Серена, уединившись в своей комнате, размышляла о причинах визита леди Амелии. Вряд ли ее глупый девичий роман с Аллардайсом и ревность к этому красивому подлецу послужили поводом столь серьезных действий со стороны многоопытной светской дамы.

Впервые после долгих дней общения «с привидениями» она подумала и о своей собственной участи. Вряд ли ее ждало радостное будущее, если на горизонте не возникнет Джулиан!

Флинн постучался и вошел. Его вид встревожил Серену.

— Еще какая-нибудь плохая новость, Флинн?

— Наоборот, очень хорошая. Я выпроводил леди Амелию. Но…

— Говори скорее…

— Ты измучила себя мыслью о том, что Джулиан использовал тебя как орудие мести против сэраУорда…

— Да, я уверена в этом.

— Ты заблуждаешься. Я скрывал от тебя часть правды, потому что ты можешь неверно понять нас. Мы с Рэйнором готовы были выпустить сэра Роберта. Мы знали, что у него наготове лодка и он имел возможность в любой момент скрыться…

— Вы с Джулианом подозревали, что мой отец жив?

Флинн промолчал.

— Как ты посмел ничего не сказать мне об этом?

— Такова была воля сэра Роберта. Он ведь тоже был, в какой-то мере, моим хозяином. Он предпочел, чтобы его считали мертвым и похоронили при жизни… Что ж, туда ему и дорога! — вдруг жестко произнес Флинн. — Но ни я, ни Джулиан не желали смерти ни ему, ни тем более Джереми. Разрушить их козни — да! Разорить, выставить на позор… но только не смерть. Майор Рэйнор переживает эту трагедию так же, как и ты.

— Не лги мне, Флинн!

— Я никогда не лгал тебе, Серена.

— Почему ты не говорил мне об этом раньше?

— Ты бы все равно не поверила. Твое горе было слишком глубоко. Ты не разобралась бы, кто виноват, а кто прав — Джулиан простил сэра Роберта и отказался отмести с тех пор, как полюбил тебя.

— Замолчи, Флинн.

— Наоборот, это сэр Роберт преследовал его, покушался на его жизнь.

— Ни слова больше!

Слезы катились ручьем из глаз Серены — слезы горя и радости. Тяжесть спала с ее души. Ей было жаль всех. И погибших, и живых. И себя. Вместо того, чтобы радоваться выпавшему на ее долю счастью — любить и быть любимой, она столько времени терзала его и себя ненужными подозрениями. Если она потеряла Джулиана, то это ее вина.

Флинн вновь заговорил. Он был безжалостен.

— Мужчина не терпит, когда его унижают. Ему проще уйти и найти себе другую женщину, — изрек Флинн глубокую философскую мысль.

— Я такая дура! — воскликнула Серена, глядя в его каменное лицо.

— Я не отрицаю этого, — последовал ответ Флинна.

— Он не ненавидит, он скорее презирает меня.

— Думаю, что это так и есть.

— А леди Амелия? Ведь она охотится за ним? Чувствуя, как разгорается пожар в душе Серены, Флинн подлил еще масла в огонь.

— Мне кажется, ему легче поладить с ней, чем с тобой. Она эффектная женщина и падкая до приключений, а не домоседка, как ты. В Америке она составит ему хорошую компанию. Там все будут пялить глаза на такую прекрасную парочку. Она протолкнет его в их парламент, или, как он у них называется, Конгресс Штата. В Америке принято, чтобы их избранник появлялся на людях под руку с супругой.

— Этого не будет, — твердо сказала Серена. — Леди Амелия вполне годится для подобной роли, но ей не удастся ее сыграть. Есть одна маленькая деталь, которая ей помешает.

— Какая же? — поинтересовался Флинн.

— Джулиан уже женат! — последовал ответ.

Серена исчезла до того, как Флинн успел открыть рот и еще что-то произнести. Она посчитала их разговор оконченным. Дверь за ней хлопнула так, что чуть не сорвалась с петель.

— Вот как ты заговорила! — воскликнул Флинн, обращаясь в пустоту.

Когда карета остановилась, Флинн выскочил первым и помог Серене сойти. Путь от дома до убежища Джулиана показался Серене чересчур коротким. Теперь, когда они приблизились к логову льва и она получила возможность ухватить царя зверей за гриву, вся решимость Серены куда-то испарилась.

Флинн провел ее к боковому входу. Пока она оправляла свои помявшиеся в карете пышные юбки, Флинн повернул ключ в замочной скважине. Став совладельцем игорного дома, Флинн получил в собственные руки все ключи от всех замков.

— Поторопимся, Серена! — сказал он. — Я говорил тебе, что Джулиан приглашен на праздник к Стоузам. И не намерен опаздывать. У тебя есть всего несколько минут, чтобы сказать ему то, что ты хотела. Время дорого!

Серена не могла не отметить, что Флинн, проведя в игорном доме всего пару недель, уже называет своего партнера по имени, а не как прежде — мистер или майор Рэйнор. В нем произошла разительная перемена — и в речи, и в манерах. Он на глазах превратился из слуги в настоящего джентльмена. Как он успел так быстро шагнуть вверх и упрочить свое общественное положение? Из нагрудного кармана его камзола выглядывал золоченый уголок пригласительного билета на праздник у Стоузов, куда так спешил Джулиан. Семья Серены никогда не удостаивалась чести быть приглашенными герцогом и герцогиней Стоуз в их восхитительный дворец на Сент-Джеймс-сквер.

— Вероятно, надо было предупредить Джулиана о моем приходе, — шепнула она.

Флинн молча придерживал дверь, ожидая, когда она решится сделать шаг и войти.

Ее взгляду открылась лестница, освещенная канделябрами со множеством зажженных свечей. Лестница была высокой, крутой и казалась бесконечно длинной.

— Или лучше было бы вызвать его ко мне запиской.

Флинн презрительно щелкнул языком.

— Если бы ты избрала подобный метод, то и на милю не приблизилась бы к нему. Ты не принадлежишь к числу персон, с которыми ему доставляет удовольствие общаться. Честно говоря, Серена, я боюсь даже заикнуться о тебе в его присутствии… Я уверен, что он взорвется, как вулкан, и все полетит к чертям.

— Не очень ты меня обнадеживаешь, Флинн, — она сделала робкую попытку улыбнуться.

Его суровый взгляд мгновенно смыл улыбку с ее лица.

— Может быть, идея явиться сюда не так уж и хороша?

— Тебе решать. Это была твоя идея, а не моя. Показное равнодушие Флинна задело ее за живое. Взмахнув юбками, она ступила на лестницу.

— Я подожду в карете, — сказал Флинн.

— Как? Ты не пойдешь со мной?

— Нет. Я предпочитаю не лицезреть, как сцепятся кошка с собакой. А то и мне ненароком достанется. Желаю удачи!

С этим ободряющим напутствием он удалился.

Серена позволила себе на несколько мгновений задержаться на нижней ступеньке, чтобы набраться мужества и дальше уже идти не останавливаясь, до конца. Для девушки, занимавшейся опасным делом переправки якобитских беглецов, обменяться парой слов со старым знакомым — пустяк. Нечего робеть! Серене уже не раз приходилось видеть его в гневе!

Она начала подниматься по лестнице. Джулиан однажды сказал, что в ее характере заложено столько же от Виктории, сколько йот Серены.

«Виктория! Виктория!» — твердила она шепотом, словно вызывая к себе на помощь своего ангела-хранителя.

Виктория не трусиха! Виктория — храбрая, решительная, веселая, соблазнительная. Почему ее нет здесь? Куда она подевалась? Почему Серене приходится воевать за себя в одиночку?

Какая бесконечная лестница! В прошлый раз она не казалась ей такой длинной. При каждом шаге юбки Серены шуршали. В любой момент Джулиан мог появиться на верхней площадке и потребовать ответа. Зачем она пожаловала, кто ее сюда впустил? А вдруг он, ослепленный яростью, просто столкнет ее вниз?

Что ж, она заслужила самого неприветливого обращения. Но часть вины за прошлое лежит и на нем. Кто больше виноват — разве это сейчас имеет значение? Они любили друг друга. Это главное, что она собиралась ему сказать. Если, конечно, он захочет слушать и не спустит ее тут же с лестницы.

Очутившись наверху, она заглянула в коридор. Все двери были закрыты, кроме одной — той, что вела в спальню Джулиана. Оттуда доносились голоса. Она узнала голос Джулиана, его собеседник был ей не знаком. Во всяком случае, это был мужской голос. Если бы там находилась женщина, Серена взвилась бы от ярости.