Больнее всего ее ранило то, что он даже не поинтересовался — заимела ли она от него ребенка. Честно говоря, она пролила немало горьких слез, когда наступили в положенное время ее месячные. Если она потеряла Джулиана навсегда, то ребенок, родившийся от него, послужил бы ей утешением.

Идиотка! Надо благодарить Бога за то, что их связь осталась без последствий. На свет появился бы незаконнорожденный бастард, и сколько еще забот выпало бы на долю ее и так неудачливой семье.

Любой источник высыхает со временем. Слезы тоже нельзя лить бесконечно. Когда чуть позднее Флинн осторожно заглянул в комнату госпожи, то нашел вместо рыдающей женщины незнакомку с каменно-равнодушным лицом. Его возвращение к теме предыдущего разговора было встречено кратким и холодным распоряжением не упоминать более имя Джулиана Рэйнора. Злосчастный эпизод должен быть забыт напрочь и накрепко замурован в их памяти. Она также попросила его не передавать ей никаких вестей и писем от Рэйнора, если таковые вдруг попадут ему в руки.

Ее решение было настолько серьезно, а воля так крепка, что спустя некоторое время она, к своему удовольствию, обнаружила, что ее мысли стали занимать некоторые джентльмены, с которыми она могла бы связать свою дальнейшую судьбу.

Приобретенный опыт сделал ее мудрой. Опасные любовники, мужчины с амбициями, жаждущие легких побед или рискованных авантюр, не вызывали в ней никакого интереса. Для нее они были ничуть не привлекательнее заурядных картежников. Наступил момент, когда она, взвесив все на весах разума, назвала Джереми имя своего предполагаемого жениха: «Мистер ТреворХэдли».

Флинн, естественно, был взбешен. Он не мог забыть о Джулиане и позволил себе угрозы в адрес хозяйки. Двоебрачие — это преступление, которое грозит Серене тюремным заключением. Он не верил, что Джулиан Рэйнор без особых на то причин мог так просто отказаться от Серены. Уважаемый им человек не мог совершить подобную подлость.

Доводы Флинна были основательны. Серена задумалась и в конце концов унизила себя до того, что написала несколько строк Джулиану о своем намерении вступить в брак.

Послание было безукоризненно вежливым и лишенным эмоций. Покинутая женщина напоминает о своем существовании и просит совета от своего покровителя. Слабое существо ищет поддержки твердой мужской руки.

Серена гордилась тем, как удачно ей удалось сочинить это письмо и обойти все опасные рифы. Ни на чем не настаивать и все-таки потребовать ясного ответа. Ни один негодяй с самой черной душой не посмел бы оставить без ответа такое взвешенное послание, ни в коей мере не задевающее его честь и достоинство, ничем для него не оскорбительное.

Капитан Мосли тщательно отбирал пассажиров, которые во время плавания будут занимать места за привилегированным обеденным столом и составят компанию самому капитану. Таков был обычный ритуал в порту Чарлстона, когда корабль еще стоял на рейде и шлюпки доставляли на борт багаж, слуг и самих представителей местной аристократии, мосли не мог не заметить интереса в глазах молодой миссис Джафф при виде мистера Рэйнора, который значился первым в его списке. Он сразу понял, что она положила на него глаз. Чтобы угодить ей, он позволил супружеской паре Джафф обедать за капитанским столом. Маленький флирт развлечет и его самого, и его сотрапезников. Такое случалось почти в каждом рейсе. Монотонность долгого плавания необходимо чем-нибудь скрасить.

Капитан Мосли знал все и про всех. Мистер Рэйнор холостяк, отправляющийся в Англию улаживать свои дела, прежде чем окончательно обосноваться в Новом Свете, а супруги Джафф, наоборот, собираются осесть в своем родном графстве Девоншир. Что ж, дай Бог и тем и другим удачи, а кораблю попутного ветра!

Будучи представленной Рэйнору, так же как Рэйнор ей, протянув ему руку в перчатке для поцелуя, а потом деля с ним ежедневную трапезу, молодая женщина была взбудоражена до глубины души. Ее пожилой супруг неосторожно поведал ей историю этого привлекательного джентльмена. Рэйнор якобы спешно покинул Англию года два назад, чтобы избежать шумного, может быть, даже «политического» скандала, неожиданно йоявился на принадлежавшей ему давным-давно, но весьма запущенной плантации, тут же стремительно стал проводить в жизнь всяческие улучшения, разбогател, заимел дружбу с губернатором, и его уже прочат в депутаты ассамблеи колонии.

Даже без этих откровений мужа миссис Джафф поняла, что ее неудержимо влечет к этому мужчине. У него был взгляд… Нет, он сверлил ее взглядом, низвергал на нее вулканический огонь. Он не был соблазнителем. Таковых она навидалась в Чарлстоне достаточно. Он обладал кинжалом, который пробивает любую кольчугу нравственности. Сплетни о его любовных успехах летали по городу, как пепел от дотла сгоревших семейных репутаций. Он неизменно выходил сухим из воды, без единой царапины заканчивая дуэли и пресекая попытки мстительных соперников нанести ему финансовый ущерб. Еще ходили слухи об его оргиях с черными рабынями и с бесстыдными девками, прибывшими на заработки со старого континента.

Он не жалел на эти празднества ни золота, ни своей мужской силы. Когда молодая миссис Джафф попросила мужа рассказать ей об этих оргиях поподробнее, супруг резко оборвал беседу — такое не для ушей порядочной леди. Одним словом, все было сделано, чтобы миссис Джафф втюршась, как говорят проститутки в портовых городах, по уши.

Она притворилась, что возмущена аморальной репутацией своего соседа по капитанскому столу, чтобы скрыть от мужа охватившую ее страсть и естественное женское любопытство.

— Как мог такой достойный человек, как наш губернатор, оказывать покровительство подобному мерзавцу?

Муж, хоть и был стар и страдал от подагры, однако высказался весьма справедливо и великодушно:

— Чем больше треплются о человеке, тем более он популярен!

За обедом она не осмеливалась взглянуть ему прямо в лицо. Она поднимала дрожащими пальцами стакан с вином, и сквозь колышущуюся жидкость его черты окрашивались то дьявольски рубиновым цветом, то бледно-желтым.

Джулиан сразу разгадал эту несложную женскую игру. Ему все стало ясно . Женщина влюбилась. Ему это было совсем не с руки. Он не собирался заводить никаких новых романов, тем более на тесном, переполненном пассажирами корабле, который вот-вот причалит в Плимут. Если бы…

Если бы эта замужняя шлюха не была так дьявольски похожа на Серену!

После обеда леди удалилась, по обычаю оставив мужчин наедине с портвейном и бренди.

Он, извинившись, покинул компанию разгоряченных напитками мужчин, вышел на палубу и , подставил лицо холодному морскому ветру.

Ему вспомнилось то, что произошло с ним два года назад. Сильные безжалостные руки вцепились в него. Его засовывали в какую-то черную дыру. Дыра, как оказалось, вела в трюм невольничьего корабля, переправляющего несчастных пленников на табачные плантации колонии Мэриленда.

Он все-таки своим яростным сопротивлением оставил неизгладимый след на лице главаря этих негодяев. Хорошенький — услышал он кличку этого мерзавца, прежде чем впасть в беспамятство. По этому шраму Джулиан когда-нибудь обязательно узнает этого Хорошенького, и напрасны будут тогда попытки негодяя уйти от возмездия или мольбы сохранить жизнь. Такому исчадию ада нет места среди живых.

Миссис Джафф встретилась взглядом с предметом ее кокетливых заигрываний, и вдруг ее реснички заморгали и она в растерянности опустила голову. Такого она не ожидала. Вместо ответной улыбки или хотя бы холодного равнодушия ее встретил взгляд, полный обжигающей ненависти. Это было слишком сложно для ее слабеньких мозгов.

Джулиану повезло. Его выбросили не на Ямайку или на какой-либо другой остров, а на континент. Хозяин табачной плантации в Мэриленде заботился о нем, как об обычной рабочей скотине, за которую заплатил хорошие деньги. Кормил вдоволь, но за это требовал отдачи. Джулиан выполнял всю работу исправно, избегая кнута надсмотрщика, копил пищу, вылавливая кусочки мяса из похлебки и съедая только бобы, а остальное высушивал на солнце.