Бросаю леггинсы, как только освобождаюсь, и даю им превратиться в смятую кучку на ковре. Запихиваю пальцы под линию трусиков и хочу попытаться снять их максимально сексуально, но знаю, что не смогу. Я стягиваю их вниз и чувствую, что они полностью вымокшие. Даже края и задняя часть увлажнены по полной программе. Я никогда в жизни не уничтожала свои трусики настолько тотально. Они холодные и избавление от них похоже на чудо.

Незнакомец протягивает руку, и я отдаю ему нижнее белье. Он сминает их в кулаке, словно клочок бумаги, и убирает в карман.

– Ты не захочешь их обратно.

– Да, сэр.

Он смотрит на моё тело, прежде чем приблизиться и прикоснуться к моим коленям. Руки тёплые. Он плавно скользит рукой по моей коже и пальцами сжимает область между ног. Я дышу с трудом.

– Не двигайся.

Я киваю и глотаю с трудом. Чувствую вибрации как будто бы в моей интимной зоне. Напряжение превратилось в страстное желание. Словно соединили края зажима. Тёплыми пальцами он поглаживает внутреннюю область между моих ног, и я выдыхаю с шипением, чуть ли не задыхаясь, когда он вводит в меня большой и указательный пальцы. Он хватает устройство, и я чувствую, как оно выскальзывает из моего тела, на мгновение парализуя его. Напряжение улетучилось, как и преследовавшее меня на протяжении всего дня ощущение, словно моя талия скованна цепью.

Я пытаюсь не смотреть на вибратор, который весь покрыт моими соками. Он замечает это и поднимается, всё ещё изящно держа вибратор пальцами. Он приближает его к моему лицу.

– Соси его, – говорит он.

Даже не говорит. Приказывает. Та маленькая часть глаз, что я могу видеть через прорези, становится темнее и мерцает, когда он приподнимает конец вибратора и толкает его мне между губ. Расслабляюсь и немного открываю челюсть, чтобы вибратор мог проскользнуть мимо зубов. Сосу его, словно сладкую сосульку, до тех пор, пока не смогу чувствовать ничего, кроме силикона. Солоноватость. Текстура... стыд.

Не знаю, почему.

Он дрожит, когда я заканчиваю полировать вибратор. Хотя не только он, но и я. Я весь день мирилась с некоторой похотливостью. И только сейчас это вернулось к тому, с чего изначально начиналось: глубокая жажда его. Голод.

Он вытаскивает вибратор из моего рта, и тонкая линия слюны повисает между ним и моей губой. Она разрывается, как паучья паутина, и он кладет вибратор на прикроватную тумбочку. Пока я наблюдаю за движениями, то даже не замечаю, как другой рукой он из штанов вылавливает повязку на глаза.

Поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него, и тогда он укутывает мои глаза тьмой. Я рефлекторно закрываю их и расслабляюсь, когда он завязывает узел на моём затылке. Концы неиспользованной повязки спадают мне на плечи и щекочут кожу. Ослеплённая, я чувствую давление его рук на плечи, означающие его желание опустить меня на колени.

Накапливаю слюну, зная, чего он хочет от меня. Знаю, что потом он отплатит мне сполна. Если он в настроении. Хотя, могу сказать, сегодня он исключительно возбуждён. Член трется о мою щеку, и его слабый характерный мужественный запах достигает носа. Он чистый, но это не скрывает его аромат. Капля смазки скользит по моей щеке, когда он снова касается им меня. Я порываюсь и поднимаю руки, чтобы взять член.

– Рано, – говорит он, отталкивая мои руки прочь. – Слишком жадно.

Я улыбаюсь и даю ему играть в маленькую игру, когда он водит членом по губам, и лишь затем разрешает попробовать его. Наконец, он смягчается.

– Возьми его.

Аккуратно беру член одной рукой. Не знаю, тверже ли он, чем обычно, но, честно говоря, я несколько взбешена из-за того, через что Незнакомец заставлял меня проходить весь день. Он слегка кривится и бормочет, когда сжимаю его твердость, но по его тону могу сказать, что ему это нравится. Мне достаточно его тона, чтобы понять, когда ему нравится. И когда он испытывает недовольство.

И вы не хотите, чтобы он испытывал недовольство.

Я скольжу головкой по губам и увлажняю её своей слюной, которую я накопила ранее. Он резко стонет и запускает пальцы в мои волосы, практически сбрасывая повязку. Он собирает мои волосы в руки и начинает вдалбливаться в мой рот. Я открываю рот так широко, как только могу, чтобы быть уверенной, что не поцарапаю его зубами. Он оставляет смазку у меня на языке, от вкуса которой я становлюсь ещё более дикой. Толкаюсь в его бёдра свободными руками и вынуждаю остановиться, и, прежде чем он реагирует, доказываю, что знаю, что делаю.

Глубокое погружение в моё горло приводит его в безумство. Словно я провоцирую медведя или тигра, он не может контролировать себя. Никогда не видела его таким похотливым, таким возбужденным. Он отталкивает меня и вытаскивает член из моего рта.

– Поднимайся, – командует он.

Я встаю на ноги, и он толкает меня на кровать. Шерстяной плед тёплый, но его ноги ещё теплее. Его член горячий. Он скользит в меня с невероятной легкостью. Я всё ещё отчасти онемевшая из-за вибратора, но могу чувствовать, как он ударяется яичками о мои чувствительные складки с каждым вколачиванием. Я вытягиваю руки на простынях, пытаясь ухватиться за что-нибудь, чтобы держаться, и обнаруживаю его предплечье. Рукой скольжу вокруг его руки как змея, когда он жёстко вдалбливается в меня. Я пыталась сдерживаться, но стоны вырывались сами.

– Ах... ах, – прикусываю губу. – Соседи...

– Пускай они слышат тебя. Не сдерживай себя в их угоду. Кто они тебе? Никто.

Я кричу, когда он рычит. Шероховатость его голоса доводит меня до оргазма. Даже с повязкой на глазах я пытаюсь представить его. Как он выглядит. Глаза подходят его лицу. Сильная челюсть, я уверена. Мощные руки и ноги. Но всё, что всплывает в памяти, это Джеймс Пирс.

Джеймс Пирс, выносящий мой мозг к хренам собачьим.

Да плевать. Мой мозг ленив, а киска нетерпеливая. Он тяжело рычит, когда кончает. Я перемещаю руки с предплечий на его плечи, обнимая, лежа навзничь, вонзаю ногти в его кожу, заглушая очередной стон из-за сгустившегося внутри моего тела тепла. В животе бьётся судорога, ноги липкие, а голова идёт кругом. Но я в раю.

Это мой рай.

***

Пока я лежу там в тревожном блаженстве, стягиваю повязку вниз, на шею. Разворачиваюсь, чтобы видеть Незнакомца. Он выглядит отрешённым. Имею в виду, насколько кто-то может быть отстранённым по отношению к другому человеку, никогда особо с ним и не сближаясь? Маска всегда отделяла его от меня. Его глаза двигаются за этим прочным фасадом, и я чувствую себя загнанной в ловушку.

Он наклоняется надо мной и хватает за плечи. Я замираю от удивления, когда он приподнимает меня и убирает волосы с лица. Он лижет мою щёку, проводя языком до лба, затем возвращает его обратно вниз, прежде чем продвинуться к моему рту. Я столбенею. Он целует меня.

Это неправильно. Хотя я и не отталкиваю его прочь. Как я могу? Его искусанные губы на моих, и я не выдерживаю и падаю в его объятия, чувствуя, как материал маски трётся о мой нос, пока я сосу его язык. Поцелуй получается громким и возбуждает меня намного сильнее, чем секс. Это тот уровень интимности, что мы ещё не пересекали. И не думаю, что нам следует это делать.

Он отрывается от меня, и длинная линия слюны разрывается в воздухе, как истончившаяся нить. Этот рот я чувствовала только между моих ног.

Но никогда рядом с моим подбородком. Никогда у моих губ. Щетина на его лице жёсткая, как и должна быть. Какой она и должна быть у мужчин.

Мы смотрим друг на друга, и в воздухе повисает вязкая тишина. Я не могу нарушить её первой, я не нарушала правила. Чешу руку и пытаюсь отвести взгляд в сторону двери, часов, да чего угодно, лишь бы не смотреть на него. Но он не отводит глаз.

Чёрт подери. Он же не может читать мои мысли? Или может?

Поднимается на ноги и прочищает горло. Застегивает штаны и приводит себя в порядок, прежде чем поднять свои вещи и направиться к двери. Как и в прошлый раз, я буду оставлена, чтобы потом пройти через вестибюль, а затем и к машине. Обычно я бы смотрела на этот момент уединённости, как на промежуток времени, чтобы прийти в себя.