Да! Он хотел ее! Хотел Сару! Желал свою подругу детства! Вожделел компаньонку своей сестры! Дочь садовника!

Подавив стон, Саймон закрыл глаза; руки Сары обхватили его спину. Это должно было произойти. Конечно, он был глуп, когда думал, что сможет сохранить холодный рассудок рядом с ней.

Саймон прижал Сару крепче, и ее податливое мягкое тело буквально слилось с ним. Он провел рукой по мягкой ткани на ее округлых бедрах, и его губы впились в нее. Он жаждал еще больше этой сладости, желал овладеть ею.

И тут он услышал голоса. Тихий шепот прозвучал как пощечина, вернувшая его в реальный мир. Саймон оторвался от Сары, сразу утратив то восхитительное ощущение слияния, которое только что сводило его с ума.

Сара глядела на него, моргая своими большими голубыми глазами. Ее щеки покраснели, а губы были влажными от поцелуя.

Острое чувство вины холодным душем смыло его вожделение. Он отвел глаза. Вот проклятье!

– Мне не следовало этого делать, – произнес Саймон сквозь зубы.

Она ответила не сразу. Голоса слышались все громче. Вверх по лестнице шли люди.

– Мне понравилось, – наконец прошептала Сара и улыбнулась.

Часть его, очень-очень большая часть, хотела принять эту улыбку, погрузиться в нее и греться в ее тепле, позволяя ей сжечь чувство вины. Очень большая его часть хотела от нее большего. Гораздо большего.

Но Саймон отказывался быть человеком, который воспользовался невинной молодой служанкой. Подобные бесчинства он считал допустимыми были исключительно с женщиной, равной ему по положению.

Голоса слышались все ближе. Саймон узнал голос Джонстона, кучера. Почему он идет сюда? Через мгновение Саймон вспомнил, что снял весь этот этаж – апартаменты для себя и сестры с Сарой и небольшие комнаты для слуг. Члены его семьи часто посещали этот отель во время поездок в Лондон и обратно, и хозяйка из кожи вон лезла, чтобы все было идеально для господ из рода Хокинз. Сегодняшний день не был исключением.

У Саймона оставалось мало времени.

– Послушай меня, Сара. Это было ошибкой!

Сара продолжала смотреть на него, и становилось ясно, что она ему не верит. Не может такой прекрасный, милый и невинный цветок, каким являлась она, завянуть для него в одно мгновение и не вызывать желания. Нет, не может.

– Этого больше не повторится, – сказал он тихо и сделал шаг назад. Слуги были уже совсем близко, с поклонами, реверансами и «вашей светлостью». Саймон вежливо приветствовал их и пожелал всем хорошего вечера.

Затем он заперся в своей комнате, быстро разделся, лег на холодные простыни и уставился в потолок.

Ему было двадцать девять лет – достаточно взрослый, чтобы не обманывать себя. Отношения между ним и Сарой не представлялись возможными по ряду причин, и было слишком тяжело вновь перечислять их все. Он принадлежал к высшему английскому обществу. В их среде порой допускались различные пороки и разврат, но Саймон знал слишком хорошо, что в итоге происходило, когда мужчины, ему подобные, связывались с женщинами, такими как Сара. Если он все же доведет отношения с ней до постели, ничего хорошего их не ждет.

Хотя чем дольше Саймон находился рядом с Сарой, тем сильнее ему этого хотелось. Ее сладость, которую он только что вкусил в коридоре, совсем не утолила его жажду. Наоборот, тяга к ней только усилилась.

Он должен был жениться, родить наследника и еще кучу детишек – вот каково его предназначение. Но пока герцог не оправдывал ожиданий, откладывая все это из года в год. Пока другие вопросы казались для него важнее охоты за подходящей герцогиней. К тому же целый год, после того как он впервые поцеловал Сару, Саймон не мог даже смотреть на других женщин.

Но сейчас ему было уже двадцать девять лет, и его практичный и ответственный характер вновь и вновь напоминал об обязанностях и титуле.

Несколько месяцев назад Саймон принял решение, что все должно случиться в этом году. В грядущем сезоне он планировал посетить множество балов, приемов, музыкальных представлений и званых ужинов, на которые его неизменно приглашали. И где-нибудь на очередных лондонских смотринах дебютанток он рассчитывал найти женщину, которая могла бы стать его невестой.

Дьявол нашептывал ему, что при желании он мог бы иметь все сразу – и предаваться страсти с Сарой, и искать себе подходящую герцогиню. Но от таких мыслей у него сводило желудок, и он признавал их недопустимость.

Однако дьявол не сдавался, продолжая рисовать перед Саймоном сюжеты, один соблазнительнее другого, и заткнуть его он мог, лишь провалившись в неприятный, беспокойный сон.

Губы Сары все еще дрожали – чувство ей не знакомое, но очень приятное. Она гадала, сколько может продлиться это ощущение. Если облизнуть губы или полить на них водой, оно исчезнет? Или для этого просто нужно какое-то время?

Стоя как в тумане, Сара смотрела, как Саймон прошел в свою комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Оторвав взгляд от его апартаментов, она увидела, что Эми и Нэд уже направлялись к себе. Но Роберт Джонстон продолжал стоять рядом, внимательно наблюдая за ней.

Она попыталась скрыть свое смущение под дружелюбностью, как под плащом.

– Добрый вечер, Роберт, – сказала Сара. – Я надеюсь, вы довольны ужином.

– Более чем, – ответил он, наклонившись в ее сторону. – Могу я проводить вас до комнаты?

Сара взглянула на свою дверь. До нее было не более десяти футов.

– Конечно.

Роберт протянул ей свою руку, и после некоторого колебания она оперлась на нее. Всю эту короткую дистанцию они прошли молча. Он остановился перед дверью, и Сара забрала свою руку.

– Спасибо.

– Спокойной ночи, Сара.

– Роберт?

– Да. – Он повернулся к ней и выжидающе поднял брови.

– Раньше я заходила к вам реже, чем следовало бы, – одно из заданий, которое дала Саре миссис Хоуп, было следить, чтобы все слуги ни в чем не нуждались. – Я надеюсь, вам хорошо жилось в Айронвуд-Парке.

– Да. Вполне, – ответил Роберт.

– Вы уже бывали в Лондоне раньше, как я слышала.

Он кивнул.

– Я провел там некоторое время, работая у предыдущего хозяина.

– И как? Вам там понравилось?

Его улыбка потеплела. Когда Джонстон улыбался, его карие глаза начинали сверкать, что делало кучера вполне привлекательным мужчиной.

– Мне нравится Лондон, – ответил он. – Но слишком уж там многолюдно. Я бы предпочел раздолье Айронвуд-Парка.

– Я вас понимаю, – сказала Сара.

Ее губы по-прежнему предательски дрожали, напоминая о Саймоне, о поцелуе, который он подарил ей не более пяти минут назад. Она подняла руку и прикрыла пальцами рот. Но от этих мыслей тепло вновь разлилось по ее щекам.

– Ну, тогда спокойной ночи, Роберт. Хороших снов.

– И вам тоже, Сара.

Сара проскользнула в свою маленькую комнатку и осторожно закрыла дверь. Затем прислонилась к ней и позволила тоскливому вздоху вырваться наружу.

Саймон поцеловал ее… снова.

Лондон оказался ужасно грязным, тесным и дурно пахнущим, как о нем и говорили. Но все это не волновало Сару. Ее нос был приклеен к окну, пока они проезжали центральную часть города. Наконец они прибыли в дом Саймона в Сент-Джеймсе.

Вчера Сара и Эзме ходили в церковь. После они отправились на прогулку в Гайд-парк, прямо с Библиями в руках. Они гуляли не спеша, радуясь весеннему воздуху. Эзме неловко поприветствовала нескольких знакомых, встреченных по пути.

Сегодня был их второй полноценный день в городе. Сара проснулась в своей маленькой спальне, оттого что солнечный свет, пробравшись сквозь занавески, залил золотым потоком комнату. Она встала, заправила постель, накрыв ее очень красивым покрывалом желтого шелка, умылась и заплела волосы, прежде чем уложить их под шляпку. Сара предусмотрительно выбрала платье из практичного муслина, затем отдернула тяжелые занавеси и выглянула в окно. Улыбаясь, она смотрела на конюшню, полную слуг, выводивших на аллею лошадей, готовя их к ежедневным трудам.