— Мы сделали это! — кричит она. Маркус Уайлд оседает на пол, он изможден, но все же

улыбается. Так что остается… мои глаза перемещаются на Джексона, однако, он выглядит не

счастливым, а скорее расстроенным. Он качает головой, приоткрыв рот.

Нас направляют вниз по коридору к главной библиотеке, где нас приветствует огромный

баннер, на котором уже написаны наши имена. Там находится группа людей, они встают со

стульев, когда мы входим. Отец Гретхен, Оливер О’Неил, стремительно направляется к ней,

смущая ее объятиями. Отец Маркуса находит своего сына и делает то же самое. Я осматриваюсь

вокруг, интересуясь, не появится ли здесь и мой отец, но внимательно осмотрев толпу дважды, я

понимаю, что было глупо даже надеяться. Вместо этого, Сибил, находясь уже в сознании,

подходит ко мне и обнимает меня.

— Твой отец просил сказать тебе, что он очень горд, — говорит она. – И чтобы ты пришла

увидеться со мной сегодня после школы.

Я киваю.

— Э-э, простите за… — я показываю на ее опухший глаз.

— Нет необходимости извиняться. То, что ты сделала, было потрясающим. Твой отец не

единственный, кто гордится, — она обнимает меня снова. — А теперь запомни, тебе надо

заскочить ко мне в офис так скоро, как только сможешь. Надо многое обсудить, — и с этими

словами она покидает библиотеку, впуская внутрь море студентов. Некоторые из них поздравляют

меня, но большинство из них спешит к столу с едой, установленному в конце зала. Они тянутся

руками, приближая лица к единственной настоящей еде — фруктам, которые они получат в этом

месяце.

Я отворачиваюсь, не вынося это зрелище. Когда я стану командиром, я собираюсь заставить

их изменить законы о еде. Но только если я стану командиром. Война может все изменить.

Я собираюсь найти Джексона. По какой-то причине прямо сейчас мне хочется, как никогда,

чтобы он был рядом, но ко мне подходит Лоуренс, останавливая, прежде чем я могу уйти.

— Поздравляю, — говорит он, заключая меня в объятия. Я поднимаю на него взгляд, но его

глаза устремлены не на меня, они пересекают комнату и смотрят на другого человека, на Гретхен.

Мои глаза бегают от него к ней. Она немного улыбается, когда видит его, но, посмотрев на меня,

отводит взгляд в сторону. Вау, я даже никогда не замечала… Вау. Я сжимаю губы, чтобы сдержать

ухмылку.

— Так что, ты получил свое приглашение на сегодняшнюю ночь? — спрашиваю я

Лоуренса.

— Да, думаю, предполагается, что мы пойдем вместе. Встретимся у меня дома?

Я киваю, стараясь сохранить самообладание. Гретхен и Лоуренс. Не могу поверить, что не

заметила раньше. Наверняка, были какие-то намеки. Даже если я расскажу ему о своих догадках,

он все равно никогда не признается, особенно мне. Лоуренс — это сплошная надежда, и до тех

пор, пока он помолвлен со мной, он никогда не будет делать хоть что-нибудь на публике с Гретхен.

Из-за таких мыслей я хочу рассказать ему о Джексоне, чтобы дать свободу, которая нужна для

счастья. Хотя, возможно, он уже знает.

Он смотрит на меня, его лицо серьезно, и затем обратно на Гретхен, и снова на меня.

— Я… Я должен идти. Я должен появиться в мамином офисе.

Он целует меня в щеку и уходит прежде, чем я могу ответить. Я хочу сказать ему, чтобы он

не чувствовал вину, что я не буду возражать, если они с Гретхен будут вместе, но не могу этого

сделать. Я поворачиваюсь и нахожу Гретхен, наблюдающую за мной. Она подходит, как только он

уходит, и мы просто смотрим друг на друга так, словно не уверены, что каждый из нас знает, и что

каждому из нас позволено сказать.

— Знаешь, я не против, — говорю я в итоге.

Она вздыхает с саркастической усмешкой.

— Если бы все было так просто. Он… — она понижает голос — … он не… Скажем так, он

не на столько уверен, как я.

Я даже не знаю, что бы такое сказать, чтобы она почувствовала себя лучше, поэтому я

тянусь к ее руке, но она одергивает ее назад.

— Все в порядке, — и она уходит так же быстро, как и Лоуренс.

Я чувствую комок в горле, пока направляюсь в класс. Я устала от вечеринки, устала от того,

кем я являюсь. Я проскальзываю на мировую литературу, желая увидеть Джексона, но его стул

оказывает пустым. Гретхен наклоняется ко мне.

— Прости насчет этого. Мне не следовало… Это не твоя вина.

— Несмотря ни на что, последнее, что я хочу, так это чтобы ты была несчастна. Я сделаю

все, что смогу, чтобы это уладить. Прости.

Она пожимает плечами и звенит звонок, прежде чем мы можем сказать что-то еще. Где

Джексон? Я осматриваю класс, но он не пересел на другое место, его нигде нет. Я начинаю

беспокоиться. Возможно, началась война, и он был призван вернуться на Лог.

Остальная часть класса уже сидит на своих местах. Профессор Кингтон делает записи на

компьютере, и они передаются к нам на планшеты. Я прикусываю губу, размышляя о причинах, по

которым Джексон пропустил занятие, когда дверь открывается, и он входит, передавая что-то

профессору Кингтону. Она говорит ему занять его место за мной.

Я скрещиваю руки, чтобы сдержать волнение.

— Ари, — шепчет он. – Нам надо поговорить.

— Я…

— Хватит разговаривать! — Резко прерывает нас профессор Кингтон.

Я откидываюсь на спинку стула, во мне разливается страх. Сны. Неестественная скорость и

сила. Нет смысла отрицать. Со мной определенно что-то произошло. Только бы я ошибалась. Меня

устроит все, что угодно, но только не это. Потому что это… это… изменило бы все.

Глава 17

Я не знаю чего ожидать, входя в офис Сибил. Мама ответила на мое сообщение холодное

« Я знаю», и что-то подсказывает, что мы с папой услышим то же самое по возвращению домой.

Мама должна понимать, что это моя работа, хотя, несмотря на замужество с командиром, она

никогда не соглашалась со строгостью режима Управляющий.

Сибил приглашает меня внутрь и закрывает за мной дверь.

— Сегодня мы снова пойдем в лабораторию, но сначала надо поговорить. Ты получила

приглашение на бал?

— Да, я была немного удивлена, что он состоится.

— Это не случайно. Бал-маскарад – это лишь повод для встречи четырех мировых лидеров,

чтобы обсудить наши дальнейшие действия. Атаки не останутся без ответа. Химики и

управляющие в течение многих недель проводили тестирования. Эта встреча определит

финальную стратегию.

— Стратегию переговоров?

Сибил смеется.

— Стратегию нападения. Мы готовимся к осадной войне с Древними, просто, не

традиционными методами. Решение будет принято ближе к полуночи. Существуют…

определенные риски, касающиеся планирования атаки. Лидеры обычно становятся главными

целями. Я не хочу тебя пугать, но мы думаем, что за твоим отцом следят.

В памяти всплывает лист, показанный мне Джексоном, в самом верху было написано

папино имя.

— Но не поэтому ли нам следует попытаться вступить в переговоры, прежде чем

атаковать? Они обладают всеми передовыми технологиями. Мы, вероятно, не можем…

— Ари, ты действительно не осознаешь, на что мы способны. Мы не проиграем. Нет

никаких шансов, что это произойдет, беспокоиться не о чем. Я говорю тебе это только для того,

чтобы объяснить, куда я собираюсь тебя взять.

Я не могу сказать ни слова. Она, действительно, верит в то, что говорит, они все верят. Они

думают, что это будет легко. Не удивительно, что Джексон разыскал меня, чтобы я помогла найти

стратегию, и настоял на том, чтобы я никому не рассказывала. Он знал то, что теперь знаю и я, —

они никогда не сомневались в превосходстве над Древними, и эта самонадеянность гарантирует

уничтожение человечества. Если раньше у меня и были какие-то сомнения, то теперь они исчезли.

Я не позволю невежеству убить моих любимых.