Как бы там ни было –

Если я собираюсь пройти от лавки металлических изделий Садре (седьмой квартал) до Академии (пятый квартал), мне неизбежно придется пройти через шестой – торговый квартал, наполненный ресторанами и лавочками, торгующими едой; словом, место, полное соблазнов. Пожалуй, не будет большим преувеличением сказать, что все серебряные и бронзовые монетки в моем кошельке, которые я потратил за этот год, канули именно сюда.

Опаснее всего было то, что сейчас день отдыха, а время – два часа пополудни. На третьей восточной улице имелся один ресторанчик под названием «Гарцующий олень», и каждый раз, когда там выпекали фирменные медовые пироги, сладкий аромат растекался по всем окрестностям, серьезно испытывая мой спасбросок Воли. До сих пор мне ни разу не удалось пройти это испытание.

– …Слушай, Юджио. Здорово же, что тот дядька не стал брать с нас деньги за щит и за работу.

Произнося эти слова, я шел все медленнее. Мой напарник слегка кивнул и ответил:

– …Ага. Я только после поступления в Академию узнал, что Садре-сан – знаменитость, у него есть свидетельство ремесленника высшего класса. Если бы нам пришлось заплатить полную цену, может, нам бы всех наших денег не хватило.

– Эээ… слушай, это, может, поздновато спрашивать… но что было бы, если бы нам не хватило? Нас что, на месте арестовали бы?

– Ну, так далеко они бы не зашли. Он бы записал долг на табличке, и тебе пришлось бы его каждый месяц выплачивать, да еще с процентами.

– П-понятно…

В отличие от Айнкрада с его системой «Кардинал», автоматически ограничивающей операции с коллами, в этом мире, похоже, работает более-менее полноценная экономическая модель. А значит, я как бедный студент должен усердно трудиться, дабы прийти к процветанию?

Сдержав это благородное побуждение, я предложил Юджио:

– …Раз мы уладили наши денежные вопросы, как насчет трех?

Мой партнер вздохнул, всем видом говоря: «Я знал, что этим кончится».

– Не больше двух, – ответил он затем. Я с ухмылкой кивнул и, развернувшись влево, побежал к уголку обслуживания на вынос, где разносчица продавала свежевыпеченные медовые пироги.

Я и не заметил, когда мое тело успело полностью привыкнуть к черному мечу. Он висел у меня за спиной, удерживаемый кожаной тесьмой, но веса я не ощущал. Как будто этот меч уже несколько лет там жил.

Гармония меда и масла играла симфонию, растворяясь во рту. Добравшись до Академии, мы с Юджио разделились: он направился в комнату Голгоссо-семпая, а я – в служебное помещение общежития младших учеников. Мне было необходимо получить разрешения госпожи Азурики, коменданта общежития, на хранение меча в качестве личной собственности.

В реале, если бы я приволок в общежитие штуковину с клинком больше метра длиной, наверняка бы меня отругали учителя, а может, даже полицию бы вызвали, чтобы меня арестовать. Но здесь иной мир; я в Академии, воспитывающей мечников. Если только у меня всего один настоящий меч, мне вполне дозволено его проносить.

Почему только один – потому что в этом мире все оружие, включая мечи, понемногу впитывает Священную силу – ресурс пространства. Оружие, Жизнь которого слегка уменьшилась в сражении, постепенно восстанавливает ее, если его держать в ножнах и хранить как положено… как раз благодаря тому, что оно впитывает из окружающего пространства Священную силу. Ну, разумеется, если меч настолько затупится, что уже не сможет восстановиться сам по себе, придется искать точильщика, а если треснет или переломится – то кузнеца.

Если бы ученикам разрешалось держать собственное оружие без ограничений, мог найтись какой-нибудь тип, помешанный на оружии, который притащил бы сотню мечей, и в комнате вообще Священной силы не осталось бы. Видимо, именно поэтому одному человеку дозволяется иметь здесь лишь один меч.

Поскольку сегодня был день отдыха, даже госпожа Азурика не сидела на своем рабочем месте в холле – она была в служебной комнате (с открытой дверью) и разбиралась с документами. Услышав мой быстрый стук, она подняла голову, и ее синевато-серые глаза моргнули.

– Что-то случилось, младший ученик Кирито?

– Прошу прощения… я зашел просить разрешения держать меч как личную собственность.

Слегка поклонившись, я вошел в комнату и быстро огляделся. Множество кожаных папок заполняло стеллаж возле стены; еще из мебели имелись стол и стул, и больше ничего. Вот здесь эта женщина и управляет целым общежитием на 120 человек.

Услышав мои слова, госпожа Азурика склонила голову чуть набок, но тут же встала и без колебаний взяла с полки одну из папок. Достала оттуда бланк и протянула мне.

– Впишите все необходимое.

– Да, понял.

Я осторожно опустил голову и оглядел форму. Там надо было вписать простые вещи – имя и номер ученика, класс меча. С мыслью, что на этот раз мне не требуется подпись опекуна, я вписал свое имя («Кирито» катаканой), номер ученика (7) – и тут застыл. Вспомнил все, что было, – ну да: махать мечом я уже пробовал, а вот его «окно» до сих пор не открывал.

Под пристальным взглядом госпожи Азурики я поспешно снял холщовый сверток и развязал кожаную тесьму. Приотвернул ткань, чтобы добраться до рукояти и открыть окно, как вдруг –

– !..

Услышав резкий вдох, я поднял голову. Моим глазам открылось редкое зрелище: госпожа Азурика, всегда такая бесстрастная, стояла и смотрела, распахнув глаза во всю ширину.

– Ч-то-то… не так?

Услышав мой голос, госпожа Азурика несколько раз мигнула, потом покачала головой.

– Нет, ничего.

Судя по всему, что-либо еще говорить она не собиралась, так что я снова вернул взгляд к мечу и двумя пальцами сделал необходимый жест. Легонько тюкнул по кончику рукояти, и с мелодичным звуковым эффектом передо мной возникло окно характеристик.

Там значилось – «класс 46».

Подумать только – он на единичку выше, чем у Божественного инструмента, «Меча голубой розы». Неудивительно, что он такой тяжелый. Введя число в третью колонку, я обернул рукоять и протянул заполненную бумагу.

…А ну как будут проблемы. Неужели есть ограничение на класс оружия? Я сгорал от нетерпения.

– Младший ученик Кирито.

– Д-да.

– Вы… память этого меча…

На этом месте госпожа Азурика внезапно замолчала и опустила веки. Когда она подняла их обратно, на меня взглянули прежние глаза коменданта общежития.

– …Нет, ничего. Ваша форма получена. Полагаю, нет надобности говорить это специально, но запомните, настоящий меч может использоваться исключительно для одиночных тренировок. На экзаменах и групповых занятиях пользоваться им запрещено, это ясно?

– Конечно! – радостно ответил я и отправил сверток с черным мечом обратно за спину, думая при этом, не следует ли мне расспросить госпожу Азурику о ее словах только что. Но едва ли я мог рассчитывать получить от нее ответ. Так что я ограничился тем, что отдал рыцарский салют и покинул комнату.

Шагая по коридору, я озадаченно размышлял.

Память… меча?

Совершенно непонятные слова. Ну, конечно, в этом мире все предметы, включая мечи, воссоздаются с помощью технологии «Мнемовизуала», то есть «мысленной памяти». Но эта технология создана венчурной компанией RATH в реальном мире, так что, по логике, обитатели Подмирья не должны о ней даже догадываться.

Стало быть, «память меча», упомянутая госпожой Азурикой, – это именно то, что напрашивается. То есть у моего черного меча есть какая-то память. Но что именно за память? Что госпожа Азурика увидела в этом черном мече?..

Ища ответы на свои сомнения, я вышел из общежития и тут же услышал трехчасовую мелодию с колокольни над крышей. Звук был гораздо ниже, чем у колоколов, что я слышал в Рулиде, но мелодия игралась абсолютно та же.

С Риной-семпай мы договорились встретиться в пять.

Я не ощутил ни намека на скованность, когда проверял меч в лавке Садре… Можно сказать, пожалуй, что ощущение было скорее радостное – будто мой любимый меч вернулся ко мне из старого SAO. Однако лучше бы мне заранее проверить, смогу ли я применять с ним секретные приемы стиля Айнкрад – ну, то есть навыки мечника.