Главный, парадный фасад Аничкова дворца был обращен к Фонтанке. От Фонтанки к нему провели канал, так что гости могли прибывать во владения Разумовского по воде. Однако при жизни Елизаветы он мало жил в своем дворце. Императрица любила устраивать там балы и придворные праздники.
В первоначальном виде дворец простоял недолго. В 1761 году умерла Елизавета, подарившая его Разумовскому, а через десять лет и он сам. В конце 70-х годов Екатерина II подарила Аничков дворец своему фавориту – Г. А. Потемкину; похоже, этот дворец становился чем-то вроде вещественного изъявления чувств царственных дам. К тому времени на смену барокко в архитектуре пришел классицизм, и архитектор И. Е. Старов перестроил Аничков дворец. А в начале XIX века перепланировали усадьбу дворца, построили новые здания. Сегодня мы можем судить о ее первоначальном виде лишь по старинным гравюрам.
Неподалеку от усадьбы Разумовского, на другой стороне Невского проспекта, в елизаветинские времена был дворец другого ее фаворита – И. И. Шувалова. А немного дальше, на Садовой улице, помещалась Тайная канцелярия. В середине XIX века во время перестройки одного из зданий на Садовой в его подвале нашли старый подземный ход, скелеты замурованных в стену людей, камеру с орудиями пытки, цепи, кандалы, переносную кузницу.
Но вернемся к рассказу о созданиях Растрелли. Зимний дворец в своем современном виде – четвертый из стоявших на этом месте. Первый по времени, построенный для Петра I, располагался на берегу Зимней канавки, на месте нынешнего Эрмитажного театра. Рядом с Зимним дворцом был дворец генерал-адмирала Ф. М. Апраксина. После его смерти дворец по завещанию Апраксина перешел к Петру II. Императрица Анна Иоанновна велела сделать к дворцу Апраксина пристройки и некоторое время жила в нем. В 1732–1737 годах Растрелли возвел для нее новый Зимний дворец. Он был красивым, но следующей императрице – Елизавете – показался тесноватым. Поэтому в 1754 году на его месте Растрелли заложил новый Зимний дворец. Его строительство затянулось почти на десять лет, главным образом из-за нехватки денег. Елизавета торопила зодчего, и он был готов закончить постройку раньше, если будут необходимые средства. Императрица обещала, но все оставалось по-прежнему. Растрелли даже заболел от переживаний. Елизавета так и не дождалась завершения работ, она умерла раньше. Строительство Зимнего дворца было закончено лишь в 1762 году, а внутренняя отделка – в 1769-м. Зимний дворец стал шедевром творчества Растрелли. Сам зодчий писал: «Строение каменного Зимнего дворца создается для одной славы всероссийской».
После завершения работ из окон дворца открылась неприглядная картина: вся площадь перед ним была завалена строительными отходами, мусором, накопившимся за десять лет. Тогда в Петербурге обнародовали указ: жители могли брать с площади все, что им приглянулось в этих залежах. Результат был замечательный: к вечеру того же дня Дворцовая площадь оказалась очищенной. К сожалению, интерьеры Зимнего дворца, выполненные по проекту Растрелли, не сохранились: их уничтожил пожар 1837 года. При восстановлении в первоначальном виде были воссозданы только фасады дворца.
Другим шедевром творчества Растрелли в Петербурге стал собор Смольного монастыря, в который религиозная Елизавета хотела удалиться в старости. Проект этого монастыря был задуман Растрелли как великолепный архитектурный аккорд, в котором центром композиции становился собор. Но после смерти императрицы строительство замерло, поскольку новая царственная заказчица была поклонницей входящего в моду классицизма. Под наблюдением Растрелли успели лишь подвести под крышу Смольный собор. В 1832–1835 годах его достроил архитектор В. П. Стасов.
Смольный собор – одно из лучших творений зодчества в Петербурге. Другой прославленный архитектор нашего города, Дж. Кваренги, проходя мимо него, всякий раз снимал шляпу в знак почтения перед гением Растрелли. «Здание внутри так красиво по архитектурным линиям и так в нем радостно и светло, что его можно считать одной из лучших русских церковных построек… Собор и здания келий охвачены невысоким забором… а по углам поставлены легкие башенки, точно все это задумано для блестящего празднества» (В. Я. Курбатов. «Петербург»).
«Празднество» творчества Ф. Б. Растрелли в Петербурге закончилось с царствованием Елизаветы. Барокко казалось несозвучным новой эпохе – и гениальный зодчий остался не у дел. В 1763 году придворный архитектор Растрелли вышел в отставку, а затем уехал в Митаву – к герцогу Курляндскому Бирону. Умер он в 1771 году – по одним сведениям, в Митаве, по другим – в Петербурге. То, что неизвестно даже место, где умер великий зодчий, означает, что забвение его было полным. Это особенно горько потому, что праздничные творения Растрелли остались его удивительным подарком Петербургу на счастье. «Растрелли дошел в лучших своих сооружениях до полной гармонии и тем сделал невозможной работу в этом стиле мастерам меньшего размаха. Со смертью его наступил конец и самому стилю… Много из сооружений гениального мастера и его учеников уже исчезло, но то, что осталось, кажется неисчерпаемым и по-сказочному блестящим», – писал историк искусства В. Я. Курбатов.
Жизнь в Петербурге при Елизавете Петровне напоминает сказки из «Тысячи и одной ночи». Здесь случаются удивительные чудеса и превращения. Сама судьба императрицы схожа с историей Золушки, и она, попав наконец на праздник жизни, хочет, чтобы он не прерывался ни на миг.
Придворная жизнь в Петербурге действительно представляла собою нескончаемый праздник. Императрица женственна, хороша собою, любит наряды – после нее остался гардероб из одиннадцати тысяч платьев! Редко наряд надевается дважды, а меняются они по два-три раза на дню. Балы чередуются с маскарадами, фейерверками, спектаклями. В придворный театр приглашены из Италии знаменитые художники-декораторы: Дж. Валериани, Д. Градицци. Замечательного расцвета достигли прикладные искусства: в столице открываются все новые мастерские, прибавляется работы у ткацких мануфактур, все дорогое, изысканное пользуется постоянным спросом.
Почти так же, как наряды, императрица меняет дворцы. Их строят для нее за несколько дней – и на несколько дней. По этой причине бо́льшая часть их не сохранилась. Она беспрестанно путешествует, и это походит на стихийное бедствие: в Москву из Петербурга следом за нею отправляется бо́льшая часть жителей. Вместе с беспокойной императрицей кочуют Сенат, правительственные учреждения, казначейство. Для этого «великого переселения» из Петербурга в Москву понадобилось девятнадцать тысяч лошадей! Улицы Петербурга успели порасти травой, прежде чем Елизавета, объехав чуть ли не пол-России, вернулась в столицу.
Итак, дворцы возникали и исчезали, как в сказке. Или их переносили, как по волшебству: граф К. Г. Разумовский имел в Киеве дом из семи корпусов, построенный из дубовых бревен. Однажды туда явился сборщик налогов. Оскорбленный граф приказал разобрать дом и перенести в свое имение за несколько сотен верст. Через день на месте огромного дома был пустырь!
Пастух в эти фантастические времена мог вознестись на вершины власти. Думал ли украинский крестьянин Алексей Разумовский, придя в столицу с котомкой за плечами, что станет служить при дворе царевны Елизаветы, приглянется ей своим видом и хорошим голосом, сделается ее фаворитом, а в ее царствование – графом и морганатическим мужем императрицы! Она осыплет Разумовского богатством и титулами, а его младший брат Кирилл после обучения в Европе будет назначен в свои восемнадцать лет президентом Академии наук! Старую мать Разумовских привезут в столицу, нарядят для встречи с императрицей в роскошное платье, наденут высокий парик – и бедная Разумиха, явившись во дворец и увидев свое отражение в зеркальной двери, упадет на колени, решив, что перед нею императрица.
Елизавете, как Гаруну аль-Рашиду, не спится ночами, поэтому к ней тоже приводят сказочниц: рыночных торговок, старух, и они каждую ночь до рассвета плетут свои небылицы; тут же находятся чесальщицы пяток государыни. Видимо, Елизавета никогда не могла забыть обстоятельств переворота, приведшего ее к власти, ночного ареста малолетнего императора Ивана Антоновича и его родителей, поэтому она редко проводила несколько ночей подряд в одном дворце.
