Так почему и в нашем случае не попытаться истолковать слова юноши в подобном ключе?
Примем во внимание также и возраст — возраст романтической приподнятости чувств, устремленности в будущее. Было бы куда более странным, настораживающим, если бы шестнадцатилетний человек не мечтал о больших свершениях, подвигах. В свое время, обращаясь к старшеклассникам, Михаил Иванович Калинин говорил так:
«Это как раз тот возраст, когда людей обуревают фантазии и стремления к чему-то большому. Да иначе и быть не может! Какие же вы советские молодые люди, если каждый из вас не думает своротить горы или перевернуть земной шар Архимедовым рычагом?»
Правомерен, однако, и встречный вопрос возможного оппонента: можно ли мечтать о достижении масштабных целей, о больших делах, не помышляя при том о личной славе, известности?
Можно. Бывает и такое.
И все же, наверное, нет таких, здоровых духом людей, которые были бы абсолютно равнодушны к общественному мнению, к оценке своих достойных дел, поступков, к признанию свершений. Так или иначе, а каждый из нас знает, не может не знать, что за хорошую работу, за высокое мастерство, за открытие чего-то нового, общественно важного, наконец, за проявленное мужество, геройство он будет поощрен, отмечен.
А когда этого не происходит, особенно по чьей-либо невнимательности или оплошности, то такая забывчивость вызывает обиду, недоумение, разочарование. Похвала же окрыляет, подвигает на штурм новых высот, на полное раскрытие подспудных сил. Потому в нашем обществе придается исключительно большое значение моральным стимулам труда. Потому государство, коллектив так заботливо и внимательно отмечают каждый добрый поступок, шаг человека, щедро поощряют каждого передовика, новатора, героя.
И социалистическое соревнование не отрицает, а прямо предполагает чью-то личную победу, проявление ревностной жажды обойти других, вырваться вперед. Другое дело, что оно же предполагает и товарищескую взаимопомощь, щедрый обмен опытом, заботу о коллективном успехе: в том его основа и особенность! Мне вспоминается по этому поводу один поучительный пример.
Давно ли после службы в армии пришел на Челябинский тракторный завод Андрей Чепелев, давно ли встал за токарный станок, а уже сегодня на него равняются сотни, тысячи производственников. Быстро освоив с помощью опытных наставников токарное дело, Чепелев решил выжать из техники все, что она может дать. Но как это сделать? Пришел к выводу: одного энтузиазма недостаточно, нужно внедрить такие технические новшества, которые позволят и время сэкономить, и качество продукции улучшить. С участием технологов и старших товарищей по работе разработал личную карту технологического прогресса и стал последовательно совершенствовать производственный процесс. Результаты превзошли ожидания: на линии, где раньше трудились шесть токарей, теперь достаточно двух. Творческий поиск Андрея Чепелева был отмечен присвоением ему звания лауреата премии Ленинского комсомола.
Теперь этот человек озабочен главным образом тем, чтобы его опыт стал достоянием других станочников, всех операционников. Он рассуждает:
«Если ты владеешь высокопроизводительными методами, то ими должны владеть как можно больше людей. Тем более коллеги, с которыми ты соревнуешься. Бесчестно, если ты применил что-то новое, воспользовался новыми приспособлениями, а твой соперник по соревнованию с ними не знаком. Так легко обойти его. А когда ему помогаешь, делишься своими находками, тогда борьба идет на равных. Соревноваться нужно в личном мастерстве, а не выезжать за счет секретов».
В этих рассуждениях — мораль коллективиста, человека, для которого личный успех — всего лишь четверть успеха, если другие не воспользуются его находками, опытом, если почин не найдет последователя. «Ты — коллективу, коллектив — тебе», — вот принцип взаимоотношений между рабочими в советском обществе.
Но при этом, подчеркнем еще раз, азарт соревнования определенно подогревается возможностью занять видное место в общем строю, заслужить звание первого, лучшего в своем деле. Такая устремленность человека выдвинуться в авангард коллектива, заслужить уважение и одобрение окружающих приносит и самой личности и обществу в целом куда больше приобретений, чем потерь. Ведь мы ведем сейчас речь отнюдь не о вредоносном тщеславии, не о тех самовлюбленных честолюбцах, что готовы ради личной корысти попрать интересы и достоинство других людей, а именно о том здоровом честолюбии, которое подвигает граждан на добрые дела, на поступки, отвечающие заботам всего общества.
Однако в жизни мы нередко встречаемся с весьма настороженным отношением к проявлениям честолюбия. Когда однажды «Комсомольская правда» задала ряду товарищей, не обойденных известностью, подчеркнуто «лобовой» вопрос: «Можно ли в шестнадцать лет мечтать о собственном памятнике?», то некоторые из них категорически отвергли даже саму мысль об этом, решительно осудили подобные мечтания как проявление индивидуализма.
А вот гроссмейстер Михаил Таль попытался подойти к проблеме шире, с аналитических позиций:
«Все зависит от того, как ты в принципе относишься к подобным сооружениям. Одни видят в памятнике благодарность человечества, которому ты принес радость и пользу, другие — только постамент, окруженный толпой. Но есть и другие памятники — тобой написанные книги, тобой построенные заводы и даже восклицательные знаки к твоим шахматным ходам. И приятно видеть их, пока ты еще жив».
Мне лично такое размышление представляется правильным и убедительным.
Честолюбию иногда противопоставляют скромность: вот-де каким надлежит быть человеку, держись в тени, не лезь на рожон. Однако и, здесь, как говорится, все хорошо в меру. Академик Николай Николаевич Семенов, отвечая на вопрос о том, какими чертами характера должен обладать ученый, заметил:
«Скромность — хорошее качество. Но важно и не утратить смелости. Скромность мешает иногда: мешает вступать в спор с предшественниками, мешает отстаивать свою точку зрения».
Но и добавил тут же:
«Зато нескромность мешает видеть собственные ошибки».
Отсюда вывод:
«Надо быть отважным в намерениях и планах, но скромным и осторожным в самооценке. Быть скромным, где нужно, и смелым, где нужно».
Видный ученый, основываясь на своих наблюдениях, предупреждает молодых людей от двух опасностей: верхоглядства, шапкозакидательства типа «Я — талант, мне все нипочем, никто мне не указ», а с другой стороны, от крохоборства типа «Я — человек скромный, маленький. Не мне спорить. Великие — не мне чета. Моя доля: песчинку добавить. Где уж нам уж…» Как видим, вредна любая крайность, а не сама по себе та или иная из этих двух черта характера, поведения.
Положительное начало в честолюбии подметили еще древние мудрецы. Да и просветители более поздних времен избегали односторонности в оценке этого качества, указывали на его полезные для общества проявления. Например, французский философ восемнадцатого века Гельвеций утверждал:
«Соревнование производит гениев».
Александр Сергеевич Пушкин, всем жаром своего сердца осудивший честолюбца-злодея Сальери, тем не менее заявлял:
«Зависть — сестра соревнования, следственно, из хорошего роду».
Стимулирующую роль честолюбия в творческо-трудовой деятельности людей подтверждают и исследования современных психологов. Почему же тогда мы порою так осторожны в поощрении этого личностного качества?
Если на то пошло, куда больше потерь — моральных для индивида и материальных для общества — несет с собой отсутствие или недостаток в характере человека честолюбивых черточек, заведомый отказ от соревнования с другими людьми, от достижения трудных целей, следование пошлейшей формуле, отождествляющей человека с жалкой песчинкой. Вот это действительно опасная линия поведения, ведущая к закрепощению способностей, к их атрофированию в конечном счете.
