— Чудесно! — вскричал Харпер, съев кусочек. — Шедевр!

Итальянец отвесил короткий полупоклон, и его лицо засветилось от удовольствия.

Вандервэгон сидел молча, протирая серебряные приборы салфеткой.

— А что это такое? — спросил Карсон.

— Animella con marsala е funghi! Сладкие хлебцы с вином и грибами! — воскликнул шеф-повар.

— Сладкие хлебцы? — удивился Карсон.

На лице шеф-повара появилось озадаченное выражение.

— Разве это не английский? Сладкий хлеб?

— Я хотел спросить, какая именно это часть коровы…

Техасец хлопнул его по спине.

— Лучше не задавать вопросов по поводу некоторых вещей, друг мой.

Итальянец озадаченно улыбнулся и отправился назад, на кухню.

— Они должны лучше мыть посуду, — пробормотал Вандервэгон, вытирая свой бокал для вина. Потом он поднес его к свету и снова принялся протирать.

Харпер посмотрел в противоположную сторону зала, где в полном одиночестве обедал Тис. Его безупречные манеры выглядели почти карикатурными.

— Он с тобой уже разговаривал? — прошептал Харпер Карсону.

— Нет, а с тобой?

— Морочил мне голову все сегодняшнее утро.

— И что он спрашивал? — повернувшись к нему, осведомился Вандервэгон.

— Кучу хитрых вопросов о несчастном случае. Знаете, внешность обманчива. Он совсем не дурак.

— Хитрые вопросы, — повторил Вандервэгон, который во второй раз взял нож и принялся его старательно протирать.

Затем он положил его и тщательно выровнял вилкой.

— Проклятье, почему нам не могут приготовить нормальный стейк, хотя бы разок? — пожаловался Карсон. — Я никогда не знаю, что я ем.

— Считай, что изучаешь международную кухню, — сказал техасец, разрезая мясо и засовывая трясущийся кусок в рот. — Великолепно, — проговорил он с полным ртом.

Карсон осторожно откусил маленький кусочек.

— О, совсем неплохо, — заметил он. — Правда, не слишком сладко. Вот и верь после этого рекламе.

— Поджелудочная железа, — сказал Харпер.

Карсон бросил вилку на стол.

— Большое спасибо.

— Какие хитрые вопросы? — спросил Вандервэгон.

— Я не должен говорить.

Харпер подмигнул Карсону.

Вандервэгон повернулся к нему и наградил пронзительным взглядом.

— Про меня?

— Нет, не про тебя, Эндрю. Ну, может, всего парочку штук. Ты же оказался, скажем, в самой гуще событий.

Вандервэгон отодвинул свою нетронутую тарелку и промолчал.

Карсон наклонился вперед.

— Это из поджелудочной железы коровы?

Харпер засунул в рот еще одну щедрую порцию.

— Какая разница? Этот Риччолини может приготовить все, что угодно. Да и вообще, Ги, ты ведь вырос на устрицах пустыни?^[52]

— Никогда их не пробовал, — сказал Карсон. — Мы кормили ими всяких придурков в качестве шутки.

— Если же правый глаз оскорбляет тебя… — сказал Вандервэгон.

Они повернулись и посмотрели на него.

— Стал религиозным? — спросил техасец.

— Да. Вырви его, — сказал Вандервэгон.

Его слова были встречены смущенным молчанием.

— Ты в порядке, Эндрю? — спросил Карсон.

— О да, — ответил Вандервэгон.

— Помнишь курс биологии? Островки Лангерганса?

— Заткнись, — велел ему Карсон.

— Островки Лангерганса, — продолжал Харпер, — это скопления клеток в поджелудочной железе, которые выделяют гормоны. Интересно, их можно увидеть невооруженным глазом?

Вандервэгон опустил взгляд в тарелку, затем медленно поднял нож и аккуратно разрезал мясо, взял кусочек пальцами, внимательно посмотрел на него и уронил в тарелку — во все стороны на белую скатерть полетели грибы и соус. Он налил немного воды на свою салфетку, сложил ее и старательно вытер руки.

— Нет, — сказал он.

— Что нет?

— Их не видно.

Харпер захихикал.

— Если Риччолини увидит, что мы развлекаемся с едой, которую он приготовил, он нас отравит.

— Что? — громко спросил Вандервэгон.

— Я пошутил. Успокойся.

— Я не с тобой, — ответил мужчина. — Я разговаривал с ним.

Снова наступила тишина.

— Да, сэр, я это сделаю! — выкрикнул Вандервэгон.

Он неожиданно встал по стойке «смирно», опрокинув стул. Руки были прижаты по швам, вилка в одной, нож в другой. Он медленно поднял вилку, затем направил ее себе в лицо. Каждое движение было четким, точно рассчитанным, почти благоговейным. Он выглядел так, словно хотел взять в рот кусочек с пустой вилки.

— Эндрю, ты что выдумал? — нервно фыркнув, спросил Харпер. — Вы только на него посмотрите.

Вандервэгон поднял прибор еще на несколько дюймов.

— Ради бога, сядь, — сказал техасец.

Вилка, которая дрожала в руке Вандервэгона, медленно приближалась к глазам.

Карсон понял, что собирается сделать Вандервэгон, за мгновение до того, как это произошло. Вандервэгон даже не моргнул, когда поднес зубцы к роговице. Затем он медленным движением направил руку вперед и нажал. Мгновение Карсон видел с ужасающей ясностью, как глазная мембрана поддалась под давлением зубцов; раздался звук, как будто кто-то раздавил виноград, и на стол вязкой струей брызнула прозрачная жидкость. Карсон метнулся вперед и оттолкнул руку от лица Вандервэгона. Вилка вышла из глаза и со звоном упала на пол в тот момент, когда мужчина издал пронзительный жалобный стон.

Харпер поспешил на помощь, но Вандервэгон взмахнул ножом, и техасец плюхнулся на свой стул, недоверчиво глядя на красную полосу, расползающуюся по его груди. Вандервэгон снова бросился в атаку, но Карсон преградил ему путь, направив кулак ему в живот. Вандервэгон ожидал нападения и уклонился; рука Карсона лишь скользнула по его бедру. А в следующее мгновение Карсон получил чувствительный удар в голову. Он отшатнулся и потряс головой, ругая себя за то, что недооценил противника. Когда перед глазами у него прояснилось, он увидел, что Вандервэгон наклонился к нему, и правой рукой с силой ударил его в висок. Голова Вандервэгона дернулась в сторону, и он рухнул на пол.

Схватив за запястье руку с ножом, Карсон принялся колотить ею о пол, пока противник не выпустил импровизированное оружие. Выкрикивая что-то невнятное, Вандервэгон потянулся вперед, из выколотого глаза текла жидкость. Карсон нанес ему короткий, выверенный удар в подбородок; Вандервэгон откатился и замер, тяжело дыша.

Ученый осторожно отодвинулся назад, впервые обратив внимание на жуткий шум, поднявшийся в зале. Его рука начала пульсировать в такт биениям сердца. Остальные обедающие вскочили со своих мест и образовали круг около их стола.

— Медики сейчас будут, — сказал кто-то.

Карсон посмотрел на Харпера, и тот кивнул в ответ.

— Я в порядке, — задыхаясь, проговорил он, прижимая окровавленную салфетку к груди.

Затем ученый почувствовал на своем плече тонкую руку Тиса, и перед глазами у него появилось обгоревшее лицо с шелушащейся кожей. Инспектор опустился на колени около Вандервэгона.

— Эндрю?

Здоровый глаз открылся и взглянул на следователя.

— Зачем вы это сделали? — с сочувствием спросил Тис.

— Что сделал?

Следователь поджал губы.

— Не важно, — тихо сказал он.

— Все время говорит…

— Я понимаю, — попытался успокоить его Тис.

— Вырвать…

— Кто велел вам его вырвать?

— Заберите меня отсюда! — неожиданно завопил раненый.

— Мы как раз это и собираемся сделать, — сказал Майк Марр, пробираясь сквозь толпу и оттолкнув Тиса в сторону.

Два санитара подняли Вандервэгона и положили на носилки. Следователь шел за ними до двери и, наклонившись над носилками, ласково спрашивал:

— Кто? Скажите мне — кто?

Но медик уже ввел иглу в руку пострадавшего, и здоровый глаз ученого закатился, когда сильный наркотик подействовал.

Зеленая комната студии была совсем не зеленой, а бледно-желтой. Диван и несколько мягких кресел выстроились вдоль стены, в центре стоял поцарапанный кофейный столик фирмы «Баухаус», заваленный экземплярами «Пипл», «Ньюсуик» и «Экономист». На дальнем конце пристроился кофейник с переваренным кофе, стопка пластиковых стаканчиков — некоторые пожелтели от времени — и неряшливая горка пакетиков от заменителя сахара.