмехнулся. — Скажем, это просто другой метод исцеления. Метод, который, возможно, поможет лучше, чем все то, что я делаю своим скальпелем.

— Тогда ладно. Будем продолжать исцеление, — поддразнила она.

Мне нравится эта ее черта — игривая черта — в такие моменты она не выглядит так, словно через секунду расплачется. Я уже вижу перед собой другого человека, а мы еще только начали. К тому времени, когда мы закончим, Майкл Олдридж будет плясать под ее дудку.

— Хорошо. Давай пойдем кое-куда. Я хочу тебя кое с кем познакомить.

В ее глазах отразилось замешательство, но она взяла свой клатч и последовала за мной, когда я встал и направился к двери. Я открыл дверь и сделал шаг в сторону, пропуская ее вперед. Я мужчина, потому опустил взгляд и наблюдал, как она идет по коридору передо мной до тех пор, пока во мне не проснулся профессионал, и я не заставил себя отвести взгляд в сторону.

Жаркий воздух Майами опалил лицо, когда мы вышли из дверей здания. Прищурившись от солнечных лучей, я надел очки и нажал на кнопку разблокировки на ключах. Мигнули фары, и раздался тихий гудок моей машины, припаркованной сбоку от здания клиники.

— Твоя? — спросила она.

— Моя, — ответил я, открывая для нее дверь с пассажирской стороны.

Она улыбнулась мне так, словно нечто столь невинное, как открытие дверцы машины для нее, никогда ранее с ней не случалось. Ненависть к Майклу Олдриджу снова подняла свою уродливую голову.

Когда я удобно расположился на водительском месте и завел двигатель, она пристегнула ремень и повернулась ко мне. Ее глаза сверкали в предвкушении, и она выглядела гораздо моложе своих тридцати лет. Она практически подпрыгивала от нетерпения на своем сиденье.

— Куда мы едем? — спросила она.

Довольный, я выехал со стоянки.

— Очень скоро узнаешь.

По дороге она беспокойно крутилась на своем сиденье, надув губы, потому что я отказался сообщить, куда мы направляемся.

Когда мы подъехали к клинике Святого Винсента — детскому госпиталю, в котором я проводил немало времени — Саманта посмотрела на меня в замешательстве.

— Никаких вопросов. Просто прими это, как факт, — напомнил я ей.

Она улыбнулась и кивнула, показывая, что понимает. Я видел, как ее глаза загорелись в возбуждении, и был счастлив, что привез ее сюда.

Припарковавшись на своем месте, я выключил двигатель и поставил машину на ручной тормоз.

— Никогда не умела водить машину с механическим управлением, — сообщила она, пока наблюдала, как я паркуюсь.

— Может быть, тебе стоит добавить это в свой список самых важных в жизни дел, — ответил я.

Она улыбнулась.

— Никогда не планировала составлять список подобных желаний, — она повернулась, чтобы посмотреть на меня. — У тебя есть такой?

— Да. И тебе стоит начать составлять свой.

— Может быть, я попробую, — согласилась она перед тем, как выйти из машины и закрыть за собой дверцу.

Нежный аромат ее духов донесся до меня, и я сделал глубокий вдох, прежде чем выйти из машины.

Она шла в нескольких шагах позади меня, следуя за мной к лифтам. Мне совершенно не нравилось то, что она считает необходимым идти позади меня, а не рядом со мной. Знаю, что многие другие мужчины просто бы не заметили этой детали. Совершенно точно, Майкл не замечал, но я заметил. Нужно научить ее ходить рядом со мной, а не позади меня. Надеюсь, она поедет домой и будет вести себя так же и с Майклом. Если она будет считать себя равной ему, то со временем и он тоже начнет видеть в ней равную себе.

Я пошел медленнее, мы поравнялись и шли рядом друг с другом. Она заметила, и, поколебавшись, посмотрела на меня и вопросительно приподняла бровь.

— Тебе неловко, что тебя видят рядом со мной? — поддразнил ее я.

Она нахмурилась.

— Что?

— Ты идешь позади меня, будто не хочешь, чтобы кто-нибудь подумал, что мы вместе.

Несмотря на всю серьезность моего вопроса, я задал его с улыбкой на губах.

Она рассмеялась.

— Конечно же, нет. Я просто медленно хожу. Майкл всегда напоминает мне про мою медлительную походку, — она издала звук, напоминающий хихиканье. — Но когда я иду быстро, он пытается понять, куда я спешу. Боже, — она покачала головой.

В ее глазах плясали чертенята, когда она улыбнулась, но мне пришлось не по душе, что она охарактеризовала бесчувственность Майкла, как черту, присущую каждому человеку.

Я взял ее за руку — ее мягкая кожа была такой теплой под моей ладонью. Мы двигались вместе, шагая в одном темпе, по одной дороге — равные друг другу.

— Ты идешь не слишком медленно или слишком быстро, Саманта, и ты заслуживаешь находиться рядом с тем, с кем ты вместе. Не позволяй им оставлять тебя позади.

Мы подошли к дверям лифта. Я нажал кнопку вызова вверх, и она горела, пока мы ждали, чтобы двери лифта открылись. Саманта тихо стояла возле меня, наши плечи на мгновенье соприкоснулись, и я почувствовал, какая она теплая. Я наблюдал за ее отражением в стальных дверях лифта, пока они не открылись, разъединяя наши отражения.

Мы вошли в пустую кабину лифта, и я быстро нажал кнопку, прежде чем кто-нибудь смог бы присоединиться к нам. Я знал, что Саманта не закончила наш разговор, и хотел дать ей возможность сказать то, что она считала необходимым.

Двери закрывались, наверное, целую вечность, но они все же закрылись раньше, чем кто-либо присоединился к нам. Я с удовлетворением вздохнул и ждал, когда Саманта что-то скажет.

— Мне постоянно кажется, что я ставлю Майкла в неловкое положение, потому что не веду себя так, как другие жены. Майкл никогда не был нежным, но раньше он всегда держал меня за руку и ждал меня. Со временем он прекратил. Полагаю, я теперь недостаточно хороша.

Лифт приехал на нужный этаж, и хотел я того или нет, но двери открылись. Я прошел сквозь них, придерживая их, чтобы они не закрылись, и посмотрел Саманте в лицо.

— Не все мужчины такие, Саманта. Я не такой. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, а не позади меня. Я всегда буду ждать тебя, понимаешь?

Ее губы медленно растянулись в улыбке.

— Ладно.

Улыбаясь, я отошел в сторону, она прошла вперед и ждала меня, чтобы идти рядом со мной к сестринскому посту. Мы были на седьмом этаже больницы, в ожоговом отделении.

Как всегда на посту было четыре медсестры, и все они были очень заняты. Я знаком с большинством из них, и все они сутками работают, стараясь позаботиться о детях. Медсестры — их надежда, их сила, смех и, что более важно, хранители шоколадного пудинга и мороженого.

Я улыбнулся своей любимой медсестре Линде, наклонился над стойкой и подмигнул ей.

— Доктор Блейк, рада вас видеть сегодня. Дети тоже будут счастливы видеть вас, — сказала она, вытащила три карточки и передала их мне.

— Эти чувства полностью взаимны, — ответил я, просматривая карточки и изучая информацию, которую дежурные медсестры записали в них.

— Тори, наверное, уже раз тридцать спросила меня, придете ли вы сегодня. Ей не терпится, чтобы вы встретились с новеньким, — Линда со значением посмотрела на меня.

— Как его зовут?

Она рассмеялась.

— Дэвид. Дэвид Рейнольдс, — затем выражение ее лица стало печальным. — После вчерашнего вечера я рада, что она познакомилась с Дэвидом. Бедной девочке нужен хороший день.

— Спасибо, Линда. Я рад, что именно вы были с ней прошлым вечером.

Наклонившись поближе к ней, я оглянулся, чтобы убедиться, что поблизости нет никого, кто услышит меня и прошептал:

— Вы ведь знаете, что вы моя самая любимая медсестра?

Я улыбнулся, когда жаркий румянец окрасил щеки пожилой женщины. Взяв несколько карточек со стойки, она притворилась, что занята с ними.