Сыщики направились в зал чемпионата. Альбер вошел с уверенностью завсегдатая и огляделся по сторонам. Было половина четвертого. Турнир начался в три, и на большинстве досок пока что разыгрывались дебюты. Альбер – подобно другим зрителям – прошелся вдоль столиков, но теперь даже не стал делать вид, будто интересуется игрой. Он искал знакомых. Вон там промелькнул в толпе Дюваль, по направлению к буфету странной походкой вразвалку прошла белокурая шахматистка – вчерашняя партнерша Марианны Фонтэн. Вот еще одно знакомое лицо – чудаковатый тип, который поминутно снимает очки и тут же снова надевает их, тщательно прилаживая дужки. А вот и Парк – дипломат от спорта, руководитель шахматной федерации, владелец одной из фирм, конкурирующих с «Компьютой». Темные фланелевые брюки, рубашка в тон, светлый вязаный пиджак – элегантно и в меру скромно, как и подобает быть одетым деловому человеку в разгар работы. В последний день турнира американец снова облачится в парадный форменный костюм и вместе с другими членами жюри займется раздачей призов…

При виде Альбера Парк остановился и дружески пожал ему руку.

– Как ваши дела, продвигаются?

– Мне кажется, да, – чуть смущенно ответил Лелак.

– Нашлась ваша зажигалка?

– Нет, представьте себе, так и не нашлась!

– Неслыханное безобразие, – посочувствовал ему Альбер. – Не уделите мне минутку?

– Хотите обсудить со мной пропажу зажигалки?

– Нет. Я насчет убийства Ростана.

К ним подошел какой-то мужчина средних лет и доверительно коснулся плеча Парка. Альбера он также потрепал по плечу, как бы давая понять: приятель моего приятеля и мой приятель тоже. Не иначе, как важный заграничный гость, царь и бог в шахматном мире. Если эти деятели сейчас затеют беседу, ей конца не будет. У Альбера не было ни времени, ни желания ждать.

– Мне нужно поговорить с вами по поводу убийства Ростана, – повторил он, повысив голос, и присутствующие с недовольством оглянулись на него.

– Стоит ли кричать об этом во всеуслышание! – одернул его незнакомец.

– Выяснили что-нибудь новенькое?

– Вот как раз об этом я и хотел потолковать с господином Парком.

– Извольте, не стану вам мешать.

В буфете было не протолкаться, пришлось выйти в холл. Альбер и американец прохаживались вдоль выставленных шахматных автоматов; время от времени Лелак останавливался у какого-либо из компьютеров и делал несколько ходов.

– Чем могу быть полезен? Если вас интересует работа комиссии, то мне пока что нечего вам сообщить. Отчет еще не готов.

– Да я и сам толком не знаю, – Альбер улыбнулся, как бы извиняясь. – Но думаю, вы согласитесь, что в первую очередь подозрение падает на вашу четверку.

– То есть как?! – удивленно воскликнул Парк. – И кого вы подразумеваете под этой «четверкой»?

– Деловых конкурентов. Разумеется, теоретически допустимо, что Ростана убрал кто-то из шахматистов, обеспокоенный судьбой традиционной шахматной игры, но согласитесь, что это маловероятно. – Остановившись у очередного шахматного компьютера, он рассеянно переставил несколько фигур.

– Назову вам вариант, куда более вероятный, – улыбнулся Парк. – Представьте себе шахматиста, который отнюдь не обеспокоен дальнейшим будущим шахмат, а попросту хотел бы завладеть компьютером типа «Ультимат». Ведь с его помощью ничего не стоит завоевать мировое первенство.

– Помилуйте, да ведь «Ультимат» не пронесешь в зал соревнований!

– Вопрос чисто технический, к тому же легко разрешимый. Разыграл дебют, затем отлучился в туалет и советуйся с автоматом сколько влезет. Или отложи партию до следующего дня и анализируй дома все возможные варианты. Можете мне поверить: умелому шахматисту этот компьютер гарантирует титул чемпиона мира. – Кивком головы Парк приветствовал кого-то из знакомых. В скромном вязаном пиджаке он меньше смахивал на генерального секретаря ООН. Возможно, потому, что Альберу попросту не доводилось видеть генерального секретаря ООН в таком почти домашнем облачении.

– Вы любите играть в шахматы, господин Парк?

– Вообще-то не очень… – смутился Парк. – Только вы меня не выдавайте. Мне, знаете ли, гораздо интереснее наблюдать со стороны.

– Шахматными задачами тоже не увлекаетесь?

– Снова вынужден вас разочаровать: не увлекаюсь, – Парк отвечал терпеливо, доброжелательно, словно вопросы полицейского ничуть не портили ему настроение. Реалист до мозга костей: если уж официальной процедуры не избежать, то отчего бы не свести все неприятные моменты к минимуму? Неужели такой человек способен был убить Ростана?

Альбер распрощался с американцем, попросив прислать к нему Мартинэ, мадемуазель Нест, коммерческого директора гонконгской фирмы, или вдову Ростана – кто первый подвернется. Парк с готовностью пообещал выполнить просьбу, радуясь, что наконец-то полицейский от него отвязался. Лелак, горделиво напыжась, смотрел ему вслед. Не каждый день получаешь мальчиком на побегушках джентльмена, которого по виду не отличишь от генерального секретаря ООН.

Видимо, первым Парку подвернулся Мартинэ. Шахматист выглядел издерганным, раздраженным. Протянул Альберу руку и тотчас отдернул назад, едва они успели соприкоснуться пальцами.

– Простите, но я очень спешу. Какое у вас ко мне дело?

– Что-нибудь стряслось? – поинтересовался Альбер. – Уж не потерпел ли ваш компьютер поражение?

– Какое, к чертям, поражение! Еще не родился шахматист, способный поставить мат нашему компьютеру. Просто один автомат сломался.

– Чего ж тут расстраиваться? Главное, чтобы не было проигрышей.

Мартинэ изо всех сил сдерживался, стараясь сохранить вежливость.

– Взгляните на табло: пять – ноль. На этом держится вся наша реклама – каждый тур должен закончиться таким результатом. А теперь все срывается из-за того, что один растреклятый автомат вышел из строя!

– Разве нельзя его отремонтировать?

– Наши техники сейчас колдуют над ним, но я не очень верю, что у них получится. Впрочем, полагаю, вы не за этим меня пригласили…

Он выжидательно уставился на Альбера, который вертел в руках слона.

– Не за этим. Я хотел кое-что выяснить у вас относительно Марсо. – Поставив на доску слона, он взял другую фигуру.

– Относительно Роже? – удивился Мартинэ. – Не знаю, право, чем могу быть полезен, но я к вашим услугам.

Альбер расставил на доске еще три фигуры. Вскинул глаза на Мартинэ и мягко, как бы извиняясь, улыбнулся.

– Меня интересует его личная жизнь. – Он выставил на доску еще одну пешку, явно довольный результатом.

– Его личная жизнь? Но почему вы адресуетесь за информацией именно ко мне?

– Потому что вы знакомы с ним с давних пор, посещали один и тот же клуб. – Альбер убрал с доски несколько фигур, заменив их другими. – Не знаете случайно, были ли у Марсо любовные похождения?

– Это никогда не мешало ему ухаживать за Марианной. – Он насмешливо следил за стараниями Альбера, расставлявшего на доске фигуры. – Если так дальше пойдет, из вас вскоре получится заправский шахматист.

– Рад, что вы меня обнадежили. Мечтаю сразиться с вашим компьютером.

– Что ж, попотеете еще годок-другой, и у вас появятся шансы против Р-43. На «Ультимат» нечего замахиваться, вам его никогда не побить.

– А Марианна? У нее не было других увлечений?

– Попробовала бы она искать утехи на стороне! Роже охранял ее так ревниво, что подступиться к Марианне можно было только с риском для жизни.

– Красивая девушка, – заметил Альбер, изо всех сил стараясь, чтобы голос его звучал безразлично, и по рассеянности переставил на другую клетку черного короля.

– Видели бы вы ее лет десять назад! – Мартинэ взял изящно вырезанную черную фигуру и принялся вертеть ее в пальцах. – Стоило ей войти в зал, и он словно озарялся ярким светом…

– Вам никогда не приходило в голову попытать удачи?

– При таком заслоне, какой выставил Марсо?! Не смешите меня! – Он в сердцах стукнул пешкой и резко передвинул коня.

– А Фонтэн, брат Марианны? Он был в хороших отношениях с Марсо?