Видения прошлого растаяли как дым, когда Команчо услышал страстный шепот Кэйт:

— Сейчас, пожалуйста, сейчас, — просила она. Тогда они были еще детьми. Теперь же страсть, переполнявшая их обоих, стала сильнее.

Он вошел в нее одним долгим мягким движением. Казалось, Вселенная сосредоточилась в центре их переплетенных тел. Через мгновение Команчо перестал ощущать что-либо, кроме ее тепла, потерял контроль над собой: его горячее семя пролилось в Кэйт.

Боясь даже словом разрушить это внезапное счастье, он отнес ее в свою спальню и положил на кровать, сгорая от желания обладать ею вновь и вновь. Кэйт платила ему лаской за ласку, и с каждым разом они покоряли все новые вершины страсти. На этот раз, когда

Они достигли экстаза, Команчо не мог удержаться, чтобы не сказать ей то, о чем думал все эти годы.

— Я люблю тебя, Китти, — прошептал он.

— Я тоже люблю тебя, милый, — ответила она. С нежностью глядя на него, Кэйт наконец поняла, почему никогда не выходила замуж. Она просто не нашла ему равных. Когда-то, очень давно, он завладел ее сердцем, и с тех пор ни один мужчина в мире не мог превзойти его.

— Я мечтал об этом, — вновь заговорил Команчо.

— Я тоже, — ответила Кэйт. — Боже мой, что же с нами было? Почему только смерть Траубла помогла нам понять друг друга?

— Есть так много вещей, о которых я жалею, — с горечью проговорил он.

Кэйт прервала Команчо, прильнув к его губам долгим поцелуем.

— Я не хочу, чтобы сегодня ты думал о плохом. — С этими словами она положила голову ему на плечо.

— Помнишь, — продолжал Команчо, — я предлагал тебе еще в самом начале разобраться в наших отношениях? И только теперь ты дала мне возможность сказать тебе самое главное. Ты должна поверить мне, я никогда не желал тебе зла. Если бы я только знал, что будет ребенок…

— Верю. Только я хорошо усвоила за последнее время, — пробормотала она про себя, — что прошлое изменить невозможно.

— Давай поговорим о будущем.

— Ты думаешь, мы будем вместе?.. — спросила она.

— Конечно. Если мы оба хотим этого.

— А Бобби Рэй?

— Кэйт, любимая, Бобби Рэй появилась здесь только для того, чтобы заставить тебя ревновать.

— И, знаешь, это сработало. — Она не могла удержаться от смеха. — Боже мой, это действительно сработало! В тот день, когда ты предложил взять ее на работу, я чуть не придушила тебя от ревности.

— Здесь нам одинаково повезло. Я чувствовал то же самое по отношению к Байрону.

— Какая ерунда! Мы с Невиллом просто друзья. И потом я уверена, что он без ума от Мимс.

У Команчо отлегло от сердца. Как долго он морочил себе голову! Ну и дураком же он был!

— Я очень часто ошибался. Но одно я знаю наверняка. Я люблю тебя, Кэйт. И всегда любил.

Она пристально посмотрела ему в глаза.

— Раньше меня раздражала твоя самоуверенность…

— Не продолжай, — Команчо коснулся ладонью ее губ, — не надо. Я сильно изменился. Однажды я решил уйти, потому что считал себя недостойным Кэйт Прайд. Теперь я собираюсь остаться с тобой навсегда. Я больше никогда тебя не оставлю.

— Очень хочу, чтобы это было правдой. Но мне нужно время.

— Почему? Потому что это именно я?

— Не будь смешным. Ты не просто великолепный любовник и мой единственный настоящий друг…

— Значит, потому что моя фамилия Киллиан. Моя семья не дотягивает до твоих стандартов?

Кэйт ответила Команчо пламенным поцелуем, от которого у него закружилась голова.

— Мои стандарты? — воскликнула она. — Какую чушь ты несешь! Тебе напомнить, сколько раз я была помолвлена?

— О! У меня хорошая память. Каждый раз, когда я видел твою фотографию, с новым мужчиной, я был готов вытащить его прямо из журнала и всыпать по первое число.

— Я не о том. Это просто иллюстрация к тому, что я не склонна спешить с замужеством. И если четыре раза я расторгала помолвки, значит, не все, упирается в фамилии.

В ответ Команчо лишь крепче прижал ее к себе. Он понимал, что Кэйт еще не может простить ему того злосчастного письма. Что ж, он готов ждать ее прощения столько, сколько нужно.

Если бы все было как обычно, то сенатор Морган в эти выходные наверняка выступил бы перед своими техасскими избирателями, дабы наладить дружбу с влиятельным клубом «Ривер Кантри». Блэкджек любил такое времяпрепровождение больше всего на свете. Но нынче о подобном раскладе не могло быть и речи: дело «Нишиды» не шло у него из головы.

Раздражение сенатора подогревалось еще и невообразимой суматохой в доме. Его жена с каким-то нечеловеческим рвением занималась украшением гостиной и холла к Рождеству. Повсюду были разбросаны свертки, гирлянды и елочная мишура. Огромная елка лежала прямо рядом с лестницей. Люди, которых; он раньше не видел, мельтешили перед глазами, не давая сосредоточиться. А ведь надо было как можно скорее найти выход из создавшегося положения.

Несмотря на то что Блэкджек все еще держался на плаву, ему как воздух были нужны деньги «Нишиды». Без них он погибнет.

Распрощавшись с душевным равновесием, сенатор, плюнув на завтрак, отправился в Центр «Аллен». Полчаса спустя он уже восседал на своем кресле за рабочим столом, и мысли его были куда мрачнее, чем выражение лица.

Можно считать, что старый дядюшка Сэм совсем захирел, раз уж и Блэкджеку необходимы такие, как Точиги. Ничего не поделаешь, с горечью думал он, в наши времена даже Вашингтон идет на уступки японцам. Будь, прокляты его приятели конгрессмены, принимающие законы, которые мешают спокойному бизнесу. Правительство выжило из ума, раз поворачивается спиной к таким парням, как Морган. Кто-кто, а уж они-то наверняка знают, что делать с наличными.

Но больше всего от сенатора досталось японцам, уличенным в нечестивом союзе с либералами, этими грязными ублюдками, лизавшими теперь задницы бывшим своим врагам. Японцы положили глаз на традиционные американские отрасли промышленности — выплавка стали, автомобилестроение, электроника. Если бы это было все!.. Но к черту патриотические настроения. Выбор сделан, Блэкджек вынужден пойти на сотрудничество.

Если понадобится, то он похлеще либералов будет выгибать спину перед японцами, чухонцами, перед кем угодно, лишь бы выкрутиться из этой неприятной истории. Правда, несмотря на всю решимость, Блэкджек порой из последних сил выбивался, стараясь унять раздражение и не послать к такой-то матери надоевшего ему Точиги.

Вот и вчера, когда он собирался уже уходить, чтобы попасть на хьюстонский рейс, позвонил Точиги.

— Мы разочарованы вами, — сказал проклятый японец после традиционного марафона приветствий и обмена любезностями. — Если помните, я говорил, что «Нишида» собирается купить землю как можно дешевле. По моим источникам, Техас — наиболее подходящее место для подобной операции…

Блэкджек выслушивал это, по крайней мере, в двадцатый раз.

— К чертям ваши источники, — выдохнул он в ярости.

Казалось, Точиги совершенно не понимает, что Морган и так делает все возможное, стараясь подыскать подходящее ранчо.

«Этот косоглазый нахал ни черта не смыслит с таких делах», — подумал он, вспоминая последний отчет Детвейлера. Выпустить львов было не только опасно, но и глупо. Если звери убегут с ранчо, то вся округа будет скакать, словно мартышки в цирке.

Конечно, дела шли из рук вон плохо. И от этого остолопа Детвейлера не было никакого проку. Но все-таки выход из тупика наверняка есть. Блэкджеку не впервой выходить сухим из воды. Будь на его месте человек послабее духом, он давно бы уже отказался от задуманного. А сенатор не только устоял, но еще и не потерял своего оптимизма.

Самое печальное во всей этой истории то, что большая часть успеха зависела от капризов Леди Удачи. Раньше у него не было с ней проблем. Почему же, черт побери, она отворачивается от своего любимца теперь? Размышления Блэкджека прервал телефонный звонок. Дьявол, может здесь хоть кто-нибудь делать все как положено?! Он же сказал своему секретарю, что не будет отвечать на звонки, и просил ни с кем не соединять,