Кто-то может возразить, что эти примеры являются крайними, а по запятнавшим себя геноцидом деятелям национал-социализма нельзя судить о норманизме в целом, которому подобные крайности несвойственны. Да, подобных крайних практических выводов из своих взглядов большинство норманистов не делало, однако эти выводы в большей или меньшей степени закономерно проистекают из их гипотезы, которая дает для этого все необходимые «аргументы». Возьмем для примера русского ученого, которого, в отличие от руководителей нацистской Германии, вроде нет оснований подозревать в ненависти к собственному народу. Уже упоминавшийся А.А. Шахматов, считавший скандинавами как русов, так и варягов нашей летописи, пишет: «На севере, где варяги являлись с характером данщиков и насильников, где племенной быт славян и финнов не давал им случая выступить в качестве активной государственной силы, имя Русь оставалось этнографическим обозначением варягов. Оно не распространялось на покоренные варягами племена и области и исчезло поэтому вместе с изгнанием варягов… На юге появление варягов в городах меняет весь строй жизни этих городов и тянувшихся к ним волостей: города возвышаются до значения политических центров, в них скапливаются значительные военные силы. На берегах Днепра закладываются основания для славянского государства: элементы для создания здесь государства были давно налицо; их подготовил, как мы говорили, городской быт, развивавшийся под влиянием Византии и ее крымских колоний, подготовила вековая цивилизация, издавна существовавшая на берегах Черного моря: сначала иранцы, потом греки, позже римляне, наконец, готы, а в последнее время самое культурное из тюркских племен — хазары являлись носителями высших форм быта, как будто противополагая их всесокрушающему потоку диких варваров, искони веков проходивших через Южную Россию. Недоставало только силы, которая соединила бы и оживила все эти элементы культуры и цивилизации. Сила эта явилась в лице Руси, именем которой назвалось и созданное ими государство и покоренные ими племена»{644}. Эта длинная цитата потребовалась, чтобы дать возможность этому видному представителю норманизма самому изложить свои взгляды. Итак, согласно его представлениям, для создания «славянского государства» потребовалась «активная государственная сила» в лице скандинавов, которая «соединила и оживила» все уже наличествующие на юге «элементы культуры и цивилизации». К их числу А.А. Шахматов относит не только греков, римлян и Византию, но и не имевших собственной развитой государственности скифов и готов, а также хазар, о которых летопись сообщает, что они взимали дань, а отнюдь не занимались распространением среди подвластных племен культуры и цивилизации. Читатель уже обратил внимание, что в этом обширном перечне нет только одного народа — самих славян ни в качестве носителей культуры и цивилизации, ни в качестве силы, участвующей в создании собственного государства. По мысли норманиста, множество ближних и дальних народов внесло свой благодетельный вклад в создание Древнерусского государства, но только не сами славяне, составлявшие в нем явное большинство. Их как бы и нет, а если они и появляются на страницах его исследования, то только как объект эксплуатации. Как видим, в этом вопросе взгляды этого респектабельного ученого не так уж сильно отличаются от того, что утверждали впоследствии Гитлер с Гиммлером. Славянское государство, а Древняя Русь была безусловно славянским государством, создано без славян? Парадокс. Однако именно таким же парадоксом грешат и многие другие труды западных норманистов. Советских ученых неизменно возмущало то обстоятельство, что на страницах этих трудов скандинавы и хазары действуют на просторах Восточной Европы почти как в безвоздушном пространстве, а славяне отсутствуют в эпоху, предшествующую созданию государства. Однако эта особенность является не только стремлением принизить роль славян в создании Древнерусского государства, приписав ее кому-нибудь другому, но и отражением подсознательного желания того, чтобы русских вообще не существовало на Земле. Западных «специалистов» понять можно: свое потаенное желание, чтобы славяне исчезли, любезно освободив занимаемое ими место под солнцем для более цивилизованных народов, они просто проецировали в прошлое. Гораздо сложнее понять туземных норманистов. Интересно, понимал ли А.А. Шахматов, что фактически означали его построения, или норманистские догмы настолько пропитали его сознание, что он выдавал их не задумываясь?
В советское время с марксистским учением о ведущей роли народных масс подобное игнорирование самого присутствия славян на территорий создаваемого государства было уже невозможно. Однако и с советской властью норманисты нашли компромисс, поступившись своим постулатом о привнесении государственности скандинавами исключительно извне. Излагая свою излюбленную теорию «дрожжей», бывшую на самом деле вольным пересказом «капли воды» М.П. Погодина, норманист Д.А. Мачинский рисовал такую картину: «Приглашенная на договорных началах группа скандинавов так же, как и предшествовавшие (изгнанные до этого племенами Восточной Европы. — М.С.), именовалась “Русью”, но поскольку она навсегда связала свою судьбу с судьбой местного населения, а ее потомки вошли в состав русской аристократии и дали великокняжескую династию, имя “Русь” закрепилось именно за этой группой скандинавов. Первичное этническое содержание термина “русь” быстро сменилось социальным… варяги-русь, находившиеся в IX в. в зените своей политической и творческой активности… сыграли роль катализатора начавшихся процессов, роль дрожжей, брошенных в тесто, которому приспело время стать многослойным пирогом-государством. Правда, все социально-политические предпосылки для возникновения государственности имелись в IX в., и в чисто славянской среде и можно было бы обойтись и своей закваской, но с варяжскими дрожжами получилось быстрее и лучше»{645}. Но если скандинавы были дрожжами, то славянам негласно отводилась роль теста, из которого можно вылепить любые формы, какие только заблагорассудится. У советской власти, которая и сама рассматривала подвластные ей народы как материал для лепки нового человека, подобные идеи возражений не вызывали.
Многие черты дореволюционного норманизма можно было бы описать в качестве курьеза, однако именно они возродились после распада СССР, когда многие маститые ученые в своем стремлении продемонстрировать верность вновь обретенному норманистскому символу веры начинали договориваться до вещей, заставляющих непредубежденного читателя усомниться в их здравом уме и твердой памяти. Так, в 1994 г. академик Д.С. Лихачев «открыл», что Древняя Русь и Русью-то, собственно, не была, а в культурно-историческом отношении являлась «Скандославией». Нечего и говорить, что это откровение с готовностью было подхвачено Г.С. Лебедевым, годом позже откликнувшимся статьей «“Скандовизантия” и “Славотюркика” как культурно-географические факторы становления Руси». Однако и здесь современные норманисты не были оригинальны. «Славянской Скандинавией» именовал Русь еще в 1834 г. поляк О.И. Сенковский, горячий сторонник массового переселения скандинавов на восток: «Нетрудно видеть, что не горстка солдат вторглась в политический быт и нравы человеков или так называемых славян, но что вся нравственная, политическая и гражданская Скандинавия, со всеми своими учреждениями, нравами и преданиями поселилась на нашей земле; что эпоха варягов есть настоящий период Славянской Скандинавии…»{646} Развивая далее взгляды норманистов, он заявил, что «Россия варяжских времен была, с некоторыми оттенками, финно-славянская Скандинавия. (…) Из слияния этих трех племен восстал российский народ, и ежели российским языком сделалось вновь образовавшееся славянское наречие, это весьма приятное для нас событие, может быть, должны мы приписать случаю: если бы русские князья избрали себе столицу в финском городе, посреди финского племени, русским языком, вероятно, назывался бы теперь какой-нибудь чухонский диалект… Итак, сочинителю “Российской истории” следует оставить корнесловный патриотизм и быть прямым руссом (то есть скандинавом. — М.С.), изъясняющимся только, и то по собственной воле, на славянском наречии, которое сам он для себя создал и усовершенствовал… которое, наконец, есть его собственность, а не он собственность славянского “слова” и племени. История России начинается в Скандинавии…»{647} Как видим, О.И. Сенковский первым сделал вывод, что Россия славянская есть государство случайное.
