— Они не жалкие! — прервала его Виолетта с яростью. — И не называй их созданиями. Они люди и достойны лучшей участи.

— Да, мне тоже было не по себе, когда я увидел этих девочек… Но это не наше дело, пойми. Ты не можешь исправить этот мир — в нем слишком много зла и несправедливости. Нужно просто смириться с этим и научиться проходить мимо.

— Я не могла пройти мимо, — неожиданно спокойно произнесла она. — Это касается и меня тоже… Ты уверен, что девочки в безопасности? Этот мальчик — сможет ли он позаботиться о них? Нам надо было взять их с собой.

— Я уверен, что с ними все в порядке, — успокоил ее Грегори. — Парень произвел на меня хорошее впечатление. И ты прекрасно понимаешь, что мы не могли взять их с собой. Нам пришлось бы возиться с ними как с младенцами… Терпеть не могу младенцев!

— Ты не любишь детей? — Виолетта готова была говорить о чем угодно, лишь бы оттянуть момент, когда он начнет задавать свои вопросы.

Грегори сморщил нос.

— Не люблю. Они пахнут. От них много шума и еще больше грязи… Скажи мне, Виолетта: о чем ты думала, когда направила на Вегу револьвер там, в борделе? Он, конечно, мерзкий тип и не заслуживает того, чтобы остаться в живых, но все же убивать его, чтобы отомстить за тех девочек, — это уж слишком… Нас стали бы преследовать за убийство! А ведь мы и так по уши в неприятностях.

— Я знаю, что не должна была рисковать твоей жизнью, прости. — Она смотрела на Грегори и испытывала искреннее раскаяние. — Почему ты вернулся за мной? Ты мог забрать деньги и уехать.

Некоторое время Грегори молча смотрел в тарелку. Потом пожал плечами:

— Не знаю. Может, потому, что ты ждала от меня именно этого — что я заберу деньги и уеду. Может, именно этого я ждал от себя. А потому решил удивить нас обоих.

— И это единственная причина?

— Ну конечно, ведь в Сент-Луисе меня по-прежнему поджидает доля в фирме Майлза. — Грегори улыбнулся.

— Да… — вздохнула Виолетта.

Неожиданно Грегори взял ее за подбородок и заставил взглянуть ему в лицо.

— Я просто подумал, что, попадись я, ты не бросила бы меня в беде. Должно быть, я становлюсь похожим на тебя, Виолетта. Ты смелая и готова жертвовать собой ради других. Те девочки говорили, что ты ангел. Такое отношение нельзя купить.

Казалось бы, Виолетта должна была испытать гордость — никогда еще Грегори не говорил о ней с таким уважением. Но вместо этого ей стало совсем плохо. Лучше уж скорее все рассказать.

— Ты не понимаешь. Я совсем не такая. Не такая, как ты думаешь.

Грегори отпустил ее и снова принялся за бобы.

— Ну, это заметно. Ты просто изнеженная мисс, которая привыкла жить в роскоши. Но сердце у тебя на месте, а про многих этого не скажешь. Я и про себя такого сказать не могу…

Испугавшись, что он опять будет превозносить ее, Виолетта прижала пальцы к его губам.

— В моем сердце нет ничего, кроме ненависти. Я решила убить Виктора Вегу, когда поехала в бордель. Я пыталась, но мой револьвер оказался незаряженным. И там, в тюрьме… Я правда хотела убить его!

Грегори нахмурился.

— Подожди. Конечно, без него наш мир стал бы немного чище, но… Я ведь знаю тебя, Виолетта. Ты не убийца. Девочки не так тебя поняли…

— Они все поняли правильно. Я хотела убить его, но не для того, чтобы отомстить за них. Я хотела отомстить за себя.

— Но почему? — Грегори по-прежнему ничего не понимал.

Вспышка молнии разорвала небо. Послышался раскат грома. Виолетта подумала, что это весьма подходящее вступление к ее признанию.

— Я была одной из его девочек.

— Что?! — Грегори застыл, не донеся вилку до рта. Его мозг отказывался верить в услышанное.

— Мой отец продал меня Веге за ящик виски, когда мне было четырнадцать лет.

— Это невозможно… — Грегори уронил вилку и с ужасом посмотрел в печальные глаза Виолетты.

Видя, как исказилось его красивое лицо, она отвела взгляд.

— Я хотела бы, чтобы это было ложью — одной из тех, что я сочиняла, чтобы дурачить тебя. О да, я умею сочинять! Я обманывала тебя, Майлза, его друзей, все достопочтенное общество Сент-Луиса! Лайла мне не сестра. Она спасла меня, вытащила из салуна, где я работала, и дала мне возможность начать другую жизнь.

— Салун? Ты была одной из тех… девушек, которых Лайла собиралась учить хорошим манерам?

— Да. Но я не развлекала мужчин. Я готовила, убирала. Я боялась мужчин — из-за Веги и моего отца. Лайла и Майлз пытались показать мне, что есть и другая жизнь. Но кошмары… они не отпускают меня. Я хотела отомстить. И еще я хотела забрать моих братьев и сестру у нашего отца.

Грегори встал. Сделал несколько шагов. Теперь он стоял спиной к ней.

— Значит, все остальное — ложь? Тип, которого ты собиралась выкупить у банды? Отец, с которым ты поссорилась в Бостоне?

Она не ответила, и тогда он спросил:

— Ты работала на Вегу в этом ужасном борделе? — Виолетта хотела бы солгать, но не могла. Теперь нужно было идти до конца.

— Он не хотел делить меня с другими. Я была его личным развлечением. Он бил и насиловал меня, и однажды я сбежала. Я встретила Салли и ее девочек. Они направлялись в Техас. Салли взяла меня к себе. Она покупала мне старые платья и кормила. За это я готовила и убирала, но она не заставляла меня развлекать мужчин.

— А потом ты встретила Лайлу?

— Да. Но, в конце концов, это ведь ничего не изменило… правда?

Он обернулся, и в глазах его была боль — боль и гнев.

— Почему же ты не захотела жить этой новой жизнью? Ведь никто ничего не знал. Ты даже могла бы выйти замуж за какого-нибудь дурака.

— Значит, только дурак может жениться на такой, как я? — Сердце ее сжалось.

Он провел рукой по волосам и снова отвернулся.

— Я не знаю, что и думать. Лучше бы я убил его там, в камере.

Наконец хлынул дождь. Грегори пошел прочь от их убежища. Виолетта звала его, но он не обернулся и уходил все дальше.

Она знала, что ее рассказ оттолкнет его. Но не могла предвидеть, что его отчуждение причинит ей такую боль. Где-то в самой глубине души она все же надеялась, что ее прошлое не будет иметь для него большого значения, и Грегори сможет принять ее такой, какой она стала теперь. Дождь залил их костер. Так правда залила тот огонь, который согревал ее изнутри. Она встала и вышла под дождь. Поток воды, низвергавшийся с небес, в мгновение ока промочил ее до нитки. Но ей было все равно. Если бы дождь мог смыть ее грехи и унести ненависть из ее сердца! Она хотела быть такой, какой ее еще несколько минут назад видел Грегори: хорошей, чистой, достойной любви. Но есть вещи, которые невозможно изменить, как бы страстно мы ни желали этого…

Краем глаза Виолетта видела, что Грегори вернулся под тент. Он не подошел к ней, не обнял и не сказал, что прошлое не имеет значения. Завтра он уедет. Что ж, разве не этого она добивалась — чтобы он не подвергал себя опасности и был подальше от нее…

Гроза бушевала. Сверкнула молния, и раздался могучий раскат грома.

— Виолетта! — услышала она крик Грегори. — Иди сюда! Ты хочешь, чтобы тебя убило молнией?

Ну по крайней мере ему не все равно, жива она или нет. Тут Виолетте в голову пришла новая мысль: теперь Грегори знает, что она не девственница, непорочность которой он должен защитить… А утром он уедет. Она сказала Веге, что была с другим мужчиной, что он больше не единственный хозяин ее тела. Он может настичь ее и убить. Или ее могут повесить после очередного ограбления, если она попадет в руки закона. Но она не хочет умирать, так и не узнав, как это бывает среди нормальных людей… Что происходит между мужчиной и женщиной. Виолетта начала быстро срывать с себя мокрую одежду.

Грегори сбросил мокрую рубашку. Он даст ей еще минуту, а потом пойдет и притащит в укрытие. Голова его шла кругом от того, что он услышал. Он сердился на Виолетту за ее обман, и его душили гнев и ярость из-за содеянного с нею. И еще разочарование — она оказалась совсем не такой, какой он ее себе представлял. Она одурачила его. Он-то принял ее за леди и обращался с ней как с леди, а она, должно быть, все это время смеялась над ним.