— Длинная история?

— Это точно. Я расскажу тебе, пока буду одеваться.

— Куда? На свои похороны?

— Нет. Чтобы выйти из дома. Повидать мир. Заниматься делами. Зарабатывать на жизнь. Взять в свои руки управление салуном.

Фредль поднялась, подошла к шкафу, выдвинула ящик, достала рубашку. Повернулась, прижала ее к груди и как-то странно посмотрела на меня.

— Его больше нет.

— Кого?

— Твоего салуна. Позавчера его взорвали.

Я откинул простыню и попытался перекинуть ноги через край кровати. Они отказались подчиниться, и я упал на подушку, весь в липком поту. Закрыл глаза. Мой маленький, уютный комфортабельный мирок разлетелся вдребезги.

— Преступников еще не нашли. Случилось это рано утром.

— Когда именно?

— Около трех часов.

— Чем они его взорвали? Шутихами?

— Динамитом. Подложили шашки там, где взрыв причинял наибольший ущерб. Герр Венцель полагает, что мстили за человека, которого застрелили в вашем салуне. Кто-то возложил вину за его смерть на тебя и Падильо. Так сказал Венцель. Он разыскивал вас обоих.

— Ты говорила с ним?

— Нет. Я узнала все это из газет.

— Надо посоветовать ему поискать в реке.

— Кого?

— Падильо. Он покоится на дне Рейна.

Я открыл глаза. Фредль все так же стояла, прижав рубашку к груди. Затем положила ее на кровать, села рядом со мной. Ничего не сказала. Я и не ждал от нее слов. Ее глаза, движения рук, закушенная нижняя губа оказались достаточно красноречивыми.

— Ты хочешь поговорить о том, что произошло?

Я на мгновение задумался и понял, что другого случая рассказать все, ничего не упуская и не утаивая, не представится. Я заговорил, и с каждым словом становилось все легче, а когда я дошел до финальной сцены на борту баржи, по щекам моим покатились слезы.

Потом мы долго молчали в полутемной комнате. Я попросил сигарету, и она раскурила ее для меня. Глубоко затянувшись ароматным дымом, я вслух задал риторический вопрос, а не выпить ли мне кофе с коньяком. И пока Фредль возилась на кухне, думал о том, что предстоит сделать и хватит ли у меня на это сил.

Фредль вернулась. Я выпил чашку кофе, щедро сдобренного коньяком, затем вторую.

— Они проснулись? — спросил я.

— Кажется, да.

— Почему бы не дать им что-нибудь из моей одежды. Она им не помешает.

— Уже дала. И выглядят они вполне пристойно.

— Тогда помоги мне одеться.

Ценой немалых усилий я заставил себя втиснуться в брюки и рубашку. Фредль, присев на корточки, надела на меня носки и туфли. Я пробежался рукой по ее волосам. Она подняла голову и улыбнулась.

— Пойдешь за меня замуж?

— Не вызвано ли твое предложение руки и сердца тем, что ты еще не пришел в себя?

— Возможно, но ничего другого я не хочу.

— Хорошо, — Фредль кивнула. — Я согласна.

Я с трудом поднялся.

— Пошли расклеивать объявление о свадьбе.

Какое-то время спустя мы добрались до гостиной.

Симмс сидел на диване.

— Позовите, пожалуйста, Бурчвуда, — попросил я. — Нам нужно кое-что обсудить.

— Как вы себя чувствуете? — справился он.

— В полном порядке.

— Выглядите вы ужасно, словно сама смерть.

Он сходил в кабинет и вернулся с Бурчвудом.

Вместе они сели на диван. Моя одежда пришлась Симмсу впору, мы были одного роста, я — разве что чуть толще. На Бурчвуде костюм висел как на вешалке. Сидели они близко друг к другу, точь-в-точь как в подвале мастерской в Восточном Берлине.

— Позвольте поблагодарить вас за то, что сняли меня с баржи. Вы могли этого не делать, особенно после того, что вам пришлось пережить.

— Мы же договорились с вами и Падильо, помните? — спросил Бурчвуд.

— Об этом-то мы сейчас и поговорим. В присутствии мисс Арндт. Она станет вашей дополнительной гарантией. Сейчас все зависит от вас.

— В каком смысле? — не понял Симмс.

— От того, что вы сделаете. Вы можете уйти в эту дверь с моим благословением и направить ваши стопы, куда вам заблагорассудится. Или можете сдаться, и тогда я попытаюсь выполнить обещание, данное вам Падильо.

Они помолчали. Фредль внесла поднос с кофейными принадлежностями и поставила на столик перед нами. Сама села на стул рядом со мной.

— Между собой мы уже все обсудили, — заговорил Симмс. — И решили вернуться. Мы по-прежнему уверены, что были правы, — торопливо добавил он. — Не подумайте, что мы — раскаявшиеся грешники.

— Как скажете. Я не знаю, как бы поступил, окажись на вашем месте.

— Видите ли, мистер Маккоркл, больше идти нам просто некуда. Говорим мы только на английском. У нас нет ни денег, ни друзей, а теперь, наверное, и родственников. Сама мысль о новой поездке в Москву, если представить, что для этого потребуется, кажется непереносимой. Но мы не хотим возвращаться в США лишь для того, чтобы нас там убили. За последние дни мы увидели, что цена человеческой жизни — грош в базарный день.

— То есть вы хотите, чтобы я договорился об этом.

Они кивнули.

— Тогда начнем?

Они переглянулись. Молча решили, что не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, и Симмс кивнул за обоих. Я снял трубку и набрал номер, который мне дали несколько дней назад.

— Слушаю, — ответил мужской голос.

— Мистер Бурмсер? — осведомился я.

— Он самый.

— Это Маккоркл. Звоню вам по поручению Падильо.

Последовало молчание. Должно быть, он подключил диктофон.

— Где вы, Маккоркл?

— Падильо просил передать, что он мертв, — и я бросил трубку.

Им потребовалось лишь четверть часа, чтобы добраться до моего дома. Для Бонна это довольно быстро. На стук дверь открыла Фредль. Я подниматься не собирался.

Хэтчер вошел первым. Бурмсер следовал за ним. В серых, хорошо сшитых костюмах, со шляпами в руках. Остолбенели, увидев Симмса и Бурчвуда. Те удостоили пришедших лишь мимолетным взглядом.

— Это Джеральд Р. Симмс и Расселл С. Бурчвуд, а это мистер Бурмсер и мистер Хэтчер, — представил я их друг другу. — Если вы хотите, они покажут вам удостоверения в черных корочках, где написано, в каком управлении они работают.

Бурмсер шагнул к Симмсу и Бурчвуду.

— Что вы собираетесь делать? Надеть на них наручники?

Он остановился и растерянно посмотрел на Хэтчера.

— Не хотите ли кофе... или чего-нибудь покрепче? — вмешалась Фредль.

— Это мисс Арндт, моя невеста, мистер Бурмсер и мистер Хэтчер.

— Я бы чего-нибудь выпил, — ответил Бурмсер.

Хэтчер согласно кивнул.

— Пожалуйста, — добавил он.

— Где Падильо? — перешел к делу Бурмсер.

— Как я уже говорил, умер. Вы можете его выловить из Рейна. Вместе с неким Ку и Маасом. Они все мертвы, да еще вы найдете двух покойников на голландской барже, что стоит в миле отсюда вверх по течению.

— Вы сказали — Ку?

— Да, Ку.

Хэтчер потянулся к телефону, набрал номер, начал что-то говорить тихим голосом. Я не обращал на его слова ни малейшего внимания.

— Теперь мы подходим к проблеме, что стоит перед мистером Симмсом и мистером Бурчвудом. Падильо предложил им сделку. Я намерен проследить, чтобы ее условия были выполнены.

— Мы не играем в эти игры, Маккоркл, — отрезал Бурмсер. — Падильо мне жаль, но он действовал не по нашим указаниям.

— Вы лжете, Бурмсер, — твердо заявил я. — Вы поручили Падильо перевезти Симмса и Бурчвуда в Западный Берлин. Не так ли? Разве вы не сказали ему, что это обычное задание и он должен показать им дорогу к контрольно-пропускному пункту «Чарли», а все необходимые документы и пропуска лежат в карманах их новехоньких пиджаков? И не вы ли договорились с КГБ об обмене Падильо на Симмса и Бурчвуда? Вы рассчитывали поиметь на этой затее немалые дивиденды. О Господи, Бурмсер, ну и грязную же сделку вы заключили. А Падильо спутал вам все карты и почти добился своего, используя те средства, что оказались под рукой. Ему надоело работать на вас. Больше всего он хотел хозяйничать в баре где-нибудь в Лос-Анджелесе, но согласился бы даже на то, чтобы его просто оставили в покое. Вас это никак не устраивало. Вы решили продать Падильо, а в итоге его убили, и убийцы — вы, хотя и не приставляли лично пистолета к его спине и не нажимали трижды на спусковой крючок, чтобы гарантировать его смерть.