Второй вариант проще и безопасней. Это все пустить официальным путем. Тогда вы наследуете квартиру и все картины. Кроме «Марии Медичи». Решение за вами.

Герман вручил Скуратовскому визитную карточку, на которой был номер банковского счета.

— Мой гонорар перешлете на этот счет. Когда все прояснится. И, это должно быть не меньше двадцати процентов, — произнес он небрежно. — За, сим, разрешите откланяться.

Дверь отворилась с легкостью перевернутой пожелтевшей страницы, из потрепанной книги воспоминаний, существовавшей только в его воображении.

В кабинет вошла секретарша и положила на стол стопку газет и журналов.

На глянцевой обложке дорогого издания сиротливо ютился обычный почтовый конверт, без обратного адреса. В век электронной связи, такое послание выглядело почти анахронизмом и могло свидетельствовать о том, что человек, пославший это письмо, немного отстал от жизни и задержался где-то в конце прошлого столетия.

Герман повертел в руках неожиданный конверт, внимательно осмотрел штемпели и аккуратно вскрыл ножом для разрезания бумаг. На стол выпала четвертушка тетрадного листа в клеточку, с немногословным текстом.

Здравствуй Герман

Решил написать тебе по прошествии многих лет. Точнее, десятилетий. Твой адрес узнал случайно из газет. Хотелось бы свидеться и расставить все точки над i. Думаю, что это будет наша последняя встреча. Если сможешь, приезжай. Приехать не могу по объективным причинам. Мои координаты на обратной стороне.

Генералов.

Это послание вряд ли можно было назвать долгожданным. С человеком, который искал встречи, они, в студенческие годы, были близкими друзьями. Но, после некоторых событий, Герману встречаться с ним было как-то не с руки.

Виктор Генералов, а попросту Витька Генерал, студенческий друг, однокурсник по физмату и староста факультета, был едва ли ни единственным человеком, к которому Герман испытывал тайную, и спрятанную в самом дальнем закоулке души, зависть. Может быть, это происходило потому, что Генерал по всем параметрам полностью соответствовал своему прозвищу.

Высокого, подтянутого, спортивного телосложения, с не совсем правильными, но очень выразительными, скандинавскими чертами лица, старосту группы, приятно было окинуть взглядом. Что и не замедляли делать не только сокурсницы и девушки всего потока, но и представительницы прекрасной половины из женского студенческого общежития Театрального училища, располагавшегося по соседству с корпусом, где, в одной комнате, квартировали Герман и Генералов.

Учеба давалась, Виктору, на удивление легко. Он неоднократно выигрывал научные конкурсы и олимпиады по точным наукам. И, готовился к международному конкурсу по прикладной математике.

Не смотря на то, что часто пропускал лекции и, почти не вел конспектов, с первого раза сдавал зачеты и экзамены, и, в конце сессии, почти никогда не имел «хвостов».

Помимо того Генералов был кандидатом в мастера по фехтованию и на подоконнике в их комнате стоял кубок первенства республики, а на стене висело несколько медалей.

Одевался Генералов подчеркнуто по военному, продуманно и аккуратно. Вещи, висевшие на «плечиках» в шкафу, были тщательно отутюжены, а обувь была начищена до блеска. Гордостью гардероба был защитного цвета строгий, приталенный пиджак, пошитый на заказ. Вернее сказать, перешитый. Пиджак был «перелицован» из старого, военного кителя, принадлежавшего его отцу, который был отставным полковником.

Мужская половина семейства Генераловых полностью соответствовала их фамилии. Дед дослужился до генеральского звания, а Виктор, вопреки их чаяниям, решил стать математиком.

Несмотря на отступничество от семейной традиции, дед подарил ему дореволюционный фамильный офицерский кортик, принадлежавший одному из представителей их славной династии. Который, в турецкую кампанию, воевал на Балканах. Оружие было именное и нестандартное.

Такими кортиками генерал Гурко наградил десять русских разведчиков-пластунов передового отряда, выполнивших особо секретное поручение при сражении на перевале Шипки.

Проведение молниеносной диверсионной операции решило исход сражения. При том русские пластуны ограничились только холодным оружием.

Когда Генералов показал кортик, наградное холодное оружие не произвело на Германа большого впечатления.

Треснутая рукоять была из обычной кости, ножны самой простой, незамысловатой формы, а потускневшее, давно нечищеное лезвие оказалось слишком широким, и с тупым, закругленным концом. Единственное, что привлекало внимание, была полустертая надпись. Тусклое лезвие клинка украшала гравировка старославянской вязи «Промедление рождает трусость».

Оттенок их дружеских отношений начал тускнеть после не совсем обычного происшествия. В конце декабря Генералов пригласил его встречать Новый год в узком, почти семейном, кругу.

Пол года назад у Виктора завязался бурный роман с феерически обворожительной и, на удивление, талантливой блондинкой, проживавшей в соседнем общежитии. И, судя по всему, дело шло к законному браку. На подоконнике, рядом с кубком по фехтованию, появилась фотография, на которой Генералов со своей невестой, счастливые и беззаботные, кормили диких голубей.

Снимок был сделан на фоне особняка семейства Генераловых, когда Виктор возил ее знакомить со своим семейством. Из рассказа Генералова, Герман понял, что родители тоже были от нее без ума. И, даже, придирчивый и высокомерный дед-генерал одобрил выбор любимого внука. А, жених был на седьмом небе от счастья.

Герман уже не помнил имени этой студентки Театрального училища. Еqпрочили большую театральную и кинематографическую карьеру. Какой-то голливудский кинокритик и обозреватель в своей статье назвал ее будущей Гретой Гарбо и это имя самопроизвольно стало ее сценическим псевдонимом.

Герману очень нравилась утонченная и изысканная актриса Грета Гарбо. Известная по фильму «Мата Хари», где она сыграла роль шпионки. Внешнее сходство Генераловой суженой с голливудской киноактрисой было поразительное. Судя по тому, что ее приглашали на кинопробы и она успешно снялась в нескольких эпизодических ролях, у будущей супруги Генералова действительно были незаурядные актерские способности.

Но, ходили слухи, что успехами она обязана некоторой протекции. Несколько раз ее видели в обществе очень влиятельного и немолодого человека. Занимавшего пост заместителя председателя горисполкома.

Новогодний вечер не заладился. Сначала их долго не пропускал слегка подвыпивший вахтер. Долго и наставительно пояснял, что общежитие это женское и что входить сюда никак не положено. Согласился пропустить только после того, как Герман ослабил свой «боекомплект» и украдкой поставил ему под стол бутылку дорого розового портвейна.

Страж порядка придирчиво осмотрел сургуч на пробке и сменил гнев на милость.

— Так и быть. Проходите. — пробасил бдительный цербер. — Но уговор, без ночлега. После боя курантов, все по домам.

Грета Гарбо, в домашнем халате, в стоптанных комнатных тапочках, с махровым полотенцем на голове и дымящейся кастрюлей в руках, радушно встретила их на выходе из общей кухни. Поцеловала в щеку Генералова, и проводила гостей в крохотную комнатку, расположенную в конце коридора.

Потупив глаза, она грустно сообщила, что подруга, с которой хотела познакомить Германа, решила попробовать помириться со своим парнем. Так, что задерживается. Может и вовсе не придет. Все будет зависеть от обстоятельств.

— Не четный будет лишним. Не буду вам мешать, — Герман посмотрел на часы и хотел было уйти восвояси, но парочка уговорила остаться до полуночи.