— А вот тут ты и ошибаешься, Блэки. Нет, я не хочу сказать, что я сторонник тайных браков, Однако это не так уж и плохо. Все зависит от того, чего хотят люди, вступающие в этот брак.

Видя, что Джулиан не расположен откровенничать, Блэки покачал головой.

— Да я, вообще-то, не для того тебя побеспокоил. Там внизу тебя спрашивают какие-то странные посетители.

— Вот как? — небрежно отозвался Джулиан, приводя в порядок бумаги на столе в поисках письма леди Амелии.

— Какая-то молодая дама. Если честно, я поначалу хотел выставить ее за дверь. Платье-то на ней, а волосы-то! — Блэки махнул рукой. — Я было принял ее за девку. Но стоило ей открыть рот, я живо сообразил, что ошибся. Гордячка! — И Блэки покачал головой с видом знатока.

Джулиан, заинтересованный, поднял от бумаг темноволосую голову.

— Продолжай.

— Хоть она и выглядит замарашкой, я не удивлюсь, если она окажется знатной дамой, может быть, даже герцогиней. Я ее, конечно, не мог узнать, на ней маска. Но это еще не все, Джулиан. Очень похоже, что она и еще двое с ней вошли через тайный ход, что поднимается из Биллинговой ямы.

— Серена, — выдохнул Джулиан так тихо, что Блэки не мог расслышать. — И где они сейчас?

— В пурпурной гостиной. Это что же значит, ты с нею знаком?

В глазах Джулиана загорелся недобрый огонек.

— Знаком. Это Серена или Виктория. Одна из двух.

И с этими странными словами Джулиан вышел из кабинета.

Еще никогда в жизни она не испытывала такого унижения, еще никогда не была так напугана, обманута, взбешена. Ей хотелось рвать на себе волосы. Или нет. Ей хотелось вцепиться в волосы Флинну. Разыгрывал из себя купидона. Предатель! И ничто не убедит ее в обратном.

Они еще могли скрыться, если б бежали побыстрее, но теперь было слишком поздно, во всяком случае, Флинн убедил ее в этом. Ей казалось, он мешкает намеренно, позволяя солдатам нагонять их на каждом углу. Ее передернуло, когда она вспомнила об этой ужасной погоне по сточным каналам. И уж совсем не обязательно было являться в дом Рэйнора. Но как она могла возразить? Она совсем не ориентировалась в этом ужасном лабиринте, а Флинн не говорил, что у него на уме, пока они не попали в эту мерзкую сточную яму.

Какое унижение! Флинн сказал, что им придется умолять Рэйнора о помощи и поддержать сочиненную ими историю бегства: что якобы Флинн увидал преследователей, испугался и сбился с пути. И с кем же, интересно знать, она бежит? С Рэйнором, с беззастенчивой наглостью объявил Флинн, надолго лишив ее дара речи.

С Рэйнором! С кем угодно, только не с ним! Лишь страх за лорда Алистера заставил ее пойти на это. Бедный мальчик, он был так перепуган. В довершение всего, оказалось, что он страдает клаустрофобией, и, оказавшись в подземных переходах, он едва справлялся с охватившим его ужасом. Им действительно надо было выходить из лабиринта.

Он вытирал вспотевший лоб белым льняным платком, и она мягко улыбнулась ему. Когда же она повернулась к Флинну, от выражения доброты на ее лице не осталось и следа.

— А славный домик у Рэйнора, — прерывая затянувшееся молчание, заметил Флинн.

Серена резко остановилась и гневно взглянула на него.

— Славный домик? — ядовито прошипела она. — Как тебе не совестно было затащить меня в этот вертеп?

Лорд Алистер положил носовой платок в карман и с любопытством огляделся.

— Вертеп? Вы ошибаетесь! Позвольте вам заметить, это вполне респектабельное заведение, в отличие от многих, которые я мог бы назвать.

— И это вы зовете респектабельным?

Серена повела рукой, указывая на роскошное убранство комнаты, выдержанное в лиловых тонах. Однако сильнее, чем порочность настоящего окружения, ее жгли воспоминания о том, что она увидела в передней зале, когда они выбрались из той гадкой, смрадной сточной ямы. Сначала ее ослепил блеск тысяч свечей в свисающих с потолка люстрах. Когда зрение вернулось к ней, она в изумлении уставилась на белые ионические колонны, отделанные позолотой, и росписи, украшавшие всякую сколь-нибудь плоскую поверхность и изображавшие сладострастных нимф и сатиров в позах, порожденных самым извращенным воображением.

Однако гораздо порочнее обстановки выглядела шумная толпа разряженных франтов в пудреных париках и богато расшитых камзолах всех цветов и оттенков и «дам» — дам! — в масках, юбках с пышными кринолинами и легких газовых шарфах, слегка прикрывавших обнаженную грудь. Шампанское, разумеется, лилось рекой.

Это она еще могла выдержать. В конце концов, она ведь пришла сюда в роли просительницы. Но вдруг она столкнулась лицом к лицу с женщиной, которую ненавидела больше всего на свете. Леди Амелия Лоуренс, статная, черноволосая, щедро одаренная природой красавица, с отвращением отшатнулась от нее. Все дамы были в масках, но леди Амелию Серена узнала бы даже на реке Стикс. Эта женщина всегда пользовалась одними и теми же духами — смесью клевера и розы — и никогда не меняла их.

Возмущение Серены не знало границ. И ее братья были членами этого клуба? Тогда не удивительно, что ни ей, ни Кэтрин ни разу не удалось уговорить Джереми сводить их к Рэйнору на один из вечеров, когда в заведение допускались дамы с подобающим эскортом.

— Здесь не лучше, чем в публичном доме, — заявила Серена, высказывая мысли во всеуслышание.

Лорд Алистер робко попытался перевести разговор на другую тему.

— Пожалуй, нам удалось оторваться от погони. Флинн возвел глаза к потолку, словно ища там вдохновения, потом бросил на Серену суровый взгляд.

— У вас, моя девочка, больное воображение, вот что я вам скажу. Или вы не знали, что это игорный дом? Чего же вы ждали? Это вам не чай пить в вашем благопристойном элегантном будуарчике. К Рэйнору бы никто не пошел, будь здесь все иначе, понимаете?

— Если б я только знала, что ты примешь его сторону, — процедила она, прежде чем отважилась сделать шаг со своего места.

Не обращая внимания на ее выпад, Флинн заметил:

— Лучше бы вам быть полюбезнее, если хотите, чтобы майор помог нам выпутаться. Если не ошибаюсь, — он скользнул за пурпурную занавеску и выглянул в окно, — солдаты скоро явятся за добычей, и вам известно не хуже моего, что путь к отступлению для нас отрезан.

При упоминании о солдатах лорд Алистер оступился и чуть не упал. Выхватив шпагу, он остановился, весь дрожа. Казалось, он еще не оправился от столь тягостного для него путешествия по подземному лабиринту.

Флинн крепко выругался.

— Черт бы вас побрал, держите себя в руках, не то себя изувечите.

Если лорд Алистер и собирался что-либо ответить, сделать это он не успел, ибо дверь распахнулась и вошел Джулиан Рэйнор. Унижение Серены было довершено. Он имел вид человека, который хорошо выспался, понежился в ванной, а потом с наслаждением облачился в свежие одежды. На нем был серый бархатный камзол и белые атласные бриджи. Кружево на воротнике и манжетах было ослепительно белым, как первый снег. От него исходил тонкий аромат крахмального льна и одеколона, доносившийся даже сквозь отвратительный запах ее изорванного, перепачканного грязью платья. Вонь сточной канавы, из которой она только что выбралась, приводила ее в бешенство, но вместе с тем Серена не могла поднять глаз от стыда.

— Виктория! — расхохотался Рэйнор. — Как прикажешь тебя понимать? Ты передумала?

Он открыто насмехался над ней, намекая на предложение стать его любовницей, сделанное в ту ночь. Но она слишком хорошо понимала, что, если не уговорит этого человека помочь им, они погибнут.

— Джулиан, — слабо произнесла она, — вы ведь знаете, что меня зовут Серена.

Его лицо приняло нарочито сочувствующее выражение.

— В таком случае, Серена, я повторяю свой вопрос. Значит ли ваш приход, что вы передумали?

Это, разумеется, был намек на его унизительное предложение брака, которое она категорически отвергла. Кинув украдкой взгляд на Флинна, она увидела, что тот энергично кивает головой. Облизав пересохшие губы, она попыталась принять умоляющий вид.