Директор развел руками.

— Думаю, еще один симптом Х-гриппа.

Следователь закрыл папку.

— И снова должен вам заметить, что у обезьян такого высокого уровня не было.

Сингер вздохнул.

— Мистер Тис, что вы хотите сказать своими вопросами? Мы все прекрасно понимаем, как опасен данный вирус, и пытаемся его нейтрализовать. У нас есть ученый, Ги Карсон, который занимается только этой проблемой.

— Карсон. Да. Тот, кто сменил Франклина Барта. Бедняга доктор Барт в настоящий момент находится в лечебнице Фезервуд-парк. — Тис наклонился вперед и понизил голос. — И вот еще одна странность. Я разговаривал с доктором Фоссом, который является в настоящий момент лечащим врачом Франклина Барта. У него тоже кровоточат сосуды. А уровень допамина и серотонина невероятно повышен.

В комнате воцарилось молчание.

— Господи, — проговорил Сингер, и в его глазах появилось задумчивое выражение, словно он что-то высчитывал.

Тис поднял вверх палец.

— Но у Барта нет антител Х-гриппа, а с тех пор, как он покинул «Маунт-Дрэгон», прошло несколько недель. Значит, он не заразился этой болезнью.

Напряжение в кабинете заметно спало.

— Выходит, это совпадение, — сказал начальник охраны и откинулся на спинку дивана.

— Маловероятно. Вы работаете здесь с другими патогенами?

Директор комплекса покачал головой.

— У нас имеются обычные вирусы в замороженном виде — вирус Марбург, геморрагической лихорадки Эбола, лихорадки Ласса, — но ни один из них не вызывает помутнения рассудка.

— Совершенно верно, — подтвердил следователь. — И больше ничего?

— Абсолютно ничего.

Тис повернулся к главе службы безопасности.

— Что именно случилось с доктором Бартом?

— Доктор Сингер рекомендовал освободить его от работы в лаборатории, — спокойно ответил Най.

— Доктор Сингер? — переспросил следователь.

— Он стал слишком возбудимым, его сознание помутилось. — Директор помолчал. — Мы с ним дружили. Он был невероятно ранимым человеком, очень добрым и увлеченным. И хотя он мало об этом говорил, мне кажется, он сильно скучал по жене. Уровень стресса здесь исключительно высок… Нужно обладать определенной твердостью и жесткостью, которых у него не было. Это его и погубило. Когда я начал замечать у доктора Барта признаки неоправданной паранойи, я посоветовал отправить его в Центральный госпиталь в Альбукерке для наблюдения.

— Его погубил стресс, — пробормотал Тис. — Простите, что говорю это, доктор, но то, что вы мне описали, совсем не похоже на обычный нервный срыв. — Он посмотрел в свой открытый портфель. — Насколько мне известно, доктор Барт получил степень в медицинской школе университета Джонса Хоикинса за пять лет — иными словами, за половину времени, которое на это обычно требуется.

— Да, — подтвердил Сингер. — Он был… и есть блестящий ученый.

— Затем, судя по тому, что говорится в биографии доктора Барта, которую мне предоставили, он некоторое время работал в рамках медицинской ротации в отделении скорой помощи в гарлемской больнице Мейер, девятьсот сорок четыре, Ист-стрит, сто пятьдесят пять. Вы когда-нибудь бывали в том районе?

— Нет, — ответил Сингер.

— Полиция окрестила живущих там людей «картонные стаканчики». Мрачный намек на то, что жизнь в тех краях ценится не особенно высоко. Интерны называют смену, в которой работал доктор Барт, «особая тридцать шестая». Он находился в отделении скорой помощи тридцать шесть часов подряд, потом двенадцать отдыхал и возвращался на следующие тридцать шесть. И так три месяца, день за днем.

— Я этого не знал, — признался Сингер. — Он мало рассказывал про свое прошлое.

— Затем во время первых двух лет резидентуры^[48] доктор Барт сумел написать четырехсотстраничную монографию «Метастаз». Потрясающая работа. В тот момент он одновременно находился в процессе очень тяжелого развода со своей первой женой.

Тис снова немного помолчал, а затем заговорил громче:

— И вы хотите сказать, что этот человек не смог справиться со стрессом?

Он издал лающий смешок, но веселье покинуло его лицо еще прежде, чем стихли звуки.

Сингер и Най молчали. Через некоторое время следователь встал.

— Джентльмены, не смею больше отнимать ваше время, — Он убрал магнитофон и папку в портфель. — Вне всякого сомнения, нам будет о чем еще поговорить, после того как я побеседую с вашим персоналом.

Он почесал облезающий нос и робко улыбнулся.

— Одни люди загорают, а другие сгорают, — сказал он. — Похоже, я отношусь ко второй категории.

Ночь опустилась на домик, обшитый белой вагонкой, на углу Черч-стрит и Сикамор-террас, в пригороде Кливленда под названием Ривер-Пойнт. Мягкий майский ветерок шелестел в листьях, далекий лай собаки и одинокий свисток поезда добавляли таинственности тихому кварталу.

Из стрельчатого окна на втором этаже падал совсем не теплый желтый свет, в отличие от окон других домов на улице. Он был приглушенного голубого оттенка, похожего на мерцание телевизора, но его отличало постоянство цвета и глубины. Прохожий, остановившийся под открытым окном, услышал бы тихое гудение и едва различимый медленный стук клавиатуры компьютера. Но на пустынной улице никого не было.

В комнате сидел маленький человечек. За спиной у него была голая стена с простой деревянной дверью; остальные стены занимали металлические стеллажи, до самого потолка заставленные невероятно ровными рядами электронных монтажных плат. Среди них тут и там попадались мониторы, системы матриц независимых дисковых накопителей и оборудование, которое многие правительства маленьких стран с удовольствием приобрели бы: сетевые анализаторы пакетов,^[49] системы перехвата факсовых сообщений и изображений компьютерных экранов, специальные устройства для взламывания паролей, сканнеры сигналов мобильных телефонов.

Человечек поерзал в инвалидном кресле, и оно протестующе заскрипело. Высохшая рука потянулась к изготовленной на заказ клавиатуре, установленной у подлокотника, один искривленный палец пошевелился в голубом свете, затем начал нажимать на мягкие подушечки клавиатуры. Послышался тихий тон быстрого набора номера. На одном из металлических стеллажей ожил экран, и по нему поползли символы компьютерного кода, а затем появился маленький логотип компании.

Палец двинулся к ряду больших разноцветных клавиш и выбрал одну из них.

Безмолвные секунды превратились в минуты. Незнакомец в кресле не верил в то, что можно взломать компьютерную систему грубым методом смены алгоритма или прямой атаки. Вместо этого его программа внедрилась туда, где внешний траффик Интернета входил в корпоративную сеть, и подкладывала свою информацию в заголовки входящих в сетевой шлюз пакетов, таким образом полностью обходя систему паролей. Неожиданно экран ожил, и по нему побежали строчки цифр. Высохшая рука снова поднялась и начала печатать, медленно, затем немного быстрее, извлекая фрагменты шестнадцатеричного компьютерного кода, время от времени останавливаясь, чтобы получить ответ. Экран покраснел, на нем появились слова: «Онлайновые системы «Джин-Дайн» — техническое сопровождение», и короткий список опций.

Ему снова удалось обойти брандмауэр компании.

Недоразвитая рука поднялась в третий раз и включила две программы, которые будут работать в симбиозе. Первая поставит временную «заплатку» на один из файлов операционной системы, маскируя работу другой таким образом, что она будет выглядеть как невинный агент сетевой поддержки. Тем временем второй алгоритм создаст безопасный канал связи с комплексом «Маунт-Дрэгон».

Человечек в инвалидном кресле терпеливо ждал, когда программы минуют сетевые мосты и переходы. Наконец послышался тихий сигнал, затем на экране появилась серия стандартных сообщений.

Рука снова потянулась к клавиатуре, и комнату наполнил звук работающего модема. Ожил второй дисплей, на нем возникло сообщение, напечатанное невидимой рукой.