Его жесткая щетина, царапавшая моё лицо. Я потеряла работу. Потеряла Незнакомца. Вскоре потеряю все лишь из-за этого сукиного сына? Сверлю его взглядом и сжимаю руки в кулаки, но потом расслабляю их. Он всё знал.

Ощущение, будто мертвая хватка веревки ослабевает, чтобы оставить меня в живых. Накатывает желание накинуться на него, заставить его истекать кровью, сделать что угодно, лишь бы он почувствовал себя так же, как сейчас чувствую себя я.

Но это было бы пусто, бессмысленно без понимания им, за что. Если же он будет знать за что, то удар по нему окажется не так уж ощутим. Его голос слышится на расстоянии, мои слезы на вкус такие солёные.

Он не реагирует на мой плач. Я не хлюпаю и не рыдаю, но слезы текут. Падаю на кровать.

Пуховое одеяло окутывает меня полностью, и на короткую секунду кажется, будто это обивка гроба.

С тем же успехом я могла бы быть внутри него.

Именно этот мужчина всё время саботирует мою жизнь. Зачем? Чтобы держать меня неподалеку? Чтобы подтолкнуть меня к нему?

Именно он всё испортил поцелуями. Оба раза.

Я закрываю глаза, и Джеймс выходит из комнаты. Приподнимаю подбородок и смотрю в коридор на входную дверь, которая находится как раз рядом. Мне необходимо уйти. Я не могу сказать ему, что знаю.

Не раньше, чем выясню, как заставить его страдать. Это не может быть импровизацией. Мне нужно поразить его глубоко и жестко. Потому что сейчас... Я никогда не была более разъяренной и расстроенной.

Выпрыгиваю из кровати и собираю свою одежду по всей гостиной. Надеваю верх, а лифчик прячу в сумку. У меня нет времени. Убираю волосы назад в уродливый хвостик.

Он ловит меня, когда я дохожу до двери. Рука появляется передо мной, преграждая мне путь. В глазах тлеет огонь, словно его предали, как будто я доставила ему легкое неудобство, но не расстроила. Будто принесла пиццу не с той начинкой. Жду, когда он опустит руку, при этом пытаясь не выглядеть слабой. Сжимаю сумочку все сильнее и сильнее.

– Что это ты делаешь?

– Я ни за что не верну свою работу, если буду видеться и заниматься хернёй с тобой, – говорю я.

Он приподнимает брови и качает головой.

– Марси, успокойся.

– Не смей, блядь, говорить мне успокоиться! – глаза кажутся сухими и налитыми кровью. – Вообще не смей говорить, что мне делать.

Проталкиваюсь мимо него и, практически злясь на себя, вдыхаю его запах столько, сколько нужно, чтобы моё сердце забилось сильнее. Что со мной не так? Я открываю дверь и закрываю её за собой с громким хлопком.

Машина заводится с легкостью, и когда я вижу, что он выходит на крыльцо без рубашки и в одни боксёрах, то действую инстинктивно. Давлю на педаль и выворачиваю обратно на его подъездную дорогу, лед не задерживает шины и позволяет мне сделать оборот по направлению к улице. Ударяю по тормозам, и моя машина останавливается с рывком.

Когда дёргаю рычаг переключения передач, то ловлю его отражение в зеркале заднего вида.

Я терпеть тебя не могу, грёбаный Джеймс Пирс.

      ***

Вернувшись к себе, бросаю сумочку на пол и замертво падаю на свой диван. Ощущение, будто рыдаю, но я слишком выжата, чтобы делать это.

Всегда считала, что я агрессор, заботящийся лишь о бизнесе. Все мои сверстники чахли и пытались лебезить перед начальством, пока я активно старалась идти вперед и добиваться продвижения, не прибегая к отсасыванию членов на стороне. Но Незнакомец был моей отдушиной. Единственной возможностью расслабиться, не боясь быть использованной или обманутой. Особенно после того, какой бесполезной тратой времени оказались мои последние отношения. Никаких обязательств? Легко.

Но теперь... как мне себя чувствовать?

      Чувствую себя так, будто рыбак вонзил нож между жабр и выпотрошил меня. Мне радоваться? Быть счастливой от того, что мужчина, с которым я трахаюсь, вообще-то пытается испортить всю мою жизнь?

Я отдираю себя от дивана и иду на кухню. Даже не утруждаю себя включением света, знаю, что делаю. Взбираюсь на кухонную столешницу и, приподнимая себя, царапаю колени чем-то выпирающим из гранита. Мне нужна верхняя полка над плитой. Вслепую тянусь на выдохе и хватаю вино за горлышко бутылки.

Спускаюсь со столешницы и откупориваю. Бокал – это ненужный и лишний шаг. Только зря его испачкаю, чтобы потом мыть.

Возвращаясь в гостиную, я пью прямо из бутылки, как какое-то дешёвое пиво. Каждый приторно сладкий глоток дарит онемение, делая более вымотанной.

Я пью до тех пор, пока не проваливаюсь в забытье.

Глава 10

Солнечные лучи, бьющие прямо в глаза, заставили меня проснуться. Бутылка вина перевернулась, и от упавшей на ковер капли у моих ног образовалось маленькое пятно. Я всё ещё на диване, волосы жирные, сама себе отвратительна. Ещё чувствую прикосновения Джеймса к моей коже, его запах на моей одежде.

Когда сажусь, то отталкиваю бутылку прочь, и тру глаза, пока они снова не в состоянии фокусироваться. Приходится приложить усилия. Единственное, что я могу контролировать – это мое тело.

Головная боль поглотила меня настолько, что не представляю, как она может не быть напоминанием о том, как ошибалась. Я ковыляю до ванной комнаты, чтобы выпить таблетки и принять ванну.

Когда ты шантажируешь босса и грозишься использовать имеющийся на него компромат, то получаешь приятный бонус – это отсутствие необходимости ходить на работу.

Как только горячая вода творит свою магию, промакиваю платок и прикладываю его к лицу. Пар открывает поры, своё действие оказывают таблетки, и мои мысли возвращаются к прошлой ночи. И к последней неделе. И к неделе перед ней. И ко всей истории.

Ко всему, что было. Он знал, кто я такая. Должен был. Я всегда появлялась без повязки, и она на моей голове появлялась уже потом. Знал, что делал, когда получал работу, чтобы попытаться выбить компанию из моих рук.

Вероятно, он ловил кайф. Наблюдая за мной, словно за зверем в клетке. У него был доступ к моему телу, когда бы он того ни пожелал, и он целенаправленно и искусно создавал условия для того, чтобы я обеспечила тем же его вторую личность. Каждым саркастичным комментарием и хитрой ухмылкой. Теперь всё это приобретает смысл. Объединение образов Джеймса и Незнакомца в моём подсознании. Неудивительно.

Как я собираюсь отплатить, чтобы это было равнозначным?

Тепло успокоило тело, но не сердце. От одной лишь мысли об этой грандиозной лжи и предательстве оно бьётся сильнее. Манипуляции, уловки и, возможно, подкуп, чтобы только достать меня. Ослабить мою защиту и разрушить стены. Пока он не добился того, что я сосала его член.

Не то чтобы я не хотела этого, но… С тех пор, как у меня появился Незнакомец, я не открывалась мужчинам с этой стороны. Не было необходимости. И это освобождало время для работы и карьеры. Сейчас же у меня нет карьеры, и без договорённости с Незнакомцем, ночного избавления от напряжения больше не будет.

Я не могу пойти в бар, чтобы подцепить молодого и неопытного двадцатилетнего парня. Мне нужны прикосновения мужчины, который знает, что делает.

И Джеймс определенно из мужчин, уверенных в своих действиях.

Это происходит, и я не могу этому препятствовать. Либо так, либо ничего не смогу остановить. Рука с лёгким всплеском опускается под воду и будто змея скользит вниз к животу, между ног. Я дразню клитор, массируя его с ненавистью, недовольством… и восторгом. Мужчины вроде него… действительно знают, что делать. С влажной тряпкой на глазах могу представить, что я не я. Вода помогает скрыть этот факт.

Я достигаю оргазма без особых усилий. Он сильной волной проносится через меня, заставляя стиснуть край ванной, выплескивая из неё воду.

Между Ненавистью и Любовью слишком тонкая грань. Учитывая, что любое из чувств может оказывать сильнейшее воздействие. Вроде воздействия бензина на огонь.

Который станет только сильнее.