Она, заметив, что ею любуются, кокетливо опустила глазки.

Молчание длилось несколько минут.

- Так чем же я могу вам, Лариса Алексеевна, служить? Что доставило мне счастие видеть вас у себя? Очень буду рад, если только мне удастся угодить вам, - начал он, растягивая слова и продолжая пожирать ее глазами.

- Ах! Вы все можете сделать, если только захотите. Все от вас зависит, - воскликнула она, вскинув на него глазами.

Он смотрел на нее вопросительно.

- По моим семейным делам, - продолжала она, сделав сконфуженный вид и опуская глазки, - мне необходимо жить здесь, в городе. Так неловко… Я желаю получить у вас в обществе место первой драматической ingenue. Я решила посвятить себя искусству и сцене…

Она замолчала.

Он молчал тоже, продолжая любоваться ею.

- У меня так много было несчастий в жизни, - закатила она глазки и вздохнула. - И если теперь эта последняя попытка поступить на сцену не удастся, то я не знаю, что я должна с собою делать… просто не перенесу этого.

- Ах, помилуйте, - отвечал он, выразительно глядя на нее, - что за мысли! Мне кажется, по первому взгляду на вас, что вам все должно удаваться, чтобы вы не задумали. Я крайне удивился бы, если бы это было иначе…

- Ах, если бы это было так, - вздохнула она снова, - впрочем, я вас ловлю на слове: теперь моя удача зависит от вас…

- То есть от меня очень немногое зависит теперь, так как у нас труппа уже собрана, все emplois заняты… - заметил он уже более серьезно.

- Как это досадно, - сказала она после некоторого раздумья. - Нельзя ли мне поступить хотя бы на небольшое жалованье, сверх комплекта. Я играю всех драматических ingenues и буду вам полезна.

- Да как же это сделать? Мне бы очень было приятно помочь вам, Лариса Алексеевна, но женщин в труппе так много, что из-за ролей ссорятся. Если даже и поступите - играть не удастся, - совершенно серьезно ответил он.

Она опустила голову.

- Сделать это теперь в середине сезона трудно… - добавил он после некоторого размышления.

- Вот что… - подняла она голову. - Если хотите, я и без жалованья поступлю все равно, только примите.

Она улыбаясь глядела просительно на него и вдруг, встав с места, потянулась через стол за пепельницей. Бежецкий тоже вскочил и схватился за ту же пепельницу, чтобы подать ее ей.

При быстром движении их лица сошлись очень близко.

- Ну, голубчик… Устройте… для меня… Я буду вам очень, очень благодарна, Eh, bien… Устройте… - выразительно прошептала она, еще более приближая свое лицо к его и пожимая его руку.

- Ах, какая вы… - не досказал Владимир Николаевич своей мысли, отскочил от нее, как обожженный, и стал ходить в волнении по комнате.

- Ах, никогда, никогда в жизни мне ничего не удается, - воскликнула Щепетович, сделав сконфуженный вид и закрыв глаза рукою.

Борис Александрович, молча наблюдавший всю вышеприведенную сцену, встал с дивана и стал раскланиваться с Щепетович, грациозно ответившей на его поклон, а затем, лукаво подмигнув на нее Бежецкому, подал ему руку.

- Однако до свиданья, Владимир Николаевич. Я не буду вам мешать заниматься делом, - подчеркнул он и вышел.

Бежецкий и Щепетович остались одни.

- Так как же? - подошла она к нему. - Можно надеяться?

Он не ответил ни слова.

- Вот что! - таинственно продолжала она, кладя ему руку на плечо. - Если нужно, за меня вам будут платить… Только я должна быть актрисой. Пятьсот рублей в месяц я буду давать на расходы общества, только примите…

В это время в дверях появилась фигура глупо улыбающегося Акима.

- Что тебе здесь надо? Ступай вон! - заметил ему Бежецкий.

Лариса Алексеевна быстро сняла руку с его плеча.

Аким исчез.

- Вот что, милейшая Лариса Алексеевна, - обратился он к ней, вы прелестная барыня, только я на это согласиться не могу - это может меня скомпрометировать.

Он взял ее за руку.

Она с недоумением смотрела на него.

- А иначе как-нибудь, - многозначительно продолжал он, - устроить можно. Попробуем… Я бы хотел вам помочь…

Он улыбнулся.

Она поняла его и кивнула головой.

В передней раздался звонок.

- Кто-то приехал. Вот не кстати-то… - с досадой проворчал он.

Она лукаво улыбнулась.

- Так значит, можно? Ах, как я счастлива. Просто готова весь мир обнять в эту минуту, - схватила она его за голову и поцеловала в лоб.

Он, в свою очередь, хотел обнять ее, но она ловко вывернулась.

- А теперь прощайте, я отправлюсь. К вам кто-то приехал, да и я тороплюсь. Приезжайте без церемонии ко мне ужинать, потолкуем. Я адрес оставлю вашему человеку, - на ходу, смеясь, проговорила она и скрылась за дверью.

Бежецкий в волнении схватился за голову и опустился в кресло.

Приехавшая так некстати гостья - была Надежда Александровна Крюковская, с которой Лариса Алексеевна и столкнулась в приемной.

- Крюковская. Вот неожиданная встреча, сколько лет, сколько зим не видались, - радостно раскрыла последняя свои объятия.

- Здравствуйте, - видимо, умышленно холодно отвечала на горячее приветствие Надежда Александровна, отшатнувшись от Щепетович.

- Гордячка! - прошипела та, опуская руки.

Обе женщины смерили друг друга вызывающими взглядами.

Во взгляде Крюковской почувствовалась какая-то гадливость, во взгляде Щепетович - горел злобный огонек.

- Вы тоже к нему? - подчеркнула Лариса Алексеевна.

Крюковская вспыхнула и молча прошла мимо Щепетович.

Та проводила ее язвительно-насмешливым взглядом и, высоко подняв голову, медленно прошла в переднюю в сопровождении наблюдавшего эту сцену Акима.

Владимира Николаевича Надежда Александровна застала еще далеко неоправившимся.

- От чертенок-то, - шептал он. - Ну, бабенка, должно быть, бедовая. Огонек! Просто обожгла! Какая грациозная, прелесть! Так и ластится и вьется, как бесенок. Надо будет к ней непременно с визитом заехать.

Он все еще продолжал задыхаться и даже поправил ворот рубашки, как будто он вдруг ему сделался тесен.

- Здравствуй! - подошла и поцеловала его в лоб вошедшая Крюковская.

Он растерянно уставился на нее.

- Ну, целуй же. Фу, как устала. Сейчас с репетиции. Вели дать кофею. Мою записку получил?

Он машинально поцеловал ее.

Она опустилась в кресло, подозрительно посматривая на него.

- Да, получил, - ответил он и позвонил.

Явился Аким.

- Подай кофе.

- Слушаю-с.

Аким удалился.

- Скажи, пожалуйста, - медленно начала Надежда Александровна, - зачем сюда приехала Щепетович? Только этого недоставало. Я и не знала даже, что она в Петербурге, да и ты почему-то не сказал мне этого.

- Да разве ты ее знаешь? - удивился он. - Я не думал. Она ко мне в первый раз приехала. Веселая такая и очень мила. Скажи, пожалуйста, кто она такая?

- Кто она? - нервно захохотала она. - Ну, уж извини, при всей моей откровенности с тобой, я не решусь дать ей при тебе ее настоящее имя.

- Вот как!

- Да, мой милейший, ты поражен, не ожидал… Нет, вообрази, какое нахальство. Встречается со мной - целоваться лезет.

Надежда Александровна с негодованием передала ему сцену в приемной.

- А к тебе она зачем попала? Просилась на сцену, что ли? - закончила она свой рассказ.

- Просилась, - ответил он, - да тебе-то, скажи, что до нее за дело?

- Как, что за дело? - вспыхнула она. - Ты ее не вздумай принять. Без того у нас мало делом занимаются, а при ней уж совсем одни только кутежи пойдут. Если она будет у нас, я сейчас же уйду, да и другие уйдут, служить с ней не станут.

Он внимательно посмотрел на нее и вдруг смутился под ее взглядом.

Это не ускользнуло от нее.

- Та, та, та, посмотри-ка мне прямо в глаза, - подошла она к нему и взяла его за плечи.

Он отвернулся.

- Нет, посмотри.

- Полно, Надя, что еще за глупости…