Роннел, желая услышать чужое мнение, скрывал свою причастность к событиям. А он мог бы рассказать окружающим, что Прайды всегда шли на риск, и именно это и восхищало его в Эйдене, и именно поэтому он был счастлив служить Марте.

С другой стороны, Роннел отдавал себе отчёт в том, что Клан Нефритового Сокола, его Клан, слишком часто подвергал своих воинов опасности, неся слишком большие потери на войне, страдая именно от этой самой отваги, которой он так восхищался.

Один из поселян, учёный по имени Флют, беседовал с некой Сюзанной, чья должность в служебной касте у Огненных Мандрилов Роннелу была неизвестна. Сюзанна считала, что Марта сделала смелый шаг, в то время как Флют называл его безрассудным.

— Доверять такое важное дело вольнорожденным — слишком большой риск.

— Прости, но я как-то считала тебя тоже одним из нас, то есть вольнорожденным, — возразила Сюзанна.

— Да не в этом дело. А что, если этот Жеребец проиграет, и тогда Хан Нефритовых Соколов подаст в отставку?

— Марта Прайд, кажется, не из тех, кто отступает…

Эта дискуссия явно готова была перерасти в спор, может, даже и в потасовку, но в этот момент прибежал какой-то человек и, задыхаясь, сообщил, что дуэль защитников Гадюк и Соколов переместилась совсем близко к Западному Рубцу.

Кабачок моментально опустел, поскольку поселяне, падкие до всего, что могло бы скрасить однообразие будней посёлка, побежали к этому новому зрелищу, оставив Роннела на какое-то время одного допивать невкусное пойло.

Дохлебав коктейль, Роннел поднялся со своего места и направился за всеми к окраине посёлка, чтобы самому понаблюдать за занимательным зрелищем.

Напор, с которым воды реки Рубец проносились мимо ступнёй «Разрушителя» Жеребца, ясно ощущался даже в кабине пилота.

Жеребец направил своего робота в реку, поскольку «Разрушитель» нагрелся до опасного уровня и машину срочно требовалось охладить. Поединок шёл так долго, что пилот уже начал ощущать сильную усталость.

Его ноги и ноги робота были, по сути, одним целым, и Жеребец с большим трудом передвигался против бурного течения. Если бы он расслабился хоть на мгновение, то «Разрушитель» мог запросто рухнуть в воду — и на этом бы все закончилось: победа и почёт — Стальным Гадюкам, позор — Жеребцу и всем вольнорожденным.

Впереди «Буревестник» упрямого звёздного полковника Стальных Гадюк Ивана Синклера без особого труда преодолевал бушующий поток. Впрочем, Жеребец ясно видел, что его атака нанесла больший ущерб противнику, чем он предполагал.

Как часто бывает со слишком смелыми пилотами роботов, Синклер получил больше повреждений, нежели нанёс сам, — а действовал он так потому, что отвага, противопоставляемая мастерству, может одним удачным попаданием решить исход поединка. Жеребец заметил, что корпус «Буревестника» потерял несколько бронеплит. Отлично.

Бросив взгляд на вспомогательный дисплей, Жеребец подумал, что, скорее всего, он и ошибся в своей оценке того, чьему боевому роботу было нанесено больше повреждений.

Правая рука «Разрушителя» плохо функционировала, лазеры были практически разряжены. Малый лазер был уничтожен особо удачным выстрелом Синклера. Осталось не так много РБД… Да, автопушка и РБД причинили наибольший ущерб корпусу «Буревестника».

Синклер был едва ли в лучшем состоянии. Однако, несмотря на значительные повреждения корпуса машины, у него оставалось больше ракет, а лазеры все ещё представляли серьёзную угрозу для Жеребца.

Да, наверное, просто так вот стоять и ждать, пока я не потону в реке или же Синклер опять не откроет огонь, — никудышная перспектива. Надо двигаться к берегу.

Но одно дело — подумать, а совсем другое — сделать. Подняв ногу робота, Жеребец шагнул к берегу, и тут же ступня машины провалилась в омут.

«Разрушитель» наклонился вперёд и наверняка бы упал, но Жеребцу удалось переставить правую ногу робота и вновь обрести равновесие. На этот раз машина стояла твёрдо. Двигаясь так шаг за шагом, Жеребец нащупал верный путь и пошёл быстрее.

Синклер несколько отдалился: он шёл к берегу другой дорогой. Разумный ход с его стороны, поскольку вести огонь, стоя на твёрдом фунте, куда эффективнее, нежели болтаться, как щепка, в стремительно несущемся потоке.

Сперва боевой робот Жеребца несколько увяз в мягком и глубоком прибрежном иле, но он все-таки приноровился и скоро, миновав илистую часть берега, выбрался на сушу и повернулся к Синклеру. Непонятно почему, но «Буревестник» Синклера не шёл к нему навстречу. Звёздный полковник Клана Гадюк пустил своего боевого робота бегом по широкой дуге вокруг Жеребца. Только миновав «Разрушителя», он начал разворачивать свою машину лицом к противнику.

Жеребец с трудом повернул робота к Синклеру. «Буревестник» врага стоял на самой границе небольшого посёлка. Глянув краем глаза на электронную карту, Жеребец увидел, что это — Западный Рубец. Понимая, что любая попытка прервать такой поединок могла быть роковой, он все же вызвал Синклера по рации.

Когда Жеребец услыхал звёздного полковника, он отметил холодность и невозмутимость тона, а ещё то, что в голосе врага не было и намёка на усталость. Неприятно было слышать, что твой соперник нисколько не запыхался после долгого и ожесточённого боя. Сам Жеребец говорил с трудом, глотая воздух и пытаясь отдышаться.

— Я настоятельно прошу провести перестановку наших боевых роботов, звёздный полковник Синклер. На линии огня находятся жилые дома. Мы не имеем права подвергать население опасности.

В ответ Синклер лишь рассмеялся. Жеребец невольно поёжился. Пожалуй, это было слишком. Даже для воина Клана, даже для Гадюки.

Впрочем, воины Клана Стальных Гадюк давно были известны своим безразличием к окружающим, намного более сильным, чем у вернорожденных других Кланов, а Синклер, видимо, являлся верным солдатом своего, так сказать, тотема.

— Мой противник испытывает угрызения совести при мысли о гибели нескольких зевак, воут? — с ледяной насмешливостью произнёс Синклер.

Во время переговоров он не обращался к Жеребцу по имени или званию. Синклер даже не обзывал его «вольнягой». Следуя правилам воинской учтивости, он использовал фразы типа «мой противник» или «коллега-воин».

— Конечно, мирное население совершенно ни при чем, — убеждающе сказал Жеребец.

— А вот мне плевать, — усмехнулся Синклер в микрофон. — Конечно, я не буду специально расстреливать этих обормотов, это было бы пустой тратой боеприпасов, но если кого-то случайно и угрохаю, то — пусть. К тому же перестановка была бы моему противнику на руку, позволив выиграть время… Нет уж, я останусь на том же месте. Если несколько здешних жителей и подохнет, то ничего страшного не случится. И вообще, они всего лишь вольняги. А ты — сам грязный вольняга. Вот и думай о них.

Если Синклер хотел разъярить Жеребца, то эффект превзошёл все его ожидания.

Дикая ярость забурлила в теле Жеребца, кровь стремительно побежала по жилам — куда там какой-то речке…

Он пустил «Разрушителя» бегом прямо на «Буревестника». Синклер принялся стрелять в Жеребца изо всего имевшегося у него оружия. Лучи лазера пронзили пространство над ярко-зелёным полем. В большинстве своём они попали в цель, и клочья сорванной брони полетели во все стороны. Ракета, пущенная «Буревестником», едва не угодила прямо в кокпит, но Жеребец вовремя увернулся.

Где-то на периферии сознания, глубже своей ярости, Жеребец осознавал, что может подвести Марту Прайд и навлечь позор на них обоих, на Клан и на всю касту вольнорожденных. Другая часть его рассудка говорила ему, что вернорожденные воины с негодованием относились к лобовой атаке противника с использованием корпуса своего боевого робота, и сама мысль о таком нападении могла бы привести Синклера в бешенство, отчего он потерял бы способность к трезвой оценке. Это было бы опасным и для Жеребца, поскольку он оказался бы уязвимым вблизи для сохранившего больше огневой мощи «Буревестника».

Жеребец увидел, как жители Западного Рубца выбегают из посёлка, чтобы лучше видеть детали схватки. Люди казались совсем крошечными… Как они могли быть так безрассудны!.. Подвергать себя такой опасности — как будто Синклер был прав и жизни здешних обитателей гроша ломаного не стоили.