— Выйдет. За аванца. Из него царь подготовит себе смену.

— Да? Ну-ну. Люди мало живут. Царь может не успеть. Твоей хозяйке давно стоило поторопиться.

Елиньяна промолчала. Демон попал в точку — но он и не стрелял наугад. Среди сплетен, которые ему приносили многочисленные аванские подружки, были и пересуды о царевне. О том, что ей давно пора замуж, и царь её балует, поторопить бы…

— Она не торопится выходить замуж сама — а ты должна. А вот снимут твоего посла или направят в другую страну — будешь среди чужаков. Одинокая. Вспомни, как относятся к тем, кто отличается? А, девочка? И все эти твои исследования? Ты не будешь без них скучать?

— Без них? — явно малышка поражена. Она что, не думала, что обычные мужья запрещают жёнам подобные занятия? Вот это удача!

— Неужели ты думаешь, что замужем тебе разрешат работу в лаборатории? — Кархагор усмехнулся. — Ты — сама наивность, куколка. — Ваши человеческие мужчины заставляют женщин заниматься хозяйством и сплетнями, а не науками и колдовством. Почему, по твоему, нет ни одной замужней женщины в Коллегии?

Так, лобик хмурит. Мысль пошла. Правильно, вспомни-вспомни.

— Они сами захотели!.. — с деланной уверенностью.

— Все? А ты одна такая уникальная?

Молчит. Сжимает губки. Злится. Ладно, что дальше?

А дальше — она схватила нож со стола и яростно воткнула его в пол рядом с контуром.

— Ты всё испортил!

Яростный, злой возглас. Царапина прорезала линии, и демон сжался от внезапной резкой боли. Зараза, что ты делаешь-то? Он подтянул колени к груди, закрылся крыльями и спрятал голову. Не хотелось показывать, как ему плохо. В груди словно засел раскалённый стальной прут, он жёг кожу, мышцы, прошивал внутренности. И никуда не деться — она не просто нарисовала разрыв, она процарапала его. Теперь в этой гептаграмме просто так боль не унять.

Демон пытался заглушить чувства, закрыть нервные окончания. Слишком ограничена энергия в контуре-ловушке. Кажется, он заметно дрожит. Девчонка что-то яростно говорит — но не до этого — совершенно! Больно…

Кажется, он всё-таки застонал. Никакие экзорцистские штучки Вениамина не давали такой боли. Даже наполовину такой.

И боль не кончалась.

— Эй, демон! Демон, ты чего? Так сильно…

Сквозь туман боли. Слабые, осторожные прикосновения — его развернули. Лёгкие, нежные руки. Почти незаметны из-за боли. Ласковые, но ведь это они… они причиняют страдания.

Свет в глаза. И испуганный вскрик.

Прикосновения исчезли, оставив только боль. Она всколыхнулась, скручиваясь и пульсируя. Потом успокоилась, снова зажглась ровным пламенем в груди. Над ухом женский голос что-то испуганно бормотал.

Лёгкое прикосновение.

— Эй, демон!

Он даже не шевелится. Неохота. Тяжело.

— Эй! Ты живой?

Беспокойство? Ну-ну. Дёргает за крыло, толкает в спину. Живой? Наверное. А ты чего хотела?

— Прости. Извини меня, я просто… вспылила.

Ах, вот как? Вспылила она. Ну подожди, девочка. Только попадёшься в мои руки… Как же больно…

К тому времени, как подошёл мастер Даленрин, ждать уже надоело.

Вениамин достал травы и кинжал, на которых всё ещё оставались отпечатки ауры, и стал объяснять заклинателю, что он хочет. К ним подошёл Вейрин и стал слушать. Внутри себя экзорцист посмеялся — пусть попробует что-нибудь понять.

Но министр не был бы собой, если бы стал под кого-нибудь подстраиваться. Он просто попросил объяснить.

Даленрин самоустранился, предоставив научную лекцию подчинённому.

— Просто предметы, с которыми человек работал, несут отпечаток ауры. Я законсервировал отпечатки, чтобы не развеялись. Сейчас мастер Даленрин их снимет, и мы проследим. Определим, где находятся эти люди, составим описание качеств, возможно, кое-что из внешнего вида. Впрочем, заклинателя так помню — разглядел. Чей кинжал — пока не знаю.

— То есть, мы получим двоих из них? — уточнил Вейрин.

— Вероятно, — отозвался Даленрин, перебирая свои амулеты. — Если только кинжал не принадлежит демонологу тоже.

— Этого хватит. Имея двоих, остальных мы получим.

— Как? — удивился Вениамин.

— Есть способы, — быстро ответил Даленрин. — Это уже не магическое дело.

— А какое? — настаивал экзорцист. У него появилось нехорошее предчувствие. Что это он имеют в виду?

— Мастер Вениамин, — ледяным голосом сказал министр. — Вас это не должно волновать. Ваше дело — предоставить информацию.

— Конечно, — пожал плечами маг. Его уязвило такое отношение. — И получить деньги. Но если вы хотите в следующий раз послать шпиона — выберите того, кого люди не знают в лицо.

— Дошли сведения о ваших затруднениях… — спокойно сказал Вейрин.

— "Затруднения" — интересное слово для обозначения смертельного риска, господин министр. Мастер Даленрин, я пока могу идти?

— Завтра с утра приходите в Коллегию. Я подготовлю всё для работы.

Вениамина не интересовало дальнейшее. Хватит уже, если ему сообщат результат. Разумеется, он поможет определить ауру. Но если министр желает относиться к людям, как к расходному материалу — что ж, "расходный материал" будет отвечать ему полной взаимностью.

Сейчас ему нужно выяснить, что с Кархагором. Не натворила ли эта девчонка чего?

Он даже не стал заходить домой. И в Коллегию, к целителям. Судьба с ним, с пальцем. Друг — большая потеря.

Дверь была заперта. Ну разумеется, так и стоит делать, если в гептаграмме сидит демон. Вениамин сам в этом убедился.

Он постучал — как можно громче. Ещё раз. Подождал и постучал снова. Если надо, он вынесет эту дверь.

— Есть кто внутри?! — крикнул маг. — Госпожа Елиньяна!

Шаги, быстрые и мелкие. Дверь распахнулась.

— Мастер Вениамин! Это вы! Так хорошо!

Он замер. Либо Кархагор сбежал из контура, либо… что? Наверное, всё-таки сбежал. И хорошо. Мало ли что может натворить глупая девчонка?..

— Мастер Вениамин, я, кажется, что-то натворила…

Слёзы? Голос дрожит? Сердце упало.

— Что?..

Он осторожно отвёл её в сторону и вбежал в дом.

— Где?

На полу лаборатории лежал Кархагор. Неподвижно, завернувшись в крылья. Когда маг подбежал ближе, увидел, что демон дрожит. Жив. Вышний Повелитель, спасибо!

Он стёр ближайшую линию гептаграммы и приподнял демону голову:

— Кархагор!

Тот расслабился, повернулся и вымученно улыбнулся:

— А, это ты… — медленно, растягивая слова, сказал он. — С тобой всё в порядке?

Вениамин не сдержал нервного смешка.

— Со мной? Дурак. С тобой что?

— Не обзывайся. С тобой всё время что-то происходит на работе…

Маг вдруг вспомнил, где находится. Обернулся: Елиньяна смотрела на них совершенно круглыми глазами. Но сейчас ему было безразлично, что подумают.

— Что вы сделали?! — спросил он зло.

— Он и есть брат той девушки-демона, которая приходила к царевне — за вас? — тихо спросила та.

Вениамин вспомнил. Речь шла о Веллисии. Но брат? Ладно, не сейчас.

— Что вы сделали?! — повторил он тем же злым тоном.

— Я не… хотела! — заверила она его срывающимся голосом. — Я просто… разозлилась…

Кархагор медленно сел.

— Больно, Вен. Просто очень. В твоих контурах такого не было.

Маг оглядел гептаграмму, знаки на её сторонах, символы рядом… Не хотела?!

— Госпожа Елиньяна, — он говорил едко, выделяя каждое слово. — А кошек вы в детстве не мучили? Я теперь понимаю, зачем вам был нужен демон. Зверей уже неинтересно, а люди умирают слишком быстро?

Та кинулась в слёзы.

— Я не хотела… Правда… Мне стыдно, неприятно так делать…

— Вен, что такое? — спросил тихо Кархагор.

— Она пропорола чем-то острым символы, контролирующие ощущения.

— В смысле, нервные импульсы? — понял демон.

Зато не понял маг.

— Ощущения. Наверное, импульсы, да. — Если там импульсы.

— Да-а…

Это, вероятно, не смертельно. Разве что болевой шок — но демоны — народ крепкий. Только почему-то эта мысль облегчения не приносит. Самая настоящая пытка. Молодец, девочка. Из тебя получится палач, попросись на эту работу. Потому что маг из тебя уже не получился.