– Что ты хочешь этим сказать? – Сэлли покрепче ухватилась за стойку. Она чувствовала себя, как мышка в мышеловке.
– Не все сразу. – Джош бросил на нее такой взгляд, что Сэлли сочла за лучшее его не торопить. Так или иначе, он все сделает по-своему, как делал всегда.
Не поворачиваясь, он прикрыл за сливой дверь кладовки. Потом прищурившись посмотрел на нее.
– Стоило бы тебе запереть эту дверь. Ведь тебе не понравится, если туда залезет еще один вор и выгребет все.
Еще один вор… Нет, он ничего не забыл. Но вспоминать об этом было тяжело, и она опустила глаза. Господи, как же он не прав. Хотя она и вела себя, как воришка, на самом деле она никогда не брала ничего чужого. Но не было смысла что-то объяснять ему сейчас. Если она не смогла сделать это даже тогда.
Она ответила спокойно, глядя прямо на него:
– Не беспокойся. Перед уходом я все запру. И чуть не добавила: «И это произойдет, как только ты выскажешься». Но своевременно остановилась. Если бы она это сказала, он начал бы нарочно тянуть время.
Джош отошел от двери и принялся осматривать магазин. Взглянув на полки с изделиями из стекла и керамики, на резьбу по дереву, он заметил:
– У тебя здесь много интересных вещей. Видимо, не все отправляется в Лондон.
Почему он постоянно говорит о Лондоне? В чем он пытается обвинить ее? Сэлли сделала вид, что не слышала его замечания о Лондоне.
– Да, – быстро согласилась она, – здесь есть хорошие вещи.
– Очень милые. Поздравляю, у тебя хороший вкус. – Он улыбнулся ей снисходительной улыбкой. – Но я знаю, что в подобных вещах ты всегда проявляла хороший вкус.
Она вспомнила о тех временах, когда она была еще совсем маленькой, а ему было на семь лет больше. Почти столько же, сколько ей сейчас. И он сказал ей почти то же самое – хорошо, что ты разбираешься в прекрасных вещах. Сэлли помнила, как она была счастлива и польщена, услышав это. Но прошло много лет, она уже не та беззащитная девочка, а у Джоша нет уже былой власти, чтобы говорить ей неприятные вещи или хвалить ее.
Она холодно ответила ему:
– Ты хочешь сказать, что у нас с тобой одинаковый вкус? Именно это имеют в виду люди, когда одобряют чей-то вкус.
– Вот как?
Он равнодушно выслушал ее заявление. Возможно, он считал, что это к нему не относится. Они оба знали, что то, что делали или говорили другие люди, совсем не совпадает с тем, что делал или говорил Джош.
Он продолжал с явным интересом разглядывать вещи в маленькой лавке.
– Тебе, наверное, пришлось основательно потрудиться, чтобы создать здесь магазин. Когда тетушка Мими отдала тебе его в аренду, место пустовало много лет. И посмотри! Какие перемены!
– Да, нам пришлось много работать! Полтора года они работали, как рабы на галерах! Но результаты стоили того. Теперь у нее были средства, чтобы содержать себя, и она могла рисовать.
– Да, очевидно, что ты много работала… Ты и этот… как его зовут?
Разговаривая, Джош взял в руки тонкую фарфоровую вазочку, выставленную в оконной витрине. Он взвешивал ее в руке, когда Сэлли ответила ему.
– Его зовут Клив.
– Да, конечно… Клив.
Он насмешливо улыбнулся. Ему нравилось оскорблять ее, делая вид, что он забыл имя ее партнера и приятеля. Джош посмотрел на хрупкую вазочку, потом перевел взгляд на Сэлли.
– Итак, где же… Клив? Почему его здесь нет?
– Он уехал по делам… Он встречается с нашими поставщиками. А что? Ты что, хотел видеть его?
Джош покачал головой.
– Да нет. Мне показалось, что ему лучше бы быть здесь. Он же твой партнер. Я уверен, его заинтересует то, что я собираюсь сказать тебе…
Он подкинул вазочку в воздух.
Сэлли забеспокоилась. Ее испугали зловещие нотки в его голосе; кроме того, ей не нравилось, как он бесцеремонно обращается с ее вещами. Вазочка была прелестна, и ее собирались купить у нее.
Она не сводила глаз с вазочки, пока отвечала ему.
– Что же ты собираешься сказать мне?
Он снова подбросил вазочку и легко поймал ее.
– Боюсь, это будут плохие для тебя новости.
– Плохие новости? Что ты хочешь этим сказать? – Сэлли похолодела и снова взглянула на него:
– О чем ты говоришь? Какие еще плохие новости?
– Самые плохие. Боюсь, что это так! Он снова подбросил вверх вазочку. Сэлли не сводила с него глаз, пока он ловил хрупкую вещицу.
– Все это… – Свободной рукой он обвел все вокруг. – К сожалению, все это должно кончиться.
– Кончиться?
Сэлли почувствовала, как у нее похолодели ноги и холод медленно поднимается к голове.
Она не понимала, о чем он говорит, но знала, что он не шутит.
– Да, все закончиться.
Он холодно и безжалостно смотрел на нее.
– Мне неприятно говорить тебе, но ты должна свернуть дело к концу месяца. Сэлли раскрыла рот.
– Что это значит?
– Мне кажется, я тебе четко объяснил. Я тебе говорю, что тебе придется освободить это место.
– Но ты не можешь сделать это! Дело моей жизни будет погублено. – Сэлли сглотнула. – Ты не имеешь права! Ты не можешь сделать это!
– Конечно, могу!
Он не сводил с нее глаз и снова метнул в воздух вазу. Но на этот раз он не стал ловить ее. Она упала на пол, и осколки вдребезги разбившейся вазы разлетелись у них под ногами.
Его глаза с удовольствием смотрели на побледневшее лицо Сэлли. Потом со злобной улыбкой он перевел взгляд на осколки вазочки на полу.
– Я могу сделать это, – сказал он ей, – так же легко, как разбил эту вазу.
Глава 2
У Сэлли все внутри одеревенело. Она в ужасе уставилась на остатки вазочки на полу.
– У меня собирались купить эту вазочку, – тихим и невыразительным голосом сказала она Джошу.
Но Джош уже достал свой бумажник и вынул из него купюру в пятьдесят фунтов. Он швырнул ее на прилавок рядом с Сэлли.
– Этого вполне достаточно, – заметил он. – Я уверен, это гораздо больше того, что бы ты могла получить за нее даже в Лондоне.
Вот опять он говорит ей о Лондоне! Но Сэлли просто отметила это где-то в глубине сознания. Она не могла прийти в себя от новостей.
Наконец она спросила:
– Что означает твое заявление, что мне придется прекратить здесь мои дела и убираться отсюда к концу месяца?
– Да, именно это я и сказал. Мне кажется, все предельно ясно. Это помещение не станет больше сдаваться в аренду.
– Но ты не можешь так поступить! Сэлли вцепилась в стойку. Ей казалось, что, если она отпустит ее, она просто свалится на пол.
– Я арендую это место совершенно официально…
Она приостановилась, ибо до нее только теперь начал доходить смысл сказанного им. Она проглотила комок в горле и продолжала:
– Ты хочешь сказать, что аренду не станут продлевать?
– Да, именно это. Твое соглашение об аренде кончается в этом месяце, и я с прискорбием должен сообщить тебе, что договор об аренде не будет продлен.
– Но это просто чушь! Этого не может быть. Твоя тетушка сказала мне, что договор будет продлеваться автоматически. Я разговаривала с ней менее двух недель назад. Мы собирались подписать бумаги на следующей неделе.
– Планы поменялись! – Джош отшвырнул в сторону осколки разбитой вазочки. – Бумаги не будут подписаны ни на следующей неделе, ни вообще когда-либо. Твоя аренда не будет возобновлена.
– Но тетушка Мими сказала… – Сэлли не могла поверить тому, что он говорил ей. Этого не может быть. Может, ей снится кошмарный сон? – Она же сказала мне, что договор будет продлен… Она сказала, что нет никаких проблем.
– Но, видимо, теперь они возникли, – мрачно улыбнулся Джош. – Тебе стоит договориться где-нибудь еще об аренде.
– Но как я могу это сделать? У меня не осталось времени. – Сэлли смотрела на осколки вазы на полу. Она как бы кожей ощущала состояние этой вазочки. – За такое короткое время я не смогу найти новое помещение.
– Тогда тебе придется распроститься с твоим бизнесом! – Он гнусно улыбался. – Видимо, тебе не останется ничего другого!