Также Сегюр рассматривает проблему об отказе Наполеона послать в бой императорскую гвардию с тем, чтобы окончательно разгромить русские войска. По его мнению, после окончания сражения французская армия была полностью истощена и в таком «состоянии ступора» находилась и на следующий день.

О русских потерях Сегюр не упоминает ничего, за исключением пленных, количество которых он оценивает приблизительно в 800 человек. Французские потери, по мнению Сегюра, составили около 40 тысяч человек.

«В целом Сегюр попытался более или менее последовательно проследить ход великой битвы, отдавая, правда, предпочтение красочным эпизодам и допуская явные передержки в угоду драматизации событий». (Земцов В. Н. ук. соч., с. 11).

Затем следует описание Сегюром вступления Великой армии в Москву, изумление наполеоновских солдат красотой и величием древней русской столицы, напоминавшей им старинный восточный город. Вот она, Москва — конченая цель всего похода! Забыты все тяготы походной жизни, невзгоды, бедствия и лишения. Всю французскую армию охватило бурное ликование. Так, должно быть, чувствовали себя воины Александра Македонского и римские легионеры, вступая в покоренные города, западноевропейские крестоносцы под стенами Иерусалима. Надежды на скорый мир, теплые зимние квартиры и возвращение с триумфом на родину оказались несбыточными. Сегюр описывает горящую Москву, подожженную самими жителями по приказу губернатора Ростопчина. Поджог Москвы — поступок, абсолютно непонятный для французов: как можно самим предать огню, свою древнюю столицу, город, считавшийся священным для каждого русского человека?! Что это — шаг отчаяния, проявление дикости и варварства или фанатичный патриотизм? Кстати, Сегюр пишет о самом Ростопчине почти что с восхищением, он возносит его за принятие решения о поджоге Москвы, считая, что на такой поступок мог решиться только пламенный патриот своей страны и очень мужественный человек.

Далее читатель увидит грабежи и мародерства наполеоновских солдат в Москве, падение дисциплины, упадок духа и начало разложения Великой армии. Надежды Наполеона на мир с русскими рухнули, началось отступление, превратившееся в бегство. Каждый день приносил французским солдатам новые страдания. Кто не погиб от русских пуль, ядер, штыков, от внезапных налетов казаков и партизан, умирали от голода и холода. Череда бесконечных боев и стычек с русской армией, сражения при Малоярославце, Вязьме, Красном, героический прорыв арьергарда Нея Солдаты армии Наполеона, несмотря на численное превосходство противника, находят в себе силы сражаться с невиданным упорством и мужеством, и более того — даже побеждать!

Сегюр описывает, как остатки некогда грозной Великой армии пробиваются к русской границе и как во время этого отступления проявляются различные человеческие характеры, как неузнаваемо меняются люди, как в них резко обостряются все самые лучшие, либо наоборот — худшие качества. На страницах «Похода в Россию» читатель увидит примеры героизма и мужества и в то же время трусости, самопожертвования собой во имя других, а рядом — подлость и предательство, стойкость, уныние, упадок духа.

Отступление Великой армии из России в книге Сегюра описывается как кошмарное бедствие, солдаты превращаются в толпу голодных призраков, тающую с каждым днем. Наконец, начинается переправа через Березину, где многие наполеоновские солдаты найдут свой страшный конец После этого Наполеон покидает остатки своей армии. Таким образом, Сегюр прослеживает историю похода от его многообещающего начала до трагического конца. Увлекательные описания сражений, яркие портреты Наполеона и французских полководцев, размышления автора о психологии солдата — все это делает «Поход в Россию» произведением, интересным для современного читателя.

Д. А. Тарасевич

Записки адъютанта императора Наполеона I[1]

Товарищи!

Я собираюсь рассказать здесь историю Великой армии[2] и ее вождя во время 1812 года.

Этот рассказ я посвящаю тем из вас, кого обезоружили северные морозы и кто не может больше служить своему отечеству ничем другим, кроме воспоминаний о своих несчастьях и о своей славе! Ваша благородная карьера была прервана, но вы продолжали существовать еще более в прошлом, нежели в настоящем, а когда воспоминания так велики, как эти, то можно жить воспоминаниями! Я не боюсь поэтому, что, напомнив вам самый роковой из ваших походов, я нарушу ваш покой, купленный такой дорогой ценой. Кто же из нас не знает, что взоры человека, пережившего свою славу, невольно обращаются к блеску его прошлого существования, хотя бы этот блеск окружал скалу, о которое разбилось его счастье, и освещал бы только обломки величайшего из всех крушений.

Я должен сознаться сам, что какое-то непреодолимое чувство заставляет меня постоянно возвращаться, мыслями к этой печальной эпохе наших общественных и частных бедствий.

Я не знаю, отчего я нахожу такое грустное удовольствие в воспоминаниях этих ужасов, запечатлевшихся в моей памяти и оставивших в ней столько болезненных следов? Не гордится ли душа своими многочисленными и глубокими рубцами от ран? Не доставляет ли ей удовольствие показывать их другим? Не должна ли она гордиться ими? Или, может быть, она хочет только заставить и других разделить свои ощущения? Чувствовать и вызывать сочувствие — не является ли это самым могущественным стимулом нашей души?

Но каковы бы ни были причины того чувства, которое увлекает меня, в данном случае я уступаю только потребности поделиться с вами теми ощущениями, которые я испытал в течение этой роковой войны. Я хочу воспользоваться моим досугом, чтобы разобраться в своих воспоминаниях, рассеянных и смешанных, привести их в порядок и резюмировать. Товарищи, я обращаюсь к вам! Не давайте исчезнуть этим великим воспоминаниям, купленным такой дорогой ценой, представляющим единственное достояние, которое прошлое оставило нам для нашего будущего. Одни против стольких врагов, вы пали с большею славой, чем они возвысились. Умейте же быть побежденными и не стыдиться! Поднимите же свое благородное чело, которое избороздили все громы Европы! Не потупляйте своих глаз, видевших столько сдавшихся столиц, столько побежденных королей! Судьба обязана была доставить вам более радостный отдых, но каков бы он ни был, от вас зависит сделать из него благородное употребление. Диктуйте же истории свои воспоминания. Уединение и безмолвие, сопровождающие несчастье, благоприятствуют работе. Пусть же не останется бесплодным ваше бодрствование, освещенное светом истины, во время долгих бессонных ночей, сопутствующих всяким бедствиям!

Что касается меня, то я воспользуюсь жестоким и в то же время приятным преимуществом, поэтому я хочу сказать то, что я видел. Может быть, я со слишком большой тщательностью буду описывать здесь все, до мельчайших подробностей. Но я думаю, что нет ничего мелочного в том, что касается удивительного гения и тех гигантских деяний, без которых мы не могли бы знать, до каких пределов может доходить сила, слава и несчастье человека!

С 1807 г. расстояние от Рейна до Немана было пройдено; обе эти реки превратились в соперниц. Своими уступками в Тильзите, за счет Пруссии, Швеции и Турции, Наполеон приобрел благосклонность только одного Александра, но этот трактат был результатом поражения России и датой ее подчинения континентальной системе[3]. Он задевал также честь русских, что было понято лишь некоторыми, и их интересы, что было понято всеми[4].

Посредством своей континентальной системы Наполеон объявил беспощадную войну англичанам. Он связывал с ней свою честь, свое политическое существование и существование Франции. Эта система не допускала на континент никаких товаров английского происхождения или же такие, за которые была уплачена Англии какая-нибудь пошлина. Эта система могла иметь успех лишь в случае единодушного согласия и только посредством утверждения единой власти.