Джеймс из того типа людей, которые могут управлять кармой. Он тот, у кого пронзительный взгляд, одежда с иголочки, а в глазах искрится огонь, обещающий дарить восторг всю ночь напролёт. Он не будет раздевать без разрешения, он разденется сам, чем и очарует. Он трахнет вас, не удовлетворившись одним лишь представлением голой женщины. Я краснею от подобных мыслей, а затем злюсь из-за того, что такое вообще пришло мне в голову. Джеймс Пирс - кретин. Человек, прячущийся за компанией, созданной его отцом. Мужчина, который имеет смелость вносить себя в моё расписание, словно я не настолько важная персона, чтобы заняться этим самой. Человек, который игнорирует мои требования и считает, что я не могущественна.

      Я подготовилась к встрече с Джеймсом. Гвен напомнила мне, что из-за того, что я не выбрала место, его нашел он. Я абсолютно уверена, что она скажет мне про кофейню.

− Это какой-то бар вниз по Девятой. Я даже не знаю баров, что могли бы быть открыты так рано…

Я смотрю на неё, моё терпение истончилось.

− Гвен, сейчас два тридцать. Некоторые бары открыты и в шесть утра.

Она бросает на меня удивлённый взгляд, будто только что я призналась в моём увлечении выпивкой. Но это не так. Просто знаю людей, которые зависимы. Я встречалась с такими людьми.

Девятая даже дальше, чем кафе на Баннок. Мысленно поспорила, стоит ли проехать два лишних квартала на машине. Если я весь этот путь буду идти пешком с работающим вибратором, вполне возможно, что, когда достигну бара, просто рухну.

Решаю ехать на машине.

***

      Перед баром довольно просторная парковка. Только потому, что открыто в середине дня ещё не значит, что они завалены клиентами. Я паркую машину и вношу кое-какие изменения в счётчик. Тридцати минут должно быть достаточно, чтобы донести свою мысль.

С зажатой в руке папкой и сумкой на плече открываю дверь бара и посылаю улыбку бармену. В такую рань вышибал здесь нет. В любом случае, он меня знает. Мне не нужно ничего доказывать.

Я сканирую помещение и обнаруживаю Джеймса смотрящим соккер, он сидит за одним из самых высоких столов, находящимся напротив телевизора. Не могу сказать, впечатлён он или ему скучно.

(Соккер – так американцы называют европейский футбол.)

Ух. Мне чертовски не нравится этот его непоколебимый вид. Пока я готовила полную папку документов с информацией, чтобы убедить его, что слияние должно случиться и поглощение не в интересах его компании, у него была лишь салфетка, на которой стоял стакан со скотчем.

(Скотч – шотландский виски.)

Встаю перед ним, закрывая собой экран телевизора. Не узнав, он пытается вернуться к просмотру, наклоняясь, стремясь продолжить смотреть матч. Я выдвигаю стул и сажусь на него, а он всё это время не сводит с меня глаз. Не произносит ни слова, этой вспышки узнавания достаточно.

Присев, я скрещиваю ноги, едва маневрируя под столом, и затем выкладываю бумаги на стол прямо перед собой.

Он первым начинает говорить.

– Ты захотела встретиться в такое время. Должен сказать, ты насильно внесла себя в моё расписание. У меня много партнеров по бизнесу и инвесторов, которым нужно обсудить со мной поглощение. – Он такой же непочтительный и мерзкий, как и вчера.

Я пытаюсь препятствовать не только сердитому взгляду, но и одновременно бороться с оргазмом. Если бы он мог прочитать мои мысли, то был бы сильно сконфужен и точно находился бы в смятении. Я бы чувствовала именно это. Когда наблюдаю, как он подносит скотч к губам и делает долгий глоток, по моему телу проносится волна удовольствия, из-за чего на меня накатывает смущение и тепло.

– Мистер Пирс, – начинаю я и открываю папку. – Вы не приобретаете нашу компанию.

– Я определенно...

Я прерываю его.

– Давайте решим это прямо сейчас. Вы не приобретаете мою компанию. – В моём взгляде и голосе пылкость, удивляющая даже меня.

Я уж подумала, что моя энергичность покинула меня в самое неподходящее время. Видимо, он зажег что-то во мне. Как воздух разжигает тлеющие угли.

Выражение его лица становится невыразительным, он опускает стакан на стол. Я достала его?

Он смеётся мне в лицо. С каждой секундой я хмурюсь всё сильнее. Люди в баре оглядываются в нашу сторону, но я не поворачиваю головы, посмотрев в бок одним лишь периферическим зрением. Джеймс расслабляется и его смех стихает. Лишь сухой кивок. Словно все это было несчастным случаем.

– Это шутка, верно? Денег у нас более чем достаточно, чтобы купить что угодно, что бы ни говорили другие. Выглядит так, будто ты одна воюешь по этому поводу. Твоя компания не сможет держаться на плаву следующие пять лет, а когда придёт время... – он допивает остатки из своего стакана. – Это будет концом для тебя.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – качаю головой, пока подзываю официантку.

Она выглядит слишком измотанной для того, кто проработал половину смены.

– Мне нужно выпить, принесите то же, что приносили ему. – Она записывает заказ и уходит.

Я разворачиваюсь к Джеймсу как раз, чтобы заметить его удивленный взгляд, перемещающийся от официантки на меня. Он её оценивал? Моя губа дернулась, но я воздержалась от любых высказываний.

Почему это настолько сильно вывело меня из себя?

– Не имею понятия? Я так понимаю, ты не уволила некую Стейси как-её-там ещё вчера? Это должно было быть секретом? – он понижает голос до хриплого шепота. – Хорошо. Я никому не скажу.

Волосы на затылке встают дыбом. От гнева или возбуждения, больше это не имело значения.

– Я даже не знаю, почему всё ещё вожусь с тобой, ты не представляешь из себя ничего, кроме... А-ах. – Что-то идет не так, вибратор начинает двигаться намного быстреё.

Я и не подозревала, что он так может. Мой живот напрягается, а лицо покрывается румянцем. Проклятье. Стискиваю зубы и сжимаю кулаки, чтобы успокоить себя.

Джеймс не может видеть, как я выгибаюсь и борюсь с этой глупой машиной. Но на лице читается понимание. Есть что-то в его глазах, говорящее о том, что он уже знает. Невозможно.

Закрываю глаза и кашляю, прежде чем притвориться, что мне нужно посмотреть наверх на свет, чтобы чихнуть. Он улыбается, ждет, когда продолжу, чтобы осадить меня. Мучения прекращаются, вибратор замедляется, я наконец могу говорить.

– Неважно. С этого момента я буду вести все разговоры с вашим боссом. Вы тратите время наших компаний впустую. Это всё бюрократическая чушь.

Он снова рассмеялся, но не надо мной. Это искренний смех, стол аж трясется. Он ударяет руками по столу. Официантка возвращается и ставит мою выпивку на салфетку передо мной. Джеймс улыбается ей теплой улыбкой, которую я ещё не видела, отчего девушка немедленно краснеет. Хочу разбить ей лицо. Он протягивает ей кредитку и её пальцы быстро касаются его ладони, когда она забирает карту.

– Я всё оплачу.

Он контролирует меня. Мне это не нравится.

– Я могу заплатить за свою выпивку. Я уже достаточно взрослая для этого.

– Это точно, мисс Стоун, – шепчет он.

Поднимает пустой стакан и крутит им так, что на дне стучит лёд. Он звенит нежно, ударяясь о стеклянные стенки.

В какой-то момент звуки от телевизора, где идет соккер, затихают, опустошенный и заполненный стаканы становятся неважны, все помещение кажется слишком тихим. Я не свожу взгляда с его руки с тех пор, как ушла официантка. Пялюсь на него. Его щека дергается и лишь потом он улыбается в ответ на мой взгляд, а затем в его глазах появляется вульгарность, когда он начинает опускать свои глаза, чтобы посмотреть на мою грудь. Я не выставляю напоказ зону декольте, и, к тому же, не слишком-то и богата в этой области. Мои руки немного трясутся, холодный пот пропитывает мой пиджак. Тот сон, выкрикивание его имени в постели с Незнакомцем, и этот вибратор. Все это сливается воедино – нет уж – пошло всё нахер. Я не из таких женщин. Я не из неуверенных, хрупких, ранимых! Или всё же их таких?