Когда они подошли уже совсем близко к особняку, юноша, кажется, заметил смущение Сары. Он окинул ее внимательным взором и поинтересовался:

– С вами точно все в порядке?

– М-м-м… – голос Сары вдруг превратился в тоненький писк.

Они остановились. Отстранившись, он продолжал внимательно наблюдать за ней, чтобы удостовериться, что она сможет твердо стоять без его помощи.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Сара.

– А я Саймон.

Он оглянулся и внимательно посмотрел на особняк, который уже нависал над ними всей своей массой, такой огромной и тяжелой, что Сара едва могла дышать, а затем вновь обратился к ней:

– Давайте зайдем в дом. Там о вас позаботятся.

Сара неуверенно облизнула губы и пробормотала:

– Мой папа сказал, что я не должна туда ходить, чтобы не беспокоить членов семьи герцога.

– Вы никого не побеспокоите, – сказал он уверенно.

Сара смотрела на этого юношу снизу вверх и, сама не понимая почему, абсолютно ему верила. Если бы он сейчас сказал ей, что каждый день гуляет по Луне, она бы и тогда не усомнилась ни в одном его слове. И он продолжил:

– Из меня плохой доктор, поэтому я бы хотел, чтобы ваши раны осмотрела миссис Хоуп. У нее есть специальная мазь, от которой любые царапины заживают мигом.

Сара не имела представления, кто такая миссис Хоуп, но ее царапины все еще болели и чесались, а воспользоваться любезным приглашением Саймона и опробовать эту чудо-мазь было очень заманчиво. Она неуверенно кивнула.

Саймон осторожно взял ее за руку, стараясь не задеть порезы и царапины.

– Тогда пойдемте.

Они поднялись по лестнице и попали в огромный зал, посреди которого Сара робко остановилась, озираясь в изумлении. Это было самое большое помещение, которое она когда-либо видела в своей жизни. Открытое, холодное и огромное, почти без мебели, за исключением нескольких столов и скамеек, расположенных вдоль стен. Хотя выглядели они слишком изысканно и богато, чтобы их назвать просто скамейками. Это были большие мраморные плиты на металлических ножках, искусно выполненных в форме виноградной лозы. На столах стояли красивые вазы и бюсты каких-то людей, которые выглядели очень важными и серьезными. Почти весь зал был выдержан в светлых тонах. Гигантские камни, использованные в отделке стен, были сероватого оттенка, а штукатурка на потолке и стенах – чисто белого цвета. И на этом бледном фоне отчетливо выделялись черные элементы плиточного пола и металла скамеек, а также огромная позолоченная люстра, висящая в центре зала.

Сара подняла голову и зачарованно глядела мимо люстры на украшенный искусной резьбой потолок, который казался высоким, как небо.

Саймон остановился рядом с ней и тоже посмотрел вверх. Сара украдкой бросила взор на него и обнаружила на лице юноши такие же эмоции. Словно он тоже видел этот зал впервые.

Сара крепче взяла его за руку.

– Все хорошо? – Ее шепот отразился гулким эхом в пустом пространстве.

Саймон как будто очнулся и стряхнул с себя недавние мысли и эмоции.

– Конечно! – улыбнулся он и потянул ее за собой. – Это каменный зал. Обычно мы не проводим здесь много времени. Следуйте за мной.

Саре показалось, что прошла целая вечность, пока они пересекли этот огромный зал и добрались до одной из двух дверей, рядом с которой располагалась великолепная отлитая из металла скульптура обнаженного бородатого мужчины с двумя обнаженными мальчиками. Огромная змея обвивала их тела. На лицах отражалось страдание, как будто змея пыталась раздавить этих людей.

Саймон остановился у самой двери, наблюдая, как Сара, открыв рот от изумления, рассматривает скульптуру.

– Вы слышали легенду о Лаокооне?

Она отрицательно покачала головой, не в силах вымолвить ни слова. Сара никогда не слышала о Лаокооне. И не видела голого мужчину и даже голых мальчиков. И ничего столь зловещего прежде она тоже не видела.

– А о Троянской войне вам известно что-нибудь?

Саймон подождал, пока Сара вновь не покачала головой.

– В общем, это была война между троянцами и греками. Лаокоон был сыном троянского короля. Когда греки попытались обмануть троянцев, принеся им в подарок гигантского деревянного коня, Лаокоон не поверил им. Он пытался предупредить всех, заявляя: «Бойтесь данайцев, дары приносящих». Но боги встали на сторону греков. И Лаокоон своим предупреждением сильно разозлил их. И вот тогда бог морей Посейдон…

– Ой, а про него я слышала! – воскликнула Сара, уловив знакомое имя. Мама когда-то рассказывала ей сказки перед сном о Посейдоне и других богах.

– Так вот, этот самый Посейдон послал из моря огромную змею, чтобы та убила Лаокоона и двух его сыновей. Вот что изображает эта скульптура.

Сара всматривалась в статую. Она уже видела смерть. Недавно. И выглядело это ужасно. Зачем же ставить скульптуры, которые будут ежедневно напоминать о смерти?

Саймон отвернулся от нее, чтобы еще раз взглянуть на статую.

– Мне она тоже не нравится, – сказал он тихо.

Еще минуту они оба хмуро смотрели на ужасное изваяние. Затем Саймон открыл дверь и повел Сару в другую комнату, которая уступала каменному залу в размерах, но была не менее великолепна. В отличие от гулкой пустоты зала эта комната была наполнена теплотой, красками и весельем. Детские игрушки были разбросаны по большому ковру ручной работы, выполненному в красных, золотых и коричневых тонах. Яркий огонь бодро потрескивал в огромном камине.

Комната оказалась наполнена людьми, и Сара остановилась на пороге как вкопанная. Ее сердце бешено забилось, когда взоры всех присутствующих обратились к ним с Саймоном.

«О нет!» – подумала она в ужасе. Кроме женщины, сидевшей в центре и державшей на коленях малыша, в комнате было полно детей. Самый младший из них был примерно одного возраста с Сарой, а самый старший выглядел взрослее Саймона. И все они – мальчики!

Видимо, это были члены семьи герцога. Ну уж точно не слуги! Потому что слуги не могут носить сюртуки из атласа и тонкой шерсти, в которые были облачены эти мальчики. Слуги не играют в комнатах с шелковыми гобеленами и персидскими коврами. И игрушки слуг явно не вырезаны из слоновой кости и не украшены позолотой.

Папу бы это очень разозлило. У Сары скрутило живот. Саймон привел ее именно в то место, в котором отец строго запрещал ей появляться. Она совсем не хотела расстраивать папу. С тех пор как ушла мама, он стал для нее всем.

Сара попыталась высвободить свою руку, но Саймон сжимал ее крепко, удерживая возле себя.

У женщины, сидевшей в центре комнаты, волосы были цвета красного дерева, искусно закрученные в пучок на затылке. Но несколько локонов выбились из прически и струились свободно рядом с ее лицом. Платье из прекрасного синего атласа подчеркивало ее объемную грудь и тонкую талию. Румяный малыш имел более темные, чем у его – или ее, Сара не была уверена – мамы, волосы, которые были аккуратно расчесаны.

Сара потупила взор. Несомненно, она стояла перед герцогиней Трент, хозяйкой дома. И хотя сейчас множество детей окружали эту женщину, а одного из них она даже держала на коленях, это была не няня. Нет.

Когда-то Сара мечтала, что в один прекрасный день она встретится с герцогиней. И вот этот день настал. Сара понимала, что выглядит сейчас ужасно, вся в крови и в грязи, в драных чулках и разорванном платье, однако вопреки всему предательские пальцы так и тянулись коснуться этой прекрасной женщины, погладить синий атлас ее платья, прижаться к ней.

Если бы было возможно умереть от стыда, Сара упала бы замертво прямо здесь и сейчас.

Герцогиня посмотрела на девочку, которая одной рукой держалась за Саймона, – когда Сара поняла, кто перед ней, то вцепилась в него сильнее прежнего, – и улыбнулась.

– Саймон, милый, что за существо ты привел к нам на этот раз? Это лесная нимфа?

У Сары от удивления брови поползли на лоб. Милый?!

Саймон пожал плечами. Казалось, он был немного раздосадован.

– Не уверен, – ответил он. – Я нашел ее в колючих кустах ежевики у ручья.