— Бедный Генри! Он был бы уязвлен, услышав, как низко оценили его щедроты.

— Вы не имели права провоцировать меня, — пробормотала я, не в силах поднять глаза. — Если бы Вы вели себя корректно, я бы не сделала этого признания.

— Но Вы его сделали, — возразил он. — Эгоистичный и неумный. Так примерно Вы его охарактеризовали, только в других выражениях? Хотите взять свои слова назад?

Я наконец осмелилась оторвать взгляд от скатерти. Было видно, что его ничуть не задел нелестный отзыв о брате. Напротив, казалось, что он доволен: повеселел, выглядел моложе и мягче, словно все его заботы исчезли.

Могло ли быть, что именно этого он от меня и ждал?

В тот же момент я поняла — ему неважно было, что я скажу, а просто нужно было отвлечься от мрачных мыслей. Он наблюдал за мной, как зверь за добычей, забавляясь игрой и своей властью. Во мне закипало негодование.

— Это жестоко и не вызвано необходимостью, милорд. Я действительно не испытывала любви к Вашему брату и его семейству, но не собиралась поверять Вам свои чувства.

— Не вижу причины, почему бы Вам не поделиться со мной. В конце концов, во мне Вы встретите больше понимания в этом вопросе, чем в ком-нибудь другом. Я полностью разделяю Ваше мнение. Так, значит, этот траур — просто дань приличию?

— Считайте, как Вам угодно.

— Это не ответ.

Я подумала, что, если уклонюсь от ответа, он снова начнет свои нападки. Поэтому я сказала:

— Если бы у меня был выбор, я бы не соблюдала приличий. Уж лучше вызвать осуждение, чем проявлять лицемерие.

— Будьте осторожны, мисс Лейн, а то общество отвергнет Вас так же, как меня.

— Сначала этому обществу придется принять меня в свой круг.

Он вопросительно поднял брови. Казалось, из всего семейства он один относился ко мне с должным уважением, несмотря на его нападки. Это могло бы служить утешением, но вместо этого усиливало чувство неловкости. Я с радостью вернулась бы к той незначительной роли, которая была мне предназначена. К счастью, у меня возникла идея, которая отвлекла от неприятных мыслей и позволила переключить разговор на другую тему.

— Я хотела просить об услуге, лорд Вульфберн. Дело в том, что Клариссе нужны платья попроще для прогулок по болотам. Не могли бы Вы заказать их для нее?

— Я доверяю Вам заняться этим делом. Обратитесь к миссис Пендавс, дайте ей распоряжения. Считайте, что Вы получили неограниченные полномочия.

— Большие, чем у Вас?

— Боюсь, даже если я захочу возразить, Вы все равно сделаете по-своему.

— Ошибаетесь.

— Да? У меня сложилось впечатление, что Вы задались целью спасти мою дочь, — он сделал паузу. — И вернуть меня себе самому, снова сделать из меня покорного ягненка.

Я подавила протест. Что касалось Клариссы, он был абсолютно прав, но вторая заявка ни в какие ворота не лезла.

— Вы мне приписываете слишком большую смелость. Я не собиралась превышать свои полномочия и распространять свое влияние на взрослых членов семьи. Кроме того, ягненком Вы никогда не были.

— Был. Наивным, неинтересным и ужасно скучным.

— Чепуха. Вы были…

Я осеклась, поняв, что он меня провоцирует. Он поднялся и стал изучать свое отражение.

— Как? Вы не хотите похвалить меня? Разве я был не красив? И никакого признания моему героизму? Разве я не спас Вас?

— Время, когда Вас было за что хвалить, давно прошло. И если Вы собираетесь вытягивать из меня признания целый вечер, я уйду без Вашего разрешения.

Я встала, чтобы удалиться. Он выронил нож.

— Пожалуйста, останьтесь!

В голосе не было насмешки, только отчаяние. Я снова почувствовала, как остро он нуждается в поддержке и что ему необходимо отвлечься.

— Должна ли я понять, что Вы будете обращаться со мной более обходительно?

Он утвердительно кивнул, выпрямился в кресле и принял позу раскаявшегося подростка. Только настороженный взгляд предупреждал, что верить ему до конца не следует. Я устало села на свое место.

— О чем мы будем беседовать? — спросил он. — Если Вы обещаете не быть очень нудной, я позволю Вам говорить о чем угодно.

— Есть два дела, которые меня беспокоят.

Я не спускала глаз с его лица, чтобы снова не попасть впросак.

— Что это за дела?

— Первое касается моей предшественницы, мисс Осборн. Не могло случиться так, что с ней произошел несчастный случай?

К моему облегчению, его лицо не изменилось, хотя взгляд сделался серьезнее.

— Не думаю, — ответил он, — уже месяц, как она ушла. Если бы случилось что-то плохое, мы бы узнали.

— Но станционный смотритель был уверен, что на станции она не появлялась.

Он пожал плечами.

— Могла уехать из Лискарда, если вообще уехала поездом. Может быть, встретила кого-нибудь из фермеров и попросила подвезти ее в Бодмин.

— Но она Вас не уведомила об отъезде.

— Я с самого начала предупредил ее, что буду очень недоволен, если она захочет уехать без особо важной на то причины.

— Тем не менее мне кажется странным, что она не взяла вещи.

— Полно, мисс Лейн. Не хотите ли сказать, что я выступил в роли коварного убийцы и спрятал ее труп?

— Этого я не имела в виду.

— Мудро с Вашей стороны. Ведь если я догадался спрятать труп, то уж наверняка придумал бы, как избавиться от одежды. Можете считать меня убийцей, если Вам нравится, но я решительно против, чтобы меня называли дураком.

— Я и не собиралась. Но согласитесь, что ее поведение может показаться странным.

— Снова должен Вас разочаровать. Не одна из гувернанток Клариссы убегала отсюда тайно, без всякого объявления. Опасаясь этого, миссис Пендавс спрятала чемодан мисс Осборн на чердаке. Ей пришлось бы посвятить кого-то из прислуги в свои намерения, чтобы забрать вещи. Но она предпочла этого не делать.

— Так вот почему мой чемодан так быстро исчез, — я попыталась улыбнуться, но не смогла.

— И вот почему последние гувернантки моей дочери получают роскошные апартаменты и отличное обслуживание.

— Ваша миссис Пендавс — хитрая женщина.

— Но намерения у нее хорошие, Вы не станете этого отрицать. Что касается чокнутой мисс Осборн, думаю, она пришлет за вещами, как только осмелится написать. Вас устраивает мое объяснение?