Со скалы не сигналили, значит на подъезде с обеих сторон никого не наблюдалось, поэтому, я ещё раз пробежался по дороге, проверив маскировку воинов. Ничего не заметил, прятались хорошо. Лично я занял позицию у самого ближнего валуна, метров за двадцать от дороги или четыре прыжка лошади при галопе. Опасное место, но о том, что могу не справиться, даже не думал.

Рядом разместился Тимон. Между прочим, он оказался прекрасным лучником; когда ещё на вилле он взял в руки вандальский лук, то весь колчан на тридцать стрел выпустил за пятьдесят секунд. Мало того, все они оказались в одном пеньке, выставленном на дистанции в сто шагов. Моё седло и сбруя из ХХ века ему тоже очень понравились. Осматривая высокие седельные луки и стремя он покачивая головой, сказал:

- Смотри как интересно, ведь с такого седла так просто не слетишь, и ездить удобно, и мечом можно нормально работать на обе стороны. Себе такое же сделаю.

Услышав стук железа, увидел, как Тимон опёрся на валун, откинул голову на каменный выступ и вкусно уснул. Ладно, пускай поспит, ночной привратник. Мои бойцы немного отдохнули, мне же не удалось прилечь ни на минуту, но держался нормально, постоянно поглядывая на скалу, где караульный немедленно должен заметить моё внимание и махать руками: обеими горизонтально - никого, вертикально одной рукой - не комбатанты, вертикально двумя руками - наши клиенты.

Промаялись так два часа и десять минут. Дорога здесь оказалась совершенно не оживлённой, за это время проехало всего четыре телеги в одну сторону и две в другую, обе одновременно. Вдруг краем глаза заметил на скале шевеление - караульный энергично размахивал сверху вниз обеими руками и одновременно с ним со стороны Маддалони стало слышно глухую дробь неподкованных копыт. Кстати, некоторые лошади здесь подкованы, например, мои Алмаз и иноходец, только подковы странные, не цельнометаллические, а состоящие из четырёх пластин, овальной формы с загнутыми длинными штырями, используемыми вместо ухналей (подковных гвоздей) и крючками. Несколько таких железяк лежит в моей седельной сумке.

- Приготовились! - воскликнул негромко, но спавший парень встрепенулся, повертел головой, несколько раз присел, прогоняя сон и разминаясь, затем взглянул на меня и густо покраснел.

- Коммодоре, я уснул...

- Это я тебе дал уснуть, а сейчас готовься к бою.

Вражеский командир передовой отряд в разведку всё же послал, из-за валуна увидел крупы лошадей и спины удаляющихся всадников. Не заметить следы они не могут, значит, через несколько минут завернут в овраг и наступит момент истины. Интересно, справиться ли пятёрка старого пирата против семерых врагов?

Минут пять ничего не происходило, а потом раздался гул множества копыт. Караульный на скале отчаянно махал руками, многие из молодёжи вытянули головы и поглядывали на меня. Надо было их успокоить и показать, что всё вижу, всё знаю и готов к бою, поэтому тоже поднял руку вверх и сжал в кулак.

Решив оценить обстановку, снял и положил на камень плащ, стал на выступ, приподнял голову над валуном и увидел растянувшуюся на метров сто пятьдесят колонну всадников. По всей ширине дороги их свободно помещалось лишь трое, таким образом, по самым приближённым подсчётам, в отряде было около сотни врагов.

Позицию для стрельбы я определил у выступа, удобного в качестве упора для стрельбы, стоя лицом к фронту приближающегося противника. Спокойно заняв её, вытащил из паучеров все три обоймы и надел на пальцы левой руки, затем достал револьвер. Тимон последовал моему примеру, тоже скинул плащ, подвигал туда-сюда колчан со стрелами, положил перед собой ещё два дополнительных колчана и приготовил лук, при этом интереса к моим манипуляциям не терял.

- Ты первую дюжину не трогай, она моя.

- Всю дюжину? - недоумённо спросил он.

- Да, ты свою стрельбу переноси вглубь, - сказал ему и приготовился, вот-вот авангард отряда должен выйти на дистанцию моего выстрела. И вдруг к гулу спереди, добавился стук за спиной. Оглянувшись, я понял, что либо нужно прятаться и пропускать вперёд колонну, либо оставаться и получать в спину вражеские стрелы; от оврага галопом возвращаются два всадника из передового отряда и пустая лошадь. Мою кирасу не пробьют, но шея и всё, что ниже пояса не защищено.

- Тимон! - присел и показал ему пальцем за спину, - Как только они меня увидят, вали их!

- Сделаю! - парень сразу сообразил, что менять позицию мне в данный момент никак нельзя.

Выглядывая одним глазом из-за камня, заметил, что всадники резко ускорились, видно заметили остатки своего передового отряда. Пятьдесят метров, сорок, тридцать... Всё! Чисто автоматически отметив время: четырнадцать часов, сорок одна минута и пара секунд, вскинул револьвер, поймал в прицел глаз одетого в пурпурный плащ воина и нажал на спусковой крючок одновременно со звуком повторно щёлкнувшей о перчатку Тимона тетивы. Глаз! Глаз! Трёх передних нет! Следующие три выстрела по лошадям - пробка!

Рычаг - барабан влево - кнопка экстрактора - смена обойм. Резкое движение кистью руки вправо, щелчок барабана и огонь! Глаз! Шея! Глаз... Пять всадников и раненная лошадь. Смена обойм! Хлопки выстрелов гулко отражались от скалы и, смешиваясь с громким ржанием лошадей, криками и стонами людей, создавали какофонию смерти. Девятый в горло! Десятый в грудь! Одиннадцатый в низ живота! Двенадцатый не получился, попал в левую лопатку лошади.

Промелькнуло понимание того, что для моего среднего ствола дистанция выстрела стала слишком большой, и сожаление, что перед боем не сменил его на самый длинный. Зато у моего противника таких проблем не было, когда поражённая лошадь стала валиться на колени, её наездник - "Белая Овчинная Накидка", на мгновение поднял лук и отправил в меня летящую смерть. Я успел лишь резко опустить голову, как получил в прикрывший лицо козырёк сильнейший удар, при этом подбородок непроизвольно ударился о верхнюю часть слегка выступающего горжета кирасы. Больно, зараза! на задворках сознания промелькнуло, что, наверное, будет синяк. Стрела срикошетила и заскрежетала по валуну, а меня резко развернуло и едва ли не швырнуло на камни. Однако не стал испытывать судьбу, а отметив взглядом бушующий хаос сбившихся в пробке и одуревших от крови лошадей, летящие со всех сторон болты и падающих под копыта людей, а так же торчащую во рту "Белой Овчинной Накидки" оперённую стрелу Тимона, нырнул наземь, произвёл перекат к правой стороне валуна, приподнялся и автоматически отметил время: четырнадцать часов, сорок три минуты и три секунды. Глазам своим не поверил. Казалось, воюем так долго, трупов легло так много и меня едва не убили, а прошло всего лишь две минуты. Глубоко вздохнул, взобрался по камням на метра два вверх и выглянул.

Эта позиция для стрельбы была совершенно не удобной, зато поле боя было видно, как на ладони. Живых всадников противника насчитал двадцать восемь человек. Они вертелись, во все стороны стреляли из луков и падали, падали, падали... Кони в пробке ставали на дыбы, били копытами, пиная друг друга, но вот один гнедой не потерял самообладания и, переступая через трупы, додумался обойти завал из людей и лошадей по правой стороне дороги. Его примеру стали следовать другие кони и вдруг мне стало ясно, что если они сейчас вырвутся на простор свободной дороги, то мы их и до ночи не поймаем.

- Децибел! Это же мой Децибел! Я его воспитывал с самого детства! - воскликнул Тимон, а я теперь понял, что нужно делать.

- Тимон, постарайся перехватить его! И скачи к стоянке наших лошадей, нужно увлечь весь табун! Понял?!

- Понял! - он сунул в саадак лук и один полный колчан, побежал к дороге и завопил, - Децибел! Децибел!

И конь не подвёл. Высоко подпрыгивая и закидывая задние ноги, он подбежал к своему хозяину-другу, затанцевал и обиженно заржал. Парень попросту взлетел в седло и дал посыл вперёд, а за ним заспешила цепочка остальных лошадей. Им прибавили прыти и старые пираты, то есть, рыбаки, которые взревели в четырнадцать глоток и ринулись на дорогу. А ведь я их предупреждал, чтобы не лезли, пока молодёжь не положит всех врагов. Как позже выяснилось, десяток израненных варваров под обстрелом арбалетов пошли на прорыв, поэтому Арес и вмешался.