Выручила герань. Мы оторвали несколько лепестков, выбрали поярче, послюнявили и прилепили на лоб – индийские красавицы!

Тайком вышли из дому. Где-то мычали «священные животные», в траве шуршали индийские змеи, а копёшки травы превратились в слонов…

– Двигай бёдрами, – сказала Зита. – Вдруг Васька с Серёжкой нас увидят…

Мы, пританцовывая, дошли до родника – ни души. Несколько раз совсем не повезло: в темноте вляпались в «священные лепёшки» (а по условиям жанра пришлось идти босиком). Цикады трещали, как оголтелые. Кто-то матерился:

– А ну стой, зараза!..

– Хочу в туалет, – сказала Ольга и, приподняв «сари», присела в траву.

– Ой, мамочки! – заорала Зита через минуту. – Крапива!

Оказалось, и в Индии тоже крапива росла…

Мы пошли обратно. В бабушкином доме уже горел свет.

– Зита, – заныла я, – давай ещё разок пройдём мимо Васькиного дома!

– Дура ты, Гита! У меня попа огнём горит, а у тебя один Васька на уме!

Васька действительно был красивый мальчишка: чёрненький, загорелый. И Зита сдалась.

В кромешной темноте две «индианки» подошли к Васькиному дому. Про танцующие бёдра мы и думать забыли!

– Ё-моё! – заорали в потёмках. Голос оказался Васькиным.

Он мирно сидел на завалинке и вдруг увидел в потёмках две фигуры в белом – чистые привидения! Но он был не из робкого десятка – поднялся и пошёл навстречу.

– Бежим! – крикнула Зита, и мы, путаясь в тюле, бросились бежать.

…В сенях стояли полные вёдра с парным молоком.

– Хочу пить, – сказала Зита, наклонилась к подойнику, отхлебнула…

Передо мной стояла моя сестра Ольга: лепесток от герани отлетел, а над верхней губой появились белые усы. Босые ноги, попав в «священную лепёшку», стали грязно-зелёного цвета, волосы растрепались, а подол «сари» стал чёрным.

– Ну ты страшная!

– Сама дура!

В сени с хворостиной вышла бабушка Таня. Она была строгая женщина:

– Подьте-ка сюда, красавицы!

И Ольгина попа, в отличие от моей, пострадала за этот вечер во второй раз.

– Баба-а-а! Больна-а-а! – орала Зита, а я ей подпевала.

Дома, при свете лампочки, мы смогли насладиться зрелищем: перевёрнутые вверх дном ящики комода, помятая герань и бестюлевые окна.

– А чё это было? – спросил утром Васька. Видно, всё-таки узнал.

– Эх, Вась, ты никогда не был в Индии, – сказала Зита.

Васька покрутил пальцем у виска. А я охладела к индийским фильмам через десяток лет окончательно.

Учительница поправила очки и добавила:

– В каждой сказке Андерсена есть поучительный момент. Кто внимательно прочтёт «Свинопаса» – тот сможет ответить, какова мораль этой сказки.

Маруська была прилежной второклашкой.

Сразу после ужина она открыла на экране монитора сайт со сказками и села искать мораль в «Свинопасе».

Несмотря на то, что никто Маруську не слушал – я мыла на кухне ненавистную посуду, а муж в гостиной просматривал газету – читала Маня громко и с выражением. По-другому она не умела. Да и «выражать», как выяснилось позже, ей было что.

Когда через полчаса Маня пожаловала на кухню, я поинтересовалась:

– Ну как? Нашла в сказке мораль?

– Мама, – рухнула на табурет возбуждённая Маруська. – Ты бы знала, что этот Андерсен пишет!

– Вообще-то я читала Андерсена. И «Свинопаса» читала. А что тебя так возмутило?

– Значит, ты считаешь, что эта сказка подходит второклашкам? Я имею в виду – по возрасту!

Маруськиному негодованию стало тесно на кухне, и она, схватив мою пенную по локоть руку, потащила меня в детскую к монитору.

– Посмотри сюда. Ты уверена, что именно эту сказку читала?

И Маня ткнула пальцем в экран.

Засомневавшись, я пробежала глазами по строчкам.

– Всё правильно: принцесса отказала принцу, а со свинопасом за волшебный горшочек с бубенчиками поцеловалась десять раз. За музыкальную трещотку – сто! Это та самая сказка. Из моего детства.

Я посмотрела на дочь и уже не так уверенно добавила:

– Ну, в общем-то, нормальная сказка.

– Нормальная?! Шутишь?! А ничего, что вся сказка про поцелуи?! А то, что принцесса ещё и фрейлин заставляла с принцем целоваться – тоже нормально?! Это же детское произведение! Дет-ско-е!

И Маруська сжала губки, как делала это всегда в моменты сильного возбуждения.

Глаза её стали огромными, а на лбу даже выступили бусинки пота.

– Представляешь, мам, а я ещё и мораль должна здесь найти!

Дочь уставилась на меня, вероятно, ожидая понимания и поддержки.

Я взяла Маруську за руку и села рядом, давая понять, что разговор будет серьёзным и, возможно, долгим.

– Дочь, понимаешь…

Брови Маруськи, как два сердитых ужа, поползли к переносице и образовали маленькую, но не обещающую ничего хорошего складку.

– В поцелуях нет ничего плохого, – начала я издалека, аккуратно подбирая слова.

Но дочь не была настроена на пространные разговоры.

– Ничего плохого?! – возмутилась Маруська и вскочила со стула. – А сто раз подряд поцеловать мужчину – по-твоему, ничего плохого?! А то, что принцесса видела этого мужчину впервые – тоже ничего плохого?! А подруг заставлять такой ерундой заниматься – тоже нормально?! Что ты на это скажешь?!

И Маруська посмотрела на меня как на соседского мальчишку-ясельника, который совершенно не разбирался в жизни и, показывая каждое утро на красные колготы, говорил: «Саса касивый».

Я промолчала, пожав плечами.

– Это возмутительно! – вынесла вердикт Маня.

И, сложив руки на груди, решительно зашагала прочь из комнаты.

У дверей Маня на секунду остановилась и, обернувшись, бросила не по-детски строгое:

– Мама, ты меня сегодня удивила!

Она ещё постояла в дверях и добавила назидательно:

– Сильно удивила! Посиди здесь и подумай!

И прикрыв за собой дверь, Маруська отправилась в гостиную, видимо, уже с папой обсуждать поведение ветреной принцессы.

И моё, похоже, тоже.

Как здорово – каникулы в разгаре, погода прекрасная – с морозцем и снежком! Лиза, Настя и Артёмка собрались в театр на новогодний утренник. Решили выйти пораньше, чтобы успеть посмотреть ёлку на площади. У перехода одиноко стояла, опираясь на палочку, сгорбленная старенькая бабушка. Она уже несколько раз пропустила зелёный свет светофора – видно, кого-то ждала. Увидев детей, старушка очень обрадовалась.

– Голубчик, – почему-то обратилась она к Артёмке, может, потому, что мальчик выглядел постарше девчонок. – Переведи меня через дорогу, а то скользко очень… Боязно мне, если упаду, то косточек не соберут.

Девочки быстро пересекли переход и ждали на противоположной стороне. Артёмка взял бабульку под руку и мелкими шажками с ней двинулся в путь. Так благополучно они добрались до середины перехода. И тут в одно мгновение происходит совершенно непредвиденное: Артём, поскользнувшись, мешком упал на дорогу, попутно выбив трость из руки бабушки. Бедная бабуся чудом удержалось на ногах и сразу же бросилась поднимать мальчика.

– Ах, господи, касатик ты мой, небось, зашибся… Поднимайся, дорогой!

Светофор переключился на красный свет, и у перехода начала собираться колонна машин. Пассажиры передних наблюдали за происходящим с интересом, а последующие – начали нетерпеливо сигналить. Однако бабушка не спеша подняла мальчика и стала обстоятельно его отряхивать от снега. Потом она ловко подхватила палку под мышку и, придерживая двумя руками Артёмку повела его медленно к тротуару. Девочки, наблюдая эту картину, умирали со смеху.

– Здорово же ты перевёл бабку через дорогу!

Бабушка поинтересовалась, далеко ли Артёмке идти, и может, ей стоит его проводить. Тут уже и мальчик не удержался от смеха. Девочки успокоили бабушку, пообещали, что проводят его сами.