И увидел Кинрик, что Владыка Виселиц верно прочел руны, поскольку вдруг совершенно неожиданно очутился он в Кольце Вульдора. В двойном кругу высоких камней остановил он своего боевого коня — четырежды по четыре серых камня стояли вокруг, и шесть раз по семь в свой черед окружали их. Кто впервые поставил эти серые вехи, воткнув их стоймя в землю, не ведомо никому. Еще до прибытия ангель-кинн, до появления здесь бриттов, давших имя этой земле, здесь правили короли, для которых этот Остров был особым святилищем, плывущим по волнам океана Гарсегг.
— Наверное, это то самое Кольцо, о котором говорил тот злосчастный висельник, — проворчал Беовульф в ухо королю, — и куда теперь, по-твоему, нам ехать?
Но не успели еще эти слова слететь с уст убийцы Гренделя, как неожиданно явился ответ. Огромный вепрь с блестящей щетиной вышел из тени столба и вдруг припустил во весь опор, пробежав прямо перед князьями. Глядя вслед зверю, двое высокородных владык людей увидели, что широкая дорога, огражденная камнями, поворачивает к западу, спускаясь по склону холма в укрытую тенью долину внизу. Горячо бились отважные сердца воинов, когда вереницей ехали они вниз по этой королевской дороге! Впереди бежал их четвероногий проводник, его клыки и щетина ярко блестели. По обеим сторонам дороги, как часовые, стояли один за другим камни, каждый больше фатома[189] в вышину. Столбы — и алмазы были они. Стояли они попарно, и невозможно было заблудиться на такой прекрасной дороге!
Как кольца Мирового Змея, обвивающего мир, так извивалась дорога среди столбов. Гордо гарцевали скакуны бесчисленного воинства копьеносцев — словно выступали они по резному мосту, ведущему в Вэль-хеаллу. Дорога была достаточно широкой и длинной, чтобы нести на себе все войска земли, от знаменитого леса Меарк-вуду до Священной Гробницы в Готаланде, волшебного камня, что стоит у Данпа. Она извивалась направо, она извивалась налево, где рядом вставал чудесный священный холм, округлый, пологий, совершенный, как грудь женщины или умбон щита. Видно, гномы или великаны долго трудились, чтобы возвести это высокое сооружение, поскольку это дело наверняка было не под силу и самым могучим из людей.
Неизвестно, сколько продолжался этот казавшийся бесконечным путь, но Кинрик и все его спутники наконец подъехали к возвышавшейся перед ними на фоне неба огромной четырехугольной земляной насыпи, широкоплечей великаншей загораживавшей им путь. И закралась им в голову мысль, что Обманщик завел их не туда, но тут увидели они, что вепрь резко свернул вправо, а когда они последовали за ним — влево. Без его помощи воины не смогли бы проехать этим извилистым путем, но для Знающих Путь дорога тут была — внутри каменные вехи клонились влево и вправо.
Там, где прежде, как им казалось, прохода не было, теперь между высокими валами видны были огромные врата. Косяками их были два чудовищных камня, каждый высотой с опорную балку Хеорота. И когда воины проезжали между ними, увидели они чудо, о которых поют скопы, но которых не видели люди на этой земле — разве что за Вистла-вуду, где стоит сверкающий город короля греков. Говорят люди, что он огорожен трижды словно бы золотыми кольцами, тянущимися от Вендель-сэ до Свеарт-сэ.
Ибо там, опоясанный высокими валами, что замыкали круг звездного неба, лежал огромный пустой каменный город. Каждый камень был величиной с дом. Вокруг змеились залы и бесчисленные проходы. Никто из зримых не жил в этих палатах, продуваемых ветром, не ходил по извилистым переходам. Здесь не бражничали радостные сердцем и разрумянившиеся от вина мужи, никто не смеялся на медовых скамьях, не смотрел на сверкающее оружие на завешенных ткаными занавесями стенах. Беззвучно ступали по упругому дерну копыта коней героев, затихли голоса воинов, глядящих на это древнее могучее сооружение.
Ибо было это священное место, к которому Высокий направил их путь. Было там шесть сотен дверей, из каждой в час битвы со злобной тварью, что вечно рыщет вокруг этого свет-лото круга, могло выйти по восемь сотен человек. Внутри были две одинаковые палаты, подобные солнцу и луне. По всем проходам и палатам бежал вепрь, а за ним все время следовали всадники. Низкий туман перевалил через валы и вполз внутрь, словно прилив высотой едва по щетки коню, а на вершинах стоявших рядами столбов повисли тяжелые облака. Казалось, что войско едет между облаками над четырьмя углами земли, где стоят столбы, что поддерживают небо.
Кроваво-красным наливался туман, пока все вперед мчались всадники бешеным скоком, и с каждым шагом удлинялись серые тени вокруг каменных стержней. Те, что ехали впереди, теперь едва могли уловить блеск золотой щетины на хребте вепря во мраке впереди — казалось, что на каждой щетинке сверкает капелька кровавой росы. Тьма все сгущалась, воздух становился все плотнее, так что скоро Кинрик и его спутники с трудом могли дышать.
— Неужели наш путь никогда не кончится? — в гневе воскликнул Беовульф. — Сдается мне, что предали нас. Обман эта свинья!
Но едва слова эти слетели с его уст, проводник их исчез в клубящемся вокруг него тумане. Всадники натягивали поводья коней и вглядывались в ночь.
— Мы все пошли неверным путем! — воскликнул Кинрик. — Не верится мне, чтобы к добру привели нас в это странное место! Что думаешь ты, отважный сын Эггтеова?
— Я думаю, что Обманщик обольстил нас, что наврал он нам со своей Виселицы, — ответил Беовульф. — Висел он там как волк, и как волк заманил он нас в это опасное место. Эх, достать бы мне сейчас его моим мечом Нэглингом, вот услышал бы он тогда, как засвистит ветер между его плечами и головой!
Но Клирик, опасаясь, как бы Обманщик не приготовил им еще ловушек, воззвал к его имени, призывая его помочь тем, кто ведет войну его именем:
— Не ради добычи и не из жадности покинули мужи свои очаги за лебединой дорогой, чтобы приплыть сюда, а ради того, чтобы сразиться с этим другом инеистых великанов, врагом богов, тем, кто размахивает своим острым Крестом над краем Бриттене. Неужели ты предашь тех, чьи мечи пришли сюда на помощь тебе, о Даритель Побед? Люди зовут тебя Обманщиком, но разве не страшишься ты, что уйдет от тебя и от тех, кто почитает тебя, боевая удача к Христу и его бойцу Микаэлю?
При этих словах войско издало гневный крик, хриплым воплем стаи вспугнутых грачей взлетевший к небу. Воден, живущий в своих северных чертогах, услышал его и выглянул из окна. Увидел он то, что случилось, и разгневался, разогнал туманы, что висели над сердцем древнего каменного города. Над восточными холмами неохотно разгорелся бледный закат, слабым светом озарив Семь Курганов. Высоко на пробуждающемся небе слабо светились Семь Звезд Карлес Вэн, беспощадно ходя кругами вокруг недостижимой оси, как потерявшееся войско Кинрика. И ободом этого крутящегося колеса — огненный пояс Тропы Иринга, дорога воинов, несущихся очертя голову прямо в полные ветра чертоги Хель.
От Семи Звезд, от Семи Курганов тихо проникал свет из замкнутого святилища на холме, стекал вниз, в затянутую туманом долину, волнами поднимался по дальнему склону, пока не засиял между огромными столбами гигантского входа во вращающейся насыпи, метнув яркое копье в сердце священного города.
Короли и таны Кинрикова войска некоторое время молча стояли среди камней — неподвижные, бледные, глядя на возвышавшиеся над ними мрачные серые стены. Затем в замешательстве они стали оглядываться по сторонам. Перед ними вставали три огромные плиты — край к краю, а на них крышей лежала четвертая. Сейчас под этим огромным перекрытием, открытым на запад, к холмам, не было никаких изображений, но никто не сомневался в том, что некогда таился там некто иссохший, окруженный своими туманами, мраком и кровью. Много костей и черепов лежало вкруг этого пустынного места — останки давно умерших мужчин и женщин, убитых и лишенных крови ради утоления жажды и голода этой старой твари.
Укрытая кровлей небес палата, в которой стоял этот каменный ларь, была окружена двенадцатью камнями поменьше, мало-помалу кренившимися и уходившими под землю этого мрачного двора, который века вечные простоял, охраняя согбенного жителя холма. Двенадцать врат были там — четырежды по три, а за ними были еще выходы, трижды по девять. Все проходы были затянуты туманом — они не знали, в которые ехать, чтобы выйти по своим же следам, поскольку никаких рун там не было и их поводырь исчез.
