В английском языке «где» и «куда» передаются одним словом, поэтому поначалу я неправильно истолковал ее вопрос и чуть не ответил: «В спину». Но вовремя сориентировался и вслух произнес то, что и требовалось: "В Западном Берлине, в «Хилтоне».

Официантка принесла вино, и девушка решила повременить со следующим вопросом. Вновь расплатился Куки, добавив чаевых, но и на этот раз не услышал ни слова благодарности.

— Как вас зовут? — я перехватил инициативу.

— Марта. Он должен был приехать на машине.

— Кто?

— Уитерби.

— У меня есть машина.

— Вы — Маккоркл?

Я кивнул.

— Это Бейкер, Марта. — Куки ослепительно улыбнулся, как и любой другой девушке. Его знания немецкого не позволяли активно участвовать в разговоре.

— Падильо ничего не говорил о втором мужчине.

— Он — друг.

Марта глянула на часы.

— Уитерби... что-нибудь сказал перед смертью? — Похоже, она уже взяла себя в руки.

— Нет.

— Какая у вас машина?

— Черный новый «мерседес». Стоит у тротуара на другой стороне улицы.

— Допейте то, что осталось в рюмках, — скомандовала она. — Скажите что-нибудь смешное. Посмейтесь и уходите. Перед тем как уйти, пожмите мне руку. Он не говорит по-немецки?

— Нет.

— Передайте ему мои слова.

Я передал.

— Сядьте в машину и заведите двигатель. Я последую за вами через минуту-другую.

Я повернулся к Куки и хлопнул его по плечу.

— Когда я закончу фразу, давай поглядим, насколько громко ты можешь смеяться. Хорошо? Так что можешь начинать.

Куки засмеялся. Девушка присоединилась к нему, за ней — я. Мы пожали ей руку, попрощались и двинулись к двери. Девушка осталась за столом.

Заметно похолодало, и я поднял воротник плаща. Мы поспешили к «мерседесу». Но едва ступили на мостовую, как взревел двигатель другого автомобиля, стоящего у тротуара чуть впереди. Зажглись мощные фары, автомобиль рванул с места, быстро приближаясь к нам. Я дернул Куки за руку. Большой черный автомобиль более всего напоминал послевоенный «паккард». Мы едва успели отскочить обратно на тротуар, чтобы разминуться с ним. Мне показалось, что два человека сидели на переднем сиденье и один — на заднем. Двое, что сидели впереди, даже не взглянули на нас. Задняя дверца распахнулась, из кабины вывалился человек, покатился по мостовой и замер на спине у бордюрного камня.

Раскрытые глаза, свалявшиеся от грязи длинные черные волосы. Лишь белозубая улыбка осталась прежней. Все зубы были на месте, но самой улыбке недоставало веселья. Билл-Вильгельм лежал у наших ног, автомобиль набирал скорость, а человек на заднем сиденье пытался закрыть дверцу.

— Пошли, — я потянул Куки к «мерседесу».

Завел двигатель и трижды нажал на клаксон. Марта, похоже, все поняла, потому что тут же распахнулась дверь кафе и она побежала к «мерседесу». Я включил и погасил фары. Увидев тело, она чуть сбавила ход, но лишь на секунду-две. Заднюю дверцу я открыл заранее, и наша машина уже тронулась с места, когда Марта захлопнула ее.

— Что случилось?

— Нам подбросили американского агента. Куда ехать?

— Пока прямо. На втором перекрестке налево. Мне показалось, он мертв.

— Так оно и есть. Как Падильо?

— Час назад был в полном порядке.

— Для Берлина это большой срок.

— Куда мы едем? — спросил Куки.

— Я лишь выполняю команды.

— За нами следят, — подала голос Марта.

В зеркале заднего обзора я увидел свет фар.

— Сейчас мы все уладим, — пообещал я девушке. — Куки, ты, кажется, хвалился меткостью.

— Стрелять я умею.

— Сможешь попасть в колесо?

— С тридцати футов — без труда.

— Годится. Сейчас я на скорости сверну за угол и тут же резко тормозну. Выпрыгивай из машины и показывай свое мастерство.

Я резко нажал на педаль газа, «мерседес» буквально прыгнул вперед, а я уже выворачивал руль под протестующий визг шин. Тут же тормознул, Куки распахнул дверцу и метнулся к углу, сжимая в руке револьвер. Прислонился плечом к стене. Наши преследователи попытались завернуть, практически не снижая скорости. Чувствовалось, что водитель знает, как пользоваться тормозами и коробкой передач. Куки тщательно прицелился и выстрелил дважды. Правые задняя и передняя шины взорвались одномоментно. Автомобиль бросило к бордюрному камню. Я видел, как водитель изо всех сил пытается его выровнять. Но чуда не произошло. Они перевалили через бордюрный камень и врезались в дом. К тому времени Куки уже сидел в кабине плавно набиравшего скорость «мерседеса». Я мог и не спешить. Предложил девушке на заднем сиденье составить ему компанию, но та отказалась.

— Куда теперь? — спросил я.

— Придется ехать переулками. У них есть рации.

— Куда теперь? — нетерпеливо повторил я.

— Налево.

Я вывернул руль, и «мерседес» по крутой дуге обогнул еще один угол. Я уже понятия не имел, где мы находимся.

— А сейчас?

— Через три квартала направо.

Я придавил педаль тормоза, чтобы проверить, в порядке ли тормоза, на случай, если нам понадобится резко поворачивать.

— Слушай, а зачем они подбросили его нам? — спросил я Куки.

— Помощника Бурмсера?

Я кивнул.

— Может, они думали, что он — наш друг.

— Надеюсь, они ошибались.

Пока мы петляли по улицам Восточного Берлина, с губ Марты срывалось лишь «направо», «налево», «вперед». Пешеходов и машин становилось все меньше. Жилые дома уступили место промышленным сооружениям.

— Мы в районе Лихтенберг, — пояснила Марта. — Осталось немного. Направо.

Я повернул направо и проехал полквартала.

Проезд разделял два пятиэтажных здания, уцелевших при бомбардировках Берлина во время войны. Две машины в нем не разъехались бы, но для одного «мерседеса» ширины хватило. Я осторожно подал машину вперед, выключив фары, оставив лишь габаритные огни.

— За домами будет гараж. Вы можете поставить туда машину.

— Справа или слева?

— Слева.

Проезд окончился кирпичной стеной, но между ней и домом притулился гараж со сдвижными воротами. Я нажал на педаль тормоза, и Марта вылезла из кабины.

— Помоги ей, Куки.

Девушка протянула Куки ключ, тот открыл замок и откатил створку ворот. Я загнал «мерседес» в гараж, заглушил двигатель, погасил фонари. В гараже стояла еще одна машина — довольно-таки новый «Ситроен 1-19». То ли темно-зеленый, то ли черный, темнота мешала точно определить цвет.

— Сюда, — прошептала Марта. Открыла дверь, ведущую из гаража в здание. — В войну здесь шили форму, но русские вывезли все оборудование. Потом здесь разместили ночлежку, затем какое-то предприятие. Сейчас дом пустует. Новые хозяева появятся только в следующем месяце. — Она раскрыла сумочку и достала фонарь-карандаш. — Нам наверх. На пятый этаж. — Мы двинулись по ступеням, держась за перила. Когда мы преодолели последний пролет, я уже тяжело дышал. Лестница оканчивалась маленькой площадкой и большой дверью. Марта постучала, и дверь тут же открылась. В проеме стоял Падильо с сигаретой в одной руке и пистолетом — в другой. Девушка протиснулась мимо него.

— У нас неприятности.

Падильо словно и не услышал ее.

— Привет, Мак, — поздоровался он.

— Уитерби мертв, — пояснил я. — Куки решил сопровождать меня.

— Привет, Кук. — Падильо никогда не называл его Куки.

— Майк, не мог бы ты направить эту штуку в другую сторону? — подал голос Куки.

Падильо улыбнулся и засунул пистолет за пояс брюк.

Мы вошли в просторное помещение не менее семидесяти пяти футов длиной и никак не уже тридцати пяти футов. Свисавшие на проводах с двенадцатифутового потолка две шестидесятиваттные лампочки едва разгоняли темноту. Окна закрывал рубероид. В одном конце комнаты находились раковина и двухконфорочная электрическая плитка. На низкой скамье у раковины стояли деревянный ящик с консервами, тарелки и чашки. Длинный некрашеный деревянный стол и табуретки благоразумно поставили под одну из ламп. У стены рядом с дверью выстроились рядком шесть кроватей, застеленных серыми одеялами. Один угол занимало странное, похожее на шкаф сооружение.