Некоторые смотрели на Адрамаута и Мескете, шептались и переглядывались. Адрамаут и Мескете шли гордо и спокойно, как будто ничуть не сомневались в правомерности своего здесь нахождения.

Одно радовало: на Амти и остальных никто не обращал никакого внимания, будто их здесь еще и не существовало. А потом они подошли ко дворцу. Он был прекрасен, высокие витражные окна находились не на одном уровне, казалось, они были расположены абсолютно хаотично. Спирали, которые издали показались Амти горками, ими и оказались. Как в тематическом парке развлечений, посвященном мультфильмам, подумала Амти. Дворец был отделан дорого, все, что не было в нем обсидианом, было золотом. Они вошли в сад, где по деревьям удивительных, остролистных пород были развешаны внутренние органы и кости зверушек, а некоторые по размерам походили на человеческие. Земля и трава под ногами были мокрыми от крови, как после дождя. Амти сначала и подумала, что это роса или след прошедшего ливня, а потом посмотрела на свои ботинки.

— Фу, — сказал Аштар. — Вот это правда фу. Я подумал, что некоторые вещи уж слишком. Вот, как минимум, эта.

Он указал на куст роз, украшенный чьими-то выдранными венами.

— Да, — сказал Шайху. — И любая другая вещь здесь! Здорово, что приехали!

Мелькарт вдруг засмеялся, и Амти так и не поняла, чего это с ним. Неселим грустно вздохнул, и Амти, не обладая способностью Мелькарта, тем не менее практически услышала его мысли об испорченных ботинках.

Эли вцепилась в руку Амти, и Амти в этот момент даже не почувствовала желания сжать ей пальцы до хруста. Впрочем, как только Амти поняла, что не почувствовала этого желания, оно пришло.

У массивных, металлических дверей стояла охрана. Двое мужчин, у обоих были головы животных. У одного — голова тигра, а у другого голова крокодила. На поясе у них висели мечи, в руках они сжимали ружья.

Амти поняла, что было самым жутким во Дворе, даже не чудовища, населявшие его. Самым жутким был хаос, который царил тут — они словно бы оказались вне пространства и вне времени, вне логики, в удивительном и неправильном месте, где все эпохи слиты и сплавлены воедино.

Крокодил открыл пасть и сказал:

— Адрамаут? Мескете? — пасть его издавала вполне человеческие звуки, лишь иногда перемежающиеся утробным рычанием.

— И наши маленькие друзья, — сказал Адрамаут. — Мы хотим говорить с Царицей.

Крокодил хихикнул, потом сказал:

— Мы Твари Войны…

Аштар вздрогнул, потом скривился.

— Занимаемся своим делом, защищаем замок, — закончил Тигр. Тигр был обнажен по пояс, а на Крокодиле был рыцарский доспех. Интересно, по какому принципу здесь все выбирают свой имидж, подумала Амти.

— Кричите, — посоветовал Крокодил. — Может, она захочет вас видеть.

Тогда Адрамаут и Мескете посмотрели друг на друга, Адрамаут улыбнулся, а Мескете чуть вздернула бровь. И они закричали, громко, отчаянно, что есть силы. Никогда прежде Амти не слышала, чтобы так кричали. Это было почти как песня. Секунд с десять спустя Амти услышала, как в их голоса вплелся колокольный звон. Тигр и Крокодил переглянулись, а потом распахнули перед ними двери.

Пройдя мимо них, Аштар спросил:

— Серьезно?! Я тоже таким буду?

— У тебя будет голова котенка, — сказала Эли.

— Заткнись, просто заткнись, не порти мне настроение.

Они вошли в зал, в отличии от сада идеально чистый. Пол был белый, мраморный и блестящий. Они оставляли за собой следы крови. Вскинув голову, Амти снова увидела Царицу. Она степенно спускалась вниз по витой лестнице, а вслед за ней шел…шло…существо.

Да, это однозначно было существо в алом, расшитом золотом камзоле. В его движениях и стати сквозило изящество. Он был строен и очень высок. Но в его лице не было ничего человеческого — оно было покрыто грубой, похожей на лягушачью, кожей. Череп был деформирован, он был вытянутым и длинным, и, казалось, состоял из нескольких плоских костей, каждую из которых венчал пробивающий голову шип. Глаза были, как у козла, с жуткими зрачками-полосами.

Царица была в туфлях на высоких каблуках, на ней была корона из черного металла и белое, девичье платье. Она казалась юной, хотя если присмотреться становилось заметно, что она старше Мескете, а может и Адрамаута.

— Добро пожаловать, юные Инкарни, — сказала она и улыбнулась им, а потом перевела взгляд на Мескете и Адрамаута. — И старые знакомые, разумеется.

Царица была прекрасна холодной, мертвенной красотой. Она была без вуали, и Амти увидела, какие тонкие у нее черты лица. Она была одновременно женщиной и девочкой. Щупальца за ее спиной ходили волнами, и Амти отчего-то подумала, что это, как у кошки, выдает раздражение.

— Не ожидала увидеть вас снова в моем доме, — сказала Царица, обращаясь явно к Адрамауту и Мескете, взгляд ее тем не менее скользнул по Мелькарту. Амти посмотрела на Мелькарта, но тот продолжал скалить зубы в своей обычной манере. Амти бы от такого взгляда Царицы, наверное, лишилась бы чувств или вовсе умерла.

Адрамаут и Мескете вместе упали на колени, движения у них было совершенно синхронными, как часто бывало, но здесь, во Дворе, это выглядело театральнее обычного. Царица улыбнулась улыбкой нежной и безумной. Прошла вниз по ступенькам. Ее спутник остался стоять на месте, его жуткие глаза наблюдали за ними. Царица спустилась вниз, а потом резко толкнула ногой Адрамаута так, что он оказался на спине. Она надавила носком туфельки ему на подбородок, ее острый каблук оказался у его горла.

— Причина не убить тебя? — поинтересовалась Царица.

Адрамаут перехватил ее за щиколотку, отвел ее ногу.

— Мы можем поведать тебе ценную информацию.

Царица чуть склонила голову набок.

— И я не смогу выведать ее под пыткой?

— Под пыткой — не сможешь. Но если предоставишь нам убежище, мы сами все тебе расскажем.

— Как, однако, вы теперь запросились домой, — сказала Царица, но тон у нее был такой, будто она обращалась вовсе и не к ним, ни к кому вообще. Она говорила, как говорят сами с собой. Потом ее взгляд коснулся Мескете, она сказала:

— А что до остальных…

И Мескете продолжила за нее:

— Они — Инкарни, и как и все Инкарни подчинятся твоим законам, находясь в твоих владениях.

— Это повод не убить их, но повод не убивать вас вы все еще не назвали, — пропела она. А потом чуть кивнула в сторону Мескете, посмотрела на нее и в следующий момент своим спокойным, профессиональным движением Мескете выхватила из своего ботинка складной нож и прижала его лезвие к собственному горлу. Движение было ее и не ее одновременно, будто что-то ее заставляло.

— Подожди, Царица, — сказала Мескете, Аштар и Мелькарт шагнули вперед, но Адрамаут зарычал на них совершенно по-звериному:

— Нет!

Он обернулся к Царице, заговорил очень быстро:

— Псы. Мы знаем о Псах Мира больше, чем ты можешь себе представить. Мы знаем Государство изнутри, тогда как ты уже почти ничего о нем не помнишь.

Голос у него был спокойный, только то, как он рычал секунду назад выдавало его животную панику. Царица покачала головой, поцокала языком и под лезвием Мескете появилась первая капля крови. В этот момент спутник Царицы в красном камзоле сказал:

— Подожди, Царица! — голос у него был грубый и нечеловеческий, но вместе с тем чем-то даже неуловимо смешной. — Может, не стоит сразу так с плеча рубить?

Царица обернулась к нему, вскинула брови:

— Да, Аркит?

Аркит прокашлялся, а потом сказал:

— Учитывая, что Псы Мира вот-вот раскроют наш фокус с зеркалами, будет разумно готовиться к полноценной войне. На всякий случай.

— Если я не успею раньше.

— Если вы не успеете раньше, — согласился Аркит. Его взгляд скользнул по Амти, а потом, Амти была уверена, Аркит ей подмигнул. Ей захотелось высунуть язык и сказать: фу! Но она сдержалась. Царица посмотрела на Адрамаута, зубы его были оскалены, тело напряжено, но он продолжал лежать, только чуть приподнялся на локтях. Потом Царица посмотрела на Мескете. Взгляд у нее был прямой и спокойный, как будто Мескете не сомневалась — Царица ее не убьет. Один кивок, едва заметный, и Мескете опустила нож.