— Похоже, ты была типичным подростком.

Я пожимаю плечами.

— Наверное. А ты умело воспользовался ситуацией, так что, похоже, когда-нибудь я познакомлю тебя со своими родителями. Привезу тебя домой. Я даже покажу тебе свою комнату, и у нас будет секс на моей старой кровати.

Откинув голову назад, Вэс смеётся.

— Они сохранили твою комнату такой, какой она была при тебе?

— Нет, я просто дразню тебя. Думаю, папа выждал минут десять после того, как я уехала, и превратил её в мужскую берлогу. Хотя вряд ли она превзойдёт твою. Может, ты поделишься с ним своими идеями.

— Знаешь, а та комната, в который ты живёшь и из которой ты, кстати, переезжаешь в мою, была моей, когда я был ребёнком.

— О, правда?

— Да. И я даже, возможно, отдал её тебе не случайно.

— Как так?

— Ты хочешь узнать?

— Ну конечно хочу!

— Тогда так. Я отвечу на твой вопрос, если ты наконец ответишь на мой. Этот лосьон с клубникой и сливками действительно вкусный?

— Тогда давай ты получишь свой ответ сегодня ночью.

— Договорились.

— Не подумал об этом, да?

— Чёрт, ты что думаешь, я такой дурак?

Я смеюсь.

— А теперь расскажи мне, почему ты отдал мне свою комнату.

— Хорошо, только не злись.

По мне проползло тревожное чувство, кожа покрылась мурашками — что же он собирается сказать?

— Ладно, — растягивая слово, отвечаю я.

— Когда мы с братом были детьми, то нашли способ переговариваться и видеться, когда должны были сидеть в своих комнатах, делая домашнее задание, или потому что были наказаны.

Я хмурюсь.

— К чему ты клонишь?

— Ну, в стене есть вентиляционное отверстие, в не совсем обычном месте. И вот мы выяснили, что если открыть его с обоих концов, то можно смотреть в другую комнату.

— ЧТО? — вскрикиваю я. — Ты шпионил за мной в моей спальне?

— Нет, не в спальне… — Он умолкает.

— Тогда я не…

— В ванной.

— ЧТО? ТЫ ПОДСМАТРИВАЛ ЗА МНОЙ, КОГДА Я БЫЛА В ВАННОЙ?

— Нет! Ничего подобного, клянусь. — Я смотрю на Вэса так, словно не верю ни единому слову, что сходят с этих сексуальных губ. — Честно!

— И я должна в это поверить?

Он смеётся.

— Пожалуй, вряд ли.

— ТЫ ИЗВРАЩЕНЕЦ!

— Только когда дело касается тебя, котёнок.

Вэс наклоняется и целует меня. Он нежно прикусывает мою нижнюю губу, а потом проводит по ней языком, успокаивая место укуса. Я открываюсь ему, и его язык осторожно касается моего, его губы двигаются медленно и приятно, он никуда не торопится.

Клянусь, я мурлычу в ответ, забывая о его признании и зарабатывая себе новое прозвище. Будь проклят он и его сексуальность!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Вэс отстраняется от меня, и, несмотря на то, что мы находимся в общественном месте, которое сейчас стало просто размытым фоном, я, опьянённая страстью, хочу только одного — чтобы его губы вновь вернулись на мои. Я уже собираюсь притянуть его к себе, когда понимаю, что звонит мой мобильник. Ох, наверное, это и послужило причиной того, что наш поцелуй прервался.

Я моргаю, а потом начинаю рыться в сумке в поисках телефона. На его экране светится хорошенькое личико Миши.

— Привет, моя любовь, — отвечаю я, отчего Вэс мило хмурится, пока я беззвучно не говорю ему, кто звонит.

— И тебе привет. Чем занимаешься?

— Мы с Вэсом на пикнике в парке. — Миша нисколько не удивилась этому, потому что как только вчера вечером я отвязалась от него, то тут же набрала её и, визжа от восторга, возбуждённо рассказывала ей о мужчине, что теперь рядом со мной. Подруга смеялась, а я была рада тому, что она воздержалась от напоминания, что так и знала.

— О, прости, что побеспокоила. Я очень счастлива за вас обоих. Но у меня есть к вам просьба.

— Ничего страшного. Что случилось?

— Ну, один из моих поставщиков прислал мне билеты на концерт, и я подумала, может быть, вы сходите?

— Круто! А чей концерт?

— В том-то и дело, что я точно не знаю. Мне сказали, что это очень популярная инди-группа, играющая в стиле «нью-эйдж». Вроде бы они называются «The Burning Neptunes», но так как я не смогу пойти, то решила спросить, не хотели бы вы с Вэсом пойти вместо меня и послушать, что они из себя представляют? Если вам их музыка понравится, то тогда я закажу в магазин карты для скачивания их песен.

— А почему ты не можешь пойти? — Я с радостью пойду туда, чтобы помочь Мише, хотя не имею не малейшего понятия о том, захочет ли пойти Вэс, но мне неловко из-за того, что подруга всё пропустит.

— Это всё случилось очень неожиданно, а я уже записалась на онлайновый семинар о лечебном эффекте барабанов. И мне сейчас не компенсируют его стоимость, если я не пойду, к тому же я уже сто лет как хотела этого.

— Если хочешь, я могу пойти на семинар, а ты — концерт?

Миша смеётся почти целую минуту.

— Я очень благодарна за предложение, но уверена на все сто, что тебе не понравится. Это будет слишком для тебя, известной обожательницы всей этой эзотерической белиберды.

— Я могу отличить сарказм, знаешь ли.

— Короче говоря, по-другому никак.

— Ладно, повиси немного, я спрошу Вэса. — Я откладываю телефон и объясняю ему, что Миша нуждается в нашей помощи. — Ты не против? Я бы не хотела расстроить твои планы, если ты уже что-то наметил.

— Пупсик, у меня только один единственный план — отвезти тебя обратно домой, в мою кровать.

— Хм, «пупсик», «котёнок» — я не очень уверена, что хочу, чтобы меня так называли. Словно я какое-то животное.

— Ну… кое-что мне запомнилось в самых мельчайших подробностях — и там было кое-что звериное…

У меня закипает кровь от этих слов. Но, с другой стороны, я совсем не против. Богиня секса побеждает, чёрт побери! Вэс улыбается мне, отлично зная, как действует на меня. — Давай сходим. Я совсем не против. Продлим ожидание.

Я поднимаю телефон к уху и слышу, как хихикает Миша.

— Ты всё слышала, да?

— Ага.

— Класс. — Я вздыхаю и смотрю на Вэса, который лишь ухмыляется и пожимает плечами. — Ну что ж, мы сходим на концерт вместо тебя. Мы только рады помочь, и я уверена, шоу будет потрясающим.

— Хорошо, сейчас я уезжаю из магазина по делам, так что оставлю билеты в твоём почтовом ящике, договорились?

— Отлично, Миш. До скорого. И давай как-нибудь встретимся, да?

— Конечно. Люблю тебя.

— И я тебя.

Я вешаю трубку и поворачиваюсь к Вэсу. Толкаю его на спину, а сама устраиваюсь на нём. Сцепив ладони под подбородком, я смотрю на него сверху вниз с, надеюсь, сексуальной улыбкой.

— Веди себя прилично, — дразнится он. — Дети совсем недалеко от нас.

— Очень смешно. Концерт — это здорово. Я загадала это в своём списке.

— Всё, что я буду делать с тобой, — здорово.

— Могу сказать то же самое и про себя. Если бы я знала, что мы приедем в парк, то взяла бы с собой какой-нибудь корм для птиц. Я всегда кормлю уток, когда прихожу сюда.

— Я тоже. И поэтому у меня с собой есть корм.

— Ух ты, правда? Как мило! Вэс-«плохой» мальчик, покрытый татуировками бармен-байкер с ирокезом кормит уток.

— Очень остроумно. — Он щёлкает меня по носу, а затем осторожно отодвигает, чтобы подняться. Вэс помогает мне встать, и мы вместе складываем покрывала, а потом он достаёт из корзинки птичий корм. И мы идём, держась за руки, к пруду кормить уток. Завидев нас, птицы подплывают ближе, уже зная, что им скоро перепадёт угощение. Мы кидаем им корм и смеёмся над боевыми утками, при этом жалея тех, кто ведёт себя более пассивно, и стараемся сделать так, чтобы им тоже вдоволь досталось.

— Точно такой же пруд был в городке в штате Индиана, где жили мои дедушка и бабушка. Одно из моих самых любимых воспоминаний связано с летом, когда мы ездили к ним в гости. Мой дедушка повёл меня на пруд кормить уток. Я чуть с ума не сошла от восторга и пыталась погладить их, но они разбегались от меня. Дедушка увидел, как сильно я этого хотела, приманил одну из уток, чтобы я смогла подержать и погладить её. — Я улыбнулась своему воспоминанию. — Это одно из самых любимых воспоминаний о дедушке, который умер, когда я была ещё ребёнком.