– В некотором смысле, я тоже удалился от дел.

– То есть ты хотел жить на эти девяносто тысяч? – вмешался Дил.

– Нет.

– Это твои деньги?

– Нет.

– Тогда чьи?

– Одного приятеля.

– Кто он?

Я покачал головой.

– На этот вопрос так же, как и на все последующие, я могу ответить лишь в присутствии адвоката.

Дил безразлично кивнул.

– Прочитай ему его права, Олли.

Оллер раскрыл записную книжку и нудным голосом зачитал постановление Верховного суда, касающееся прав гражданина Соединенных Штатов, оказавшегося в подобном положении.

– Вы арестованы, мистер Сент-Айвес, – сказал детектив Дил.

– За что?

– По подозрению в убийстве и грабеже.

– Хорошо.

– Вижу, вы не слишком огорчены, – заметил Оллер.

– Я огорчен, – сухо ответил я.

– На вашем месте я бы дрожал, как осиновый лист.

– Вы арестованы впервые? – спросил Дил.

– Да.

– Боюсь, вам это не понравится.

– Полностью с вами согласен.

Вместе с вернувшимся патрульным, Френсисом X. Франном, они отвели меня в Десятый полицейский участок на Двадцатой улице.

– Вы можете позвонить, – сказал Дил, когда пожилой сержант записал мою краткую биографию и снял отпечатки пальцев.

Я назвал номер в городе Дариене, штат Коннектикут.

– Кого позвать?

– Майрона Грина.

– Он – ваш адвокат?

– Даже больше. Он втянул меня в эту неприглядную историю.

Все началось в пятницу, когда мне привезли большую тыкву, а пятнадцать минут спустя появился Майрон Грин. Я уже срезал верхушку и как раз выбрасывал в мусоропровод семечки и мякоть, когда раздался стук в дверь. Закрыв крышку, я отнес тыкву на восьмигранный столик для покера, загодя накрытый вчерашним номером «Таймс», и пошел открывать дверь.

– Что ты знаешь о фонарях из тыквы? – спросил я, когда он вошел в комнату.

– Все, – ответил Майрон, оценивающе оглядывая тыкву.

– И что ты скажешь?

– Крупный экземпляр, – он снял верхушку.

– Ты ее отлично вычистил. Сколько она стоит?

– Десять долларов.

Грин печально покачал головой.

– Когда ты в последний раз покупал тыкву?

– Довольно давно.

– Она стоит три доллара. Максимум три с половиной. В Дариане я бы купил ее за два.

– Такую большую?

– Почти.

Он снял пальто, вытащил из-под стола табуретку и сел.

– О ком ты не мог говорить со мной по телефону? – спросил я, повесив его пальто в шкаф.

– Я не сказал, что не мог. Просто не хотел.

– Он очень богат?

– С чего ты взял, что он богат?

– Потому что он – твой клиент, а ты не связываешься с бедняками. Если не считать меня.

– Но ты тоже не умираешь с голода.

– Тем не менее, я – безработный.

– Ты не работаешь всего девять месяцев.

– Это не так уж мало.

– И у тебя были возможности найти работу.

– Я бы этого не сказал, – я нарисовал на тыкве глаза, нос и рот с оскаленными зубами и достал из ящика острый нож.

– Эта нефтяная компания пользуется заслуженной репутацией, – Грин встал, обошел стол и остановился сзади, чтобы следить за моими успехами.

– Не знаю, какова ее репутация, но не так уж много фирм готовы платить выкуп за похищенного южноамериканского генерала.

Грин снова сел.

– Я по-прежнему убежден, что, получив выкуп, похитители вернули бы генерала живым.

Я посмотрел на него и покачал головой.

– А я уверен, что у посредника, в конце концов нанятого фирмой, хватило ума сбежать вместе с деньгами. Иначе похитители шлепнули бы его так же, как и генерала.

– Ну, на этот раз я предложу тебе совсем другое.

– Будем надеяться.

Я был клиентом Майрона Грина почти шесть лет. До этого я работал в газете и писал о нью-йоркцах, зарабатывающих на жизнь не совсем законными способами, – ворах, вымогателях, сутенерах, игроках на скачках.

Один из моих постоянных читателей, специализирующийся на квартирных кражах, как-то раз обчистил квартиру клиента Майрона Грина, а потом предложил ему купить украденные драгоценности при условии, что я буду посредником в этой сделке. Грин связался со мной, и я согласился. Вскоре после того, как я принес драгоценности, газета закрылась и я оказался на улице. Но Грин не забыл меня и пару недель спустя предложил мне передать деньги похитителям ребенка его другого клиента.

Так как существовала большая вероятность того, что моя миссия закончится пулей в затылок или купанием в Ист-Ривер с камнем на шее, мне заплатили десять тысяч, десять процентов суммы выкупа. Я и представить не мог, что моя жизнь стоит так дорого.

После этого я стал клиентом Майрона Грина, вернее, он взял на себя заботу о моих делах. Он оплачивал счета, улаживал конфликты с налоговым управлением, представлял меня в бракоразводном процессе и получал десять центов с каждого заработанного мной доллара. Нельзя сказать, что я был перегружен работой, но чувствовалось, что я еще долго смогу заниматься этим делом, во всяком случае до тех пор, пока продолжались кражи вещей и людей.

Три или четыре раза в год я выступал в роли посредника. Полученных гонораров хватало на аренду приличного номера на девятом этаже отеля «Аделфи», позволяло посещать лучшие рестораны Нью-Йорка и путешествовать по Америке и даже Европе…

И вот, покончив с тыквой, я взглянул на Майрона Грина.

– Расскажи мне о своем клиенте.

Грин, склонив голову набок, внимательно разглядывал будущий фонарь.

– У него есть небольшие сбережения.

– Что значит небольшие?

Грин наконец оторвался от тыквы.

– Полагаю, миллиона два. Может быть, три.

– Ну, с такими деньгами можно перебиться с хлеба на воду.

– Хорошо, черт побери, он не бедняк. Если б не было богачей, тебе пришлось бы искать другую работу.

– Ты ошибаешься, Майрон. Мне бы пришлось искать работу, если бы не было воров.

Грин взял нож, пододвинул к себе тыкву и начал что-то делать с нарисованным ртом,

– Будем считать, что на жизнь ему хватает. Тебя это устраивает?

– Вполне.

Он повернул тыкву ко мне. Не знаю, что он сделал со ртом, но тыква стала куда мрачнее.

– Ну как? – спросил Грин.

– Гораздо лучше.

Он откинулся назад, наслаждаясь своей работой.

– Он стал моим клиентом три недели назад, по рекомендации его биржевого маклера, моего давнего друга. Вчера он позвонил мне, чтобы узнать, нельзя ли воспользоваться твоими услугами. Я обещал поговорить с тобой.

– Что ему нужно?

– Видишь ли, когда он уехал на уик-энд, кто-то влез в его дом и украл некие важные документы. Два дня назад вор позвонил ему и предложил продать их за кругленькую сумму.

– Какую именно?

– Сто тысяч долларов.

– Что это за документы?

– Мой клиент предпочел бы не говорить об этом.

– Перестань, Майрон, ты же понимаешь, что я должен знать, о чем идет речь.

– Ну, скажем, это дневник, который он вел последние двадцать пять лет.

– Должно быть, в нем содержатся сведения, компрометирующие твоего клиента. Вряд ли он стал бы тратить столько денег, чтобы удостовериться, болел ли он ангиной в шестидесятом году или шестьдесят первом.

Майрон нахмурился.

– Человек может оберегать свое прошлое от посторонних глаз, даже если он не сделал ничего предосудительного.

Я не стал возражать, хотя и чувствовал, что утверждение Грина довольно спорно.

– Хорошо, а кто предложил меня?

– Вор. Или воры.

– И твой клиент согласился?

– Да. Поэтому он и позвонил мне.

– И что ты думаешь по этому поводу?

– Мне кажется, тут все чисто. Да и тебе не помешают десять тысяч. Кстати, они входят в сумму выкупа.

– Ну хорошо, – ответил я после недолгого раздумья, – Я согласен. Как зовут твоего клиента?

– Абнер Прокейн.

От неожиданности я поперхнулся и закашлялся.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросил Грин.

– Ничего, – я достал носовой платок и вытер рот, – Просто твой новый клиент, вероятно, лучший вор Нью-Йорка.