Чем ближе я подъезжал к воротам крепости, тем лучше становилось мое настроение. Задание я выполнил и даже перевыполнил. А с непонятными Камнями разберемся. Пусть лежат себе, есть-пить не просят. Ворота, строго по уставу, были закрыты. Бетонная змейка перед воротами заставила сбросить скорость до минимума. Даже Джаггернаут, следующая эволюция Рыцаря, не смог бы пробиться через нее, не потеряв скорости. А в зоне обстрела для нежити это верная смерть. Возле ворот бдел часовой – коренастый крепыш невысокого роста, но настолько широкий в плечах, что напоминал тумбу. Рыжая бородища, заплетенная в три косы, нос картошкой, маленькие глаза, теряющиеся под надбровными дугами. Короче, типичный гном. Конкретно этого звали Фимли, и знали мы друг друга с момента моего появления в крепости. Пыхтя раскуренной трубкой, он расшиперился в проеме и, пытаясь говорить шепотом, спросил:

– Ну, что принес?

Сама идея гнома говорить шепотом была изначально обречена на провал. Вместо громкого гулкого баса вышло то же самое, но как будто в ведро, и оттого получилось еще громче. Однако подобные мелочи Фимли не волновали. Сейчас гном был во власти азарта, я чувствовал его возбуждение и нетерпение.

– А фигли нам, – не смог не подколоть его я. – Что, отец, ставки-то большие?

– Кому и полушка ставка, – буркнул обидевшийся гном. – С тобой разве чего выспоришь? Сам заморыш, так еще стрелялок себе наделал и думает из них Мертвых Рыцарей завалить. Я тебе так скажу, фиговиной твоей можно нежитя свалить, токмо ежли схватить ее за тонкий конец и лупить тварь, пока не подохнет.

Фимли любил прикинуться эдакой деревенщиной, признающей в качестве оружия только дедову секиру. Однако он сам ходил со мной на стрельбище и знал, на что способна моя винтовка. Просто ему до жути хотелось разговорить меня, чтобы первым узнать о результатах моей вылазки. Ажиотаж споров и ставок на то, кого я добуду, охватил крепость еще пару недель назад, когда я начал регулярно выезжать в тундру, изучать маршруты патрулей. И сегодня он достиг своего апогея.

– Капитан в крепости? – нарочито небрежно спросил я гнома.

– Да тут он, куда ж ему деться-то, – аж сплюнул от досады Фимли, понимая, что колоться я не намерен. Протиснувшись мимо посмурневшего стража ворот, я первым делом отправился в казарму. Следовало почистить оружие, помыться и переодеться. А капитан никуда не денется. Ему наверняка уже доложили, что я вернулся. Как бы ни был строг комендант крепости, он понимал, что дергать человека, не дав ему даже умыться, не стоит.

Однако перед тем как пойти мыться-бриться, следовало заскочить к оперативному дежурному. Не хватало еще, чтобы из-за меня пострадал кто-нибудь, ведь нежить обязательно пойдет по следам квада. Поэтому я, заскочив в штаб, по-быстрому описал ситуацию, не вдаваясь в подробности своей добычи. Дежурил сегодня один из замов капитана, гном по прозвищу Одноглаз, командовавший ротой бойцов ближнего боя. Как его звали по-настоящему, никто уже и не помнил, но лучшего рубаку найти в крепости было сложно, даже несмотря на потерю одного глаза, что и дало ему новое имя. Выходя, я услышал, как он рычит в трубку полевого телефона, ставя на уши все близлежащие крепости, подобные нашей. И это правильно, лучше перебдеть, чем хоронить друзей.

Почистив на скорую руку винтовку, я подхватил чистую одежду и отправился мыться. Душ и туалет были достаточно современными. Ну, в реалиях этого мира, конечно. У нас это что-то вроде середины восьмидесятых. Труба с рассекателем, смеситель с двумя вентилями, где никогда не поймаешь, когда пойдет холодная вода, а чуть крутанул – все, уже кипяток.

Помывшись и переодевшись, я подошел к своей кровати, на которой оставил сидор. Народу в казарме собралось гораздо больше, чем обычно в это время дня. И все старательно игнорировали меня и мой вещмешок. Нет, тронуть без меня его никто не тронул бы. Но тайна, скрытая в нем, так и манила взрослых уже мужиков, многие из которых полтинник разменяли, а то и больше.

Подхватив сидор с койки, я спросил, не обращаясь ни к кому лично:

– Капитана никто не видел?

– Да вроде у себя был, – выдержав паузу в пяток секунд, ответил старший из егерей и снова занялся невероятно занятным чтивом, которое держал в руках. Ага, альманах «Пушки и мортиры», выпускаемый в Вышграде, – очень увлекательное чтение для нэко, который презирает все стреляющие железяки. Особенно увлекательное в полутемной казарме.

Подавив улыбку, я благодарно кивнул егерю и, закинув сидор за спину, пошел в донжон, где располагался кабинет коменданта. Быстро поднявшись на нужный этаж, брякнул пальцами по косяку и, не дожидаясь приглашения, открыл дверь.

– Разрешите? – спросил, уже переступая порог.

Обычно капитан не жаловал нахальство и отсутствие субординации, но сегодня был мой день, и он это знал.

– Вошел уже, – с показным недовольством буркнул нэко. – Садись. Чай будешь?

Это наша с ним небольшая традиция: если мы разговариваем, то всегда пьем чай. В кабинете стоял небольшой электрический самовар. И всегда имелся хороший зеленый чай. Капитан отмерил пару ложек в фарфоровый заварник, стоящий рядом с ним. Судя по тому, что самовар уже нагрелся, меня ждали. Пока чай заваривался, появились две пиалы из костяного фарфора, ваза со сладостями и тарелочка с дольками мармелада. Вот так вот. Сначала отправляют убивать монстров, а потом кормят сладостями. Поэтому, подождав, пока мне нальют чай в пиалу, я забросил в рот сразу две конфеты. В глазах капитана сверкнула усмешка. Я вернул ее, поймав его взгляд. Пободавшись с десяток секунд, мы одновременно рассмеялись. Я не пытался противопоставить себя коту. Он об этом знал и воспринимал все как шалость неразумного котенка.

– Принес? – отсмеявшись, спросил капитан.

Отставив в сторонку пиалу с чаем, я развязал сидор и, предварительно вынув шкатулку, выложил на стол свою добычу. Кот развязал и заглянул сначала в один мешок, затем во второй.

– Кто? – делано безразличным голосом задал он вопрос.

– Лич и Мертвый Рыцарь, – пожал я плечами.

– Ты идиот? – Голос капитана вдруг стал подозрительно мягким. А по моим чувствам буквально стеганула поднимающаяся волна бешенства, – Или тебе срочно захотелось сдохнуть? Ну, так сказал бы мне, я б тебя в нужнике утопил. Немного воняет, но результат тот же, как если в одиночку воевать с Личем. Да и ходить далеко не надо.

– Командир, там было два Рыцаря. И выбора не осталось. Эта тварь собиралась ударить чем-то по моему холму. – Я поставил чашку на стол. – Даже если бы я пережил само попадание, нежить засекла бы меня. И тогда драться с ними пришлось бы в чистом поле.

– Может, ты и прав. – Капитан резко успокоился. – Вот именно поэтому мы и не используем такой тип маскировки. Откуда там вообще взялся Лич?

Достав из кармана шкатулку, я открыл ее и протянул коту. Тот, взяв ящик за донышко одной рукой, другой поводил над Камнями, как будто выбирая, какой взять. Но не тронул их, а уставился на меня в упор, сверля прокурорским взглядом.

– Их было четыре, где еще один?

– Четвертый был белый, с эмпатией. При всем уважении, командир, эта добыча в зачет не идет, и вам я показываю ее только потому, что доверяю. Да и не нравятся мне Камни почему-то. А тот был обычным, прозрачным, без всяких включений.

– Я тебе верю. Но если у тебя есть сомнения в этом Камне, лучше скажи сейчас. В этом деле лучше перебдеть, чем недобдеть.

– Что с ними не так? Я чувствую какое-то отторжение, но объяснить не могу.

– Да, эмпатия тебе в жизни еще пригодится, – хмыкнул в усы нэко. – Ты знаешь, что бывает, если монстр убьет мага?

– Знаю. Он начинает стремительно прогрессировать. Чем старше и сильнее был маг, тем мощнее и опаснее будет монстр.

– Это работает и по-другому. Если скормить нежити малолетнего аватара младше десяти лет, эффект будет похожим. Чем моложе убитый аватар, тем быстрее тварь прогрессирует. Вот только это не проходит просто так. В монстре начинают развиваться безумие, жажда крови, убийств. Высшая нежить разумна, хоть и стремится уничтожить все живое, но тут у них словно крышу сносит. И они кидаются на всех, несмотря на разницу в силе. И еще в сердце у таких обязательно будет Камень. Только он будет Проклятым. И если кто-либо его поглотит, станет гораздо сильнее, чем обычно. Эти Камни вообще сильнее своих обычных аналогов. Но рано или поздно безумие сожрет проглотившего. И он превратится в алчущую крови тварь.