Арагон снова утерся рукавом.

— Поначалу симптомы, которые наблюдались у Холройда, поставили меня в тупик. Ни одна из известных мне инфекций им не соответствовала. К тому же инфекционные болезни редко имеют столь стремительное течение. Я терялся в догадках. А потом вспомнил о порошке цвета ржавчины, который мы обнаружили в усыпальнице.

Он поднял взгляд на Нору.

— Я рассказывал вам о том, к каким выводам пришел, осматривая кости. Вы, конечно, помните два сосуда, наполненные красноватым порошком. Вы еще предположили, что это охра. Мне уже тогда показалось, что вы ошиблись, но я не стал вас разубеждать. Анализ, проведенный мной, показал: в них содержится высушенная и измельченная человеческая плоть. Плоть и кости.

— Почему же вы не рассказали нам об этом? — всплеснула руками начальница экспедиции.

— Скажем так, не смог выбрать подходящего момента. К тому же, прежде чем поставить вас в известность, я счел нужным проверить все самостоятельно. Так или иначе, размышляя о причинах смерти Холройда, я вспомнил об этом порошке. Только тогда мне стало ясно, что это такое. Сосуды содержали не что иное, как трупную, или «злую», пыль — именно так ее называют индейцы некоторых юго-западных племен.

Взглянув на Смитбэка, Нора увидела в его глазах отражение собственного ужаса.

— При помощи этого вещества ведьмы и колдуны умерщвляют свои жертвы, — продолжал Арагон. — В некоторых племенах трупная пыль используется до сих пор.

— Я знаю, — прошептала она.

Перед ней маячило суровое лицо Бейудзина, повествующего о людях-волках.

— Когда я исследовал этот порошок под микроскопом, выяснилось, что он содержит огромные дозы болезнетворного грибка. Подобная «злая» пыль может убить кого угодно.

— И вы уверены, что Холройда погубила именно она?

— Да, причем он вдохнул огромную дозу. Постоянный контакт с пылью в заброшенном городе, вне всякого сомнения, усугубил его состояние. В течение нескольких дней перед смертью он занимался раскопками в задней части города. Впрочем, все мы находились в постоянном контакте с пылью.

— Я тоже чертовски много рыл, — дрожащим голосом произнес Смитбэк. — Значит, теперь мне крышка?

— Не обязательно. Многое зависит от состояния вашей иммунной системы и от концентрации грибка в том месте, где вы работали. Полагаю, самой высокой эта концентрация была именно в задней части города. Но в любом случае, всем нам необходимо как можно скорее выбраться отсюда и пройти курс лечения.

— Значит, против этой хворобы есть какие-то лекарства? — с надеждой спросил Смитбэк.

— Разумеется. Кетоконазол, например. А в тяжелых случаях, когда грибок поразил центральную нервную систему, необходимо непосредственно в спинномозговую жидкость ввести дозу амфотерицина. Кстати, амфотерицин — довольно распространенный антибиотик. Я даже захватил его с собой.

— И у вас нет никаких сомнений относительно этой… инфекции?

— Скажем так, почти нет. Конечно, стопроцентную уверенность могут обеспечить лишь многочисленные лабораторные исследования. Да и более сильный микроскоп тоже не помешал бы, ведь диаметр спор грибка составляет всего пятьдесят микрон. Но никакая другая инфекция не вызвала бы подобное сочетание симптомов — цианоз, расстройство дыхания, пенистая мокрота… и быстрый смертельный исход. А элементарный анализ, которому я подверг частицу легких Питера, показал, что в них содержатся соответствующие антитела. — Арагон испустил тяжкий вздох. — Только вчера я, что называется, свел все концы воедино. А вечером отправился в город и обнаружил еще несколько сосудов с трупной пылью. Там также были некоторые инструменты, назначение которых стало мне понятно лишь теперь. Если вспомнить о грудах костей, обнаруженных на городских задворках, вывод напрашивается сам собой. Жители Квивиры занимались производством «трупного порошка». В результате весь город насквозь пропитался этой отравой. В городской почве во множестве содержатся споры, причем концентрация их значительно возрастает в задней части поселения. Разумеется, особенно высока она в склепе и потайной пещере, обнаруженной Блейком.

Арагон помолчал.

— Я уже говорил вам, что, согласно моим предположениям, Квивиру построили вовсе не анасази. Скорее всего, город принадлежал ацтекам. Именно в их культуре имели широкое распространение человеческие жертвы и черная магия. Я теперь уверен: это ацтеки нарушили мирную жизнь анасази и вынудили их покинуть плато Колорадо. Именно они — те таинственные враги, которых археологи ищут в течение многих лет. Но только эти враги не вступали с анасази в открытое сражение, поэтому ученым и не удалось обнаружить следов войны. Они действовали другими, более изощренными способами. И главным из этих средств было колдовство с использованием «злой» пыли.

Голос антрополога сделался тише.

— Когда я исследовал усыпальницу, открытую Слоан, то решил, что жители города занимались каннибализмом. Именно к этому выводу подталкивало состояние обнаруженных там костей. Если вы помните, Блейк принял мое предположение в штыки. И действительно, все, что мы знали об анасази до сих пор, не позволяло подозревать их в каннибализме. Дальнейшие находки убедили меня, что каннибализм тут ни при чем. Жители города предавались другим, еще более отвратительным занятиям.

Он печально оглядел спутников.

— Полагаю, так называемые жрецы заражали пленников и рабов смертельной болезнью. Они дожидались, пока те умрут, и производили из их тел трупную пыль. Отходы этого ужасного производства мы обнаружили у задней стены пещеры. Благодаря такому сильному снадобью завоевателям удавалось держать подданных в страхе и трепете. Но инфекция в конце концов поразила их самих. Облако пыли, поднявшееся над долиной после землетрясения и схода камней, было насквозь пропитано губительными спорами. Замкнутое пространство каньона не позволяло ему быстро развеяться. В результате в Квивире начался настоящий мор. Скелеты, обнаруженные в склепе поверх изломанных костей, принадлежат жрецам-ацтекам, разделивших участь собственных жертв.

Арагон смолк и опустил голову. Никогда еще Нора не видела его таким унылым и изможденным.

— Настало время и мне кое о чем вам рассказать, — тихо произнесла она. — Судя по всему, выжить отсюда нас хотят не просто охотники за древностями, жаждущие завладеть сокровищами Квивиры. Нас преследуют современные адепты черной магии.

И она вкратце поведала антропологу о нападении на заброшенном ранчо, о людях-волках и о разговоре с Бейудзином.

— Как видите, наши враги взяли на вооружение магическое средство ацтеков, — завершила рассказ начальница экспедиции. — Для того чтобы разграбить город, они готовы на все.

Арагон погрузился в задумчивость, потом покачал головой.

— Нет, не думаю, — медленно произнес он. — Не думаю, что они намерены разграбить город.

— Тогда какого дьявола им надо? — воскликнул Смитбэк. — Почему они не дают нам покоя?

— Вне сомнения, они хотят, чтобы мы отсюда ушли. Но грабить город они не собираются. — Профессор вновь устремил взгляд на собеседницу. — Вы с самого начала решили, что люди-волки хотят отыскать затерянный город. Но что, если дело обстоит иначе? Что, если они пытаются его защитить?

— Ни черта не понимаю… — начал Смитбэк.

— Помолчите минуту, — перебила его Нора.

Мысли вихрем проносились у нее в голове.

— Вам не кажется странным, что они выследили нас так быстро? — спросил Арагон. — И если они убили Холройда при помощи трупной пыли, где они могли ее добыть? Только здесь, в Квивире.

— Значит, письмо отца они хотели заполучить вовсе не для того, чтобы выяснить, где находится Квивира, — пробормотала Нора. — Они хотели его уничтожить. И таким образом помешать нам отыскать город.

— Подобное объяснение представляется мне наиболее убедительным, — кивнул Арагон. — Раньше я полагал, что Квивира служила обителью жрецов. Теперь я твердо уверен — это город колдунов и черных магов.

Все трое замолчали, глядя належавший рядом труп. Внезапный порыв влажного, прохладного ветра откинул волосы со лба Норы.