В юности мне приходилось долгие часы наблюдать за работой уникального скрипичного мастера, потомственного краснодеревщика Шохина. Жил он на окраине нашего города в рубленом доме отца — большого мастера по изготовлению прикладов для охотничьих ружей.

Отец передал сыну любовь к дереву, понимание морфологической структуры волокна, природы ткани.

Особое место в этом молчаливом человеке занимали его руки, большие натруженные пальцы, которые казались малоподвижными. Удивляло, как такое хрупкое создание — скрипка могло удерживаться в его руках, а она не только удерживалась, а как будто прилипала к ним, переворачиваясь той стороной, которая была необходима мастеру. Вдруг он обнаруживал в ее теле небольшую трещину, в которую вставлялось на вид незаметное волокно ткани дерева, все это органически заклеивалось специальным, им созданным клеем, а поверхность обрабатывалась приготовленным им лаком, инструмент вздыхал и пел уже более уверенно со свойственной ему единственному тембровой окраской звука.

Мне пришлось видеть, как из мешка была высыпана буквально груда дров — прежде это была виолончель неизвестного итальянского мастера. Мастер более часа колдовал над белой простыней, на которой лежала вдребезги разломанная виолончель. С пинцетом в руке, стряхивая пыль, раскладывал все по кучкам. Много позже я видел и слышал этот инструмент, красивый, бархатно звучащий, будто разговаривающий с человеком.

Разве этот мастер-самородок собирал инструмент по инструкции и книгам?

Незапланированная, незапрограммированная ситуация зачастую возникает и у хирургов, причем решать ее приходится, опираясь на собственный опыт, выработанную годами интуицию. Немаловажное значение приобретает внутреннее состояние врача перед операцией, возникающие неприятности по работе, просто противостояние, желание увидеть непременно плохое в действиях хирурга создает предпосылки к нарушению гармонии и способности им выполнить манипуляцию в тонкостях и на высоком уровне.

Творчество хирурга можно сравнить также с творчеством гимнаста, которому необходимо, прежде всего, осознать то, что предстоит сделать, зрительно представить себе всю комбинацию в деталях и тонкостях выполнения каждого движения, как бы выполнить прыжок и застыть на месте. Вспомним, как чемпион мира по штанге Власов рассказывал о своих ощущениях, спустя более 20 лет после перенесенных травм и операций спортсмена, оказавшегося в тренировочном зале. Он говорил, что ощущал всеми группами мышц те движения, которые выполняли на тренировках спортсмены. Более того, он как бы уставал вместе с ними.

Подобное ощущают и мыслящие, творчески активные музыканты. У моей жены — скрипача — начинают болеть руки, пальцы, когда она слушает произведение в виртуозном исполнении.

Творческая основа искусства воспроизведения созданного человеком произведения имеет много общих черт, объединенных по своей сути, каким бы оно ни было: то ли исполнительской деятельности музыканта или же оперативной деятельности хирурга.

Для каждого исполнителя важно, прежде всего, досконально изучить задуманное автором произведение в целом и деталях, представить себе время и место его создания, понять побудившие мотивы, оценить техническую характеристику и уровень мастерства самого творца — автора, создателя произведения (Ф. Лист, Н. Паганини, С. Рахманинов, Н. Пирогов, С. Юдин и др.).

Такой анализ глубины знания, создания не только самого произведения, но и его технической стороны, философской основы, дает исполнителю возможность осознать как сильные, так и слабые стороны, самому исполнителю взвесить свои интеллектуальные и технические возможности.

Для музыканта и хирурга важно с молодости уметь хорошую школу подготовки не только аппарата рук своих, но и научиться глубоко вникать в задуманное автором, уметь бегло читать произведение с листа, трактовать увиденное, а главное выработать хорошие навыки правильной, профессионально грамотной работы с техническими средствами, инструментами, в совершенстве овладеть законами аппликатуры, и как наивысшее — трансформировать идеи автора в собственное видение, создав свою интерпретацию.

Дирижеру, скажем, необходимо овладеть знаниями законов извлечения звуков из практически всех инструментов руководимого им оркестра, их технических возможностей, знать место, занимаемое группой инструментов, обеспечивающее реализацию задуманного автором произведения.

Хирург обязан в совершенстве владеть хирургическими инструментарием, аппаратурой, способами завязывания узлов, подбором и расстановкой ассистентов, максимально использовать способности каждого, при этом думая только о главном, задуманном автором оперативного пособия, строго ведя его линию, но привнося свое, исходящее уже из личного опыта. Как музыкант-исполнитель, так и хирург должны, обязаны знать пределы своих технических возможностей, при этом осознавать степень классности этого уровня. В таком случае задуманное автором произведение в руках исполнителя может превратиться в шедевр или же быть дискредитированным неверной трактовкой, поверхностным прочтением, неглубоким пониманием сути создаваемого им, тем более, когда воспроизведением, исполнительством занимается человек с плохой технической подготовкой, низким интеллектуальным уровнем и творческими возможностями.

Деятельность хирурга, — конечный результат его труда как бы высвечивает эпилог — жизнь или смерть, торжество или страдания.

Музыкант в своем творчестве не столь драматичен и категоричен, но все же обязан потревожить душу, обрадовать сердце тех, кому он адресовал результаты своего творчества, своего понимания глубин произведения, того, что сам в него вдохнул, воссоздал.

Это становится больше чем понятным, когда находишься на концерте крупных мастеров. Задуманное автором произведение не только ими читается досконально и глубоко, но и вносится исполнителем своя философия понимания мира, — техническими средствами и виртуозностью, создавая шедевр, который становится в один ряд, поднимая и ставя исполнителя порой на один пьедестал с автором произведения, порой подчеркивая гениальность создателя произведения.

Разве это не имеет место и в творчестве хирурга? Рекомендации, данные выдающимися мастерами, описанные в монографиях (этюды желудочной хирургии С. С. Юдина) должны быть освещены еще и личными качествами, индивидуальным прочтением, опытом, наконец, мудростью, пониманием своих технических способностей, возможностей своего учреждения.

Одной смелости и решимости мало, возможно, именно здесь должна сыграть свою решающую роль нравственность, умение осмыслить то, что называется эпилогом в хирургии.

Смелость хирурга не может быть за счет страдания больного или же выработанных им навыков.

Как дирижер, так и хирург должны постоянно помнить о том, что в созданных ими коллективах для реализации задуманного автором произведения каждый исполнитель играет свою неповторимую роль, ведет свою партию.

У хирургов — это его ассистенты, операционная сестра, анестезиологический персонал, санитарка.

У дирижера — каждый музыкант оркестра, каждая группа инструментов, весь оркестр в целом и солисты.

Как хирург, так и дирижер обязаны каждую секунду как бы считывать партии всех исполнителей, реально видеть задействованных музыкантов, слышать всех играющих, при этом уметь вовремя сделать замечание оступившемуся, замешкавшемуся, указать на неточности, привнося свое творческое видение.

Все это как бы незаметно должно вплетаться в общую канву задуманного автором с подтекстом, пониманием ведущего хирурга, дирижера.

Забота о технике исполнителя должна оставаться в сознании самого исполнителя, — музыканта, уходя далеко в подсознательное, идущее от полученных технических навыков в период обучения, формирования школы, учебы над созданием личного технического мастерства, об этом моменте воспроизведения исполнитель не должен задумываться во время самого исполнения, а его единственной задачей должно быть формирование творческих нюансов, которые смогут раскрыть не только суть произведения, но являются прерогативой, личным «Я» исполнителя.