— Не знаю, — пожала плечами Слоан. — Он спустился вниз раньше меня. Думаю, пошел в палатку, полежать. Вандализм, который мы увидели… В общем, это совершенно выбило его из колеи. По-моему, у него слезы текли. Наверное, все эти приборы… ему больно было видеть, что их превратили в груду железа.

Нора подошла к веревочной лестнице.

— Билл! — Крикнула она что есть мочи.

— Да, госпожа начальница! — долетел снизу голос журналиста.

— Отыщите Холройда. Загляните во все палатки.

Несколько минут прошло в ожидании. Она сосредоточенно озирала стены каньона.

— В палатках никого нет!

Нора опустилась на подпорную стену. Ее била дрожь. Только сейчас она ощутила, насколько вымоталась и промокла. Наверное, следовало спуститься в лагерь и переодеться.

— Значит, Питер где-то здесь, в городе.

— Возможно, — откликнулась Слоан. — Вчера он упоминал, будто собирается поработать с магнитометром. Наверное, решил, что работа отвлечет его от переживаний.

— Да, а как насчет тех, кто убил лошадей? — спохватился Блейк. — Вам удалось их нагнать?

Нора медлила с ответом. Нервировать остальных участников экспедиции, передавая им жуткие рассказы Бейудзина о колдунах и людях-волках, явно не стоило.

— На вершине хребта мы обнаружили следы. Они привели нас на стоянку к старому индейцу, — проговорила она. — Мы сразу поняли, что этот человек лошадей не убивал. А сейчас, после того что случилось с оборудованием, мне стало ясно, что наши враги скрываются где-то поблизости.

— Звучит ободряюще, — облизав губы, усмехнулся Блейк. — Нам придется выставить караульных.

— Прежде всего необходимо найти Питера, — взглянув на часы, заметила Нора. — Нужно как можно скорее подключить аварийный передатчик, а без него тут не обойтись.

— Пойду загляну в то здание, где он хранил магнитометр. — Слоан поднялась.

Она зашагала к руинам, Блейк последовал за ней. Бонаротти подошел к Норе и вытащил из пачки сигарету. Она собралась напомнить повару о правилах поведения на объекте, в частности о недопустимости курения, однако решила не тратить душевных сил по столь ничтожному поводу.

Раздалось пыхтение, и над краем каменной гряды появилась взлохмаченная голова Смитбэка.

— Кажется, в наше отсутствие все пошло наперекосяк, — произнес он делано легкомысленным тоном, усаживаясь на подпорную стенку. — Неужели наши тайные недоброжелатели отважились на новые происки?

— Ночью кто-то уничтожил всю аппаратуру, и мы остались без связи, — устало сообщила Нора. — Уцелел только…

Крик, донесшийся из руин, не дал ей договорить. В дальнем конце площади появилась Слоан, размахивавшая руками.

— Я нашла Питера! — Эхо разнесло ее голос по пустынному городу. — Ему плохо! Кажется, все очень серьезно!

Начальница экспедиции мгновенно оказалась на ногах.

— Бонаротти, отыщите Арагона! Скажите ему, чтобы принес аптечку.

Нора со всех ног понеслась в город. Смитбэк едва поспевал за ней.

Они нырнули внутрь двухэтажного строения, расположенного поблизости от ритуального склепа. Как только глаза привыкли к царившему здесь сумраку, Нора увидела Слоан, стоявшую на коленях перед распростертым на полу Холройдом. Блейк с искаженным от ужаса лицом замер в стороне. Рядом валялся магнитометр. Крышка прибора оказалась откинутой, а компоненты раскатились по полу.

Нора рухнула на колени возле Холройда. Рот его широко раскрылся, челюсти свела судорога. Меж сухих потрескавшихся губ выглядывал кончик почерневшего распухшего языка. Глаза вылезали из орбит, а дыхание, казалось, было пропитано гнилостным запахом. Каждый вздох давался ему с трудом, грудь тяжело вздымалась. Через несколько минут в дверях возник силуэт Арагона.

— Посветите мне, пожалуйста, — раздался его спокойный голос.

Он опустил на пол две холщовые сумки, раскрыл одну и достал маленький фонарик.

— Доктор Годдар, не могли бы вы принести флуоресцентный светильник? А всех остальных я попрошу отойти.

Профессор направил фонарик на лицо больного. Зрачки Холройда сузились, превратившись в маленькие точки.

— Питер, — пробормотала Нора, коснувшись его руки, — Энрике обязательно вам поможет. Все будет хорошо.

Арагон надавил рукой на его челюсть, ощупал грудь и живот, затем достал из сумки стетоскоп с тонометром и продолжил осмотр. Он распахнул рубашку Питера, и Нора, похолодев от ужаса, увидела на бледной коже зловещие язвы.

— Что это? — прошептала она.

Антрополог лишь молча покачал головой.

— Прошу вас, принесите шесты, веревки, брезент — все, из чего можно соорудить носилки, — обернулся он к Блейку. — И скажите Бонаротти, чтобы вскипятил побольше воды.

Арагон вновь пристально изучил лицо больного и принялся осматривать кончики его пальцев.

— У него цианоз. — Он достал из сумки портативный кислородный баллон с двумя носовыми катетерами. — Это ему в любом случае не повредит, — заметил профессор, вставляя катетеры в ноздри больного.

Послышались торопливые шаги, и в дверях появилась дочь профессора со светильником в руках. Помещение залил призрачный зеленоватый свет. Вынув из ушей пластмассовые вкладыши стетоскопа, Арагон обвел взглядом собравшихся.

— Надо доставить его вниз, в лагерь. А потом незамедлительно отправить в больницу.

— Все наши средства связи выведены из строя, — покачала головой Слоан. — Работает лишь прибор, принимающий прогнозы погоды.

— А починить их никак нельзя? — спросила Нора.

— На этот вопрос мог бы ответить только Питер, — вздохнула девушка.

— От сотовых телефонов, как я понимаю, нет никакого проку, — заметил Арагон. — Зона приема далеко?

— Где-нибудь рядом с Эскаланте, — откликнулась Слоан. — Или в гавани Вовип.

— Значит, Свайру придется верхом добраться до зоны приема, позвонить и вызвать вертолет.

В здании повисло молчание.

— Эта долина так мала, что вертолет здесь не приземлится, — медленно произнесла Нора. — Ни один летчик не решится на посадку в таком месте. Еще планируя экспедицию, я поняла, что вертолеты не могут служить нам транспортным средством.

Арагон посмотрел на больного, потом перевел взгляд на нее.

— Вы в этом абсолютно уверены?

— Уверена, как это ни печально. Ближайшее поселение находится в трех днях верховой езды. Может, попробуем перевезти его на лошадях?

— Это его убьет.

Появились Блейк и Смитбэк с носилками, наспех сооруженными из двух деревянных шестов и куска брезента. Они уложили на них Холройда, чье тело сделалось твердым на ощупь, и на всякий случай привязали веревкам. Взявшись за шесты, профессор и журналист вынесли его на центральную площадь.

Арагон с сумками в руках последовал за ними. На лице его застыло выражение безнадежности. Выбравшись из-под каменного навеса, Нора двинулась вместе со всеми к веревочной лестнице. На ее руку упала капля. За ней вторая. Начинался дождь.

Неожиданно Холройд зашелся сдавленным кашлем. Взгляд его выпученных, покрасневших глаз бесцельно блуждал в пространстве. Губы дрожали, словно он пытался произнести какую-то фразу, но не мог разомкнуть сведенных судорогой челюстей. Руки и ноги, казалось, утратили способность сгибаться.

Арагон приказал опустить носилки на землю. Упав на колени, он торопливо рылся в сумке, позвякивая инструментами. В руках его появилась эндотрахиальная трубка, подсоединенная к черному резиновому мешку. Губы Холройда шевельнулись.

— Подвел я вас, Нора, — раздался едва слышный шепот.

Она сжала его руку в своих.

— Питер, вы никого не подвели. Наоборот, если бы не вы, мы никогда не нашли бы Квивиру. В том, что мы здесь, — ваша заслуга.

Он несколько раз судорожно вздохнул, пытаясь сказать что-то еще, однако Нора мягко коснулась пальцем его губ.

— Поберегите силы.

— Попробуем сделать ему искусственное дыхание.

Арагон осторожно опустил голову больного на носилки.

Ловким движением он ввел трубку ему в горло, а резиновый мешок вручил начальнице экспедиции.