Лоусон вытащил открытку, которую он носил в кармане и перевернул её, чтобы прочитать текст: Похищение сабинских женщин. Они преуспели в том, чтобы бережно сохранить поток времени, а так же в убийстве Ромула. Волки вскоре будут свободны, и все ещё была надежда на псов; Ахрамин показала это. Лоусон должен был чувствовать радость, но всё, что он чувствовал, горе.

– Я сожалею о Тале, – сказала Блисс и сжала его ладонь. – Мне жаль, что всё не иначе.

Он победил, и все же он проиграл.

Блисс, из всех людей, казалось, понимала, что победа и триумф не одно и то же.

Глава тридцать седьмая

Хронолог нёс их во времени, и когда они двигали в проходах, Лоусон видел места, которые выглядели знакомыми. Монастырь в Венеции. Франция, с огромными вырезанными камнями. Он остановился перед домом, который выглядел более знакомым, чем большинство.

– Простите, я думала, что мы вернёмся к Змеиному кургану, – сказала Блисс. – Но эта штука, кажется, себе на уме.

Лоусон осмотрел здание перед ними. Оно было полу построено, только фундамент и деревянные рамы. Он не признал его сначала, но теперь он понял.

– Ты можешь отправить нас сюда, ближе к настоящему? За неделю до того, как мы встретились?

– Я могу помочь, – сказал Малкольм и показал Блисс, как установить хронолог снова.

Снова они двинулись в потоке времени, но быстрее. Вероятно, потому что не нужно было далеко идти, понял Лоусон. Проходы, наконец, высадили их там, где он хотел оказаться.

– Где мы? – спросила Блисс. – Здесь мы должны были остановиться?

– Этот дом, – сказал он, указывая на обычный коричневый дом в конце знакомого тупика. На передней лужайке был знак продажи. – Смотрите, мы только что приехали, занавесок ещё нет. Помнишь их, Maк?

– Я помню, – сказал Малкольм спокойно.

– Лоусон, мы должны идти, – сказала Блисс. – Марроку, наверное, нужна наша помощь.

– Подожди мгновение, – сказал он взволнованно. – Смотрите, мы можем изменить то, что произошло. Я могу оставить сообщение – сказать им убежать. Сказать себе бежать. Они не останутся здесь. И псы не придут, и Тала будет жива. Она будет жива.

Лоусон повернулся к ним, его глаза горели. Но его братья просто покачали головами. Ахрамин ничего не сказала, колебалась.

– Блисс… ты понимаешь, помоги мне. Помоги мне сделать это.

– Нет, Лоусон. – Её тон был добрым, но настойчивым. – Ты знаешь правила. Ты – Преторианец. Ты не можешь изменить прошлое. Ты не можешь изменить то, что произошло. Времени нужно позволить течь, а история должна оставаться неизменной. Ты сказал мне это.

– Нет, не в этом случае. Нет.

– Ты должен отпустить её, Лоусон. Это единственный способ, которым ты сможешь двигаться вперёд, – сказала Блисс. Она положила руку на его. – Я знаю, что ты любил её, но ты должны сказать прощай.

Лоусон закрыл глаза. Блисс была права. Конечно, она была права. Он не мог изменить того, что произошло, нет, если он хотел остаться верным тем, кто он был, тем, кого Тала любила в нём.

Со слезами на глазах он смотрел, как дверь открылась, и Тала появилась в дверном проёме. Он чувствовал стук своего сердца с любовью и печалью.

Тала смотрела на дорогу, будто она смотрела прямо на него, но он знал, что она не могла видеть его.

На её лице была улыбка. Она была счастлива. Они были счастливы некоторое время в том небольшом коричневом доме. Яркое и мирное счастье после темноты их жизни в Преисподней. Оно не длилось очень долго, но Лоусон будет дорожить той любовью; он не позволит своей любви уничтожить его.

Он сделается сильнее.

Тала.

Она была так красива и добра. Она любила его так сильно.

Каждый момент времени был таким же. Так шли потоки времени. Не было прошлого и будущего, только бесконечное настоящее. И в этот момент, Тала была жива, и Тала была счастлива. Он запомнит этот момент навсегда, он знал это. Оно не было потеряно; он мог возвращаться к нему, снова и снова, в памяти. Это поддержит его. Он думал о Блисс, которая тоже понесла потерю.

– Я потеряла кое-кого тоже, и он ушёл, – сказала она. – Я должна отпустить его.

Он станет сильным ради неё, подумал он. Он пойдёт дальше, как она.

Тала, я люблю тебя. Прощай.

Что, Лоусон, куда ты идёшь?

Он отскочил. Она услышала его. Она изучила темноту с хмурым взглядом на лице. Затем она обернулась, и там был он. Лоусон из прошлого стоял позади неё. Он обнял её, и они поцеловались.

Лоусон запомнил тот поцелуй. Он был прекрасным.

– Лоусон, мы установили координаты, – сказала Блисс. – Мы готовы уйти.

Он отвернулся от дома и последовал за своей стаей в проход.

Глава тридцать восьмая

На сей раз, они приземлились в темноту, под землю, глубоко под землю.

– Мы, должно быть, находимся под Змеиным курганом, – сказал Малкольм.

– Пойдёмте, – сказал Рейф.

Лоусон возглавил группу через узкие туннели, слегка прихрамывая. Наконец, они достигли конца туннеля; солнце осветило выход, и они вышли из под земли, один за другим, пока все не стояли рядом со Змеиным курганом. Лоусон сигнализировал команде, остаться позади него. Он посмотрел вниз на землю. Она была покрыта кровью, темно-красной, на грязи и траве.

– Маррок? – прошептал он. – Что произошло? В животе все скрутило от мысли, что он оставил волков на такое.

– Псы? – спросила Блисс.

Малкольм покачал головой:

– Я думаю, они ушли, – сказал он. – Я чувствую себя прекрасно.

Дождь начал накрапывать слегка холодными каплями. Солнце все ещё было на небе, но его свет исчез. Хотя и недостаточно, чтобы скрыть тело, в шаге от входа. Это был Ульрик, большой волк. Он был распотрошён от живота до горла. Он последний, кто мог бы пасть; Лоусон помнил из недр, он был жестоким воином. Казалось, что волки сдерживали псов, пока могли, но, в конечном счёте, они проиграли. Область была усыпана трупами мёртвых волков, некоторых в человеческой форме, некоторых в их шкуре волка. Также были мёртвые псы; Лоусон отметил с удовлетворением, что волки убили многих из них, больше, чем он ожидал их.

– Ульф, – позвал голос.

Лоусон увидел Маррока, лежащего неподвижно на влажной земле. Чёрный меч был в его груди. Дождь начал смывать кровь с раны, но у Маррока не было сил вытащить его. Металл блестел в слабом солнечном свете.

Лоусон вытащил лезвие. Маррок начал подниматься с болью. Дождь стал ещё сильнее и лился по его лицу, заливаясь в его глаза и ноздри. Его кожа была бледной и, тем не менее, почти безжизненной. Лоусон прижал руку к ране, и тёмная кровь потекла наружу через его пальцы. Он сказал слова, которым Артур научил его, и молил, чтобы Маррок исцелился.

– Это бесполезно, – сказал павший волк. – Меч псов хранит Чёрный огонь. Ничего не сможет помочь мне теперь.

– Маррок… брат… – сказал Лоусон, чувствуя, что слезы на его глазах.

– Мы удерживали их, пока могли, – сказал Маррок.

– Вы боролись смело, – сказал Лоусон, и все остальные кивнули. – Это не было напрасно. Мы добрались до Рима и предотвратили резню. Поток времени не повреждён. Ромул мёртв. Великий зверь Ада замолчал.

Маррок улыбнулся и закашлял, тёмная кровь сочилась с его подбородка.

– Что я могу сделать для тебя, брат? – спросил Лоусон. – Как я могу облегчить твои страдания?

Маррок закрыл глаза, и Лоусон боялся, что уже потерял его. Затем, с некоторым усилием, он открыл их вновь.

– Обещай мне снова то, что мы обещали друг другу в Преисподней. То, что ты освободишь всех наших людей, всех оставшихся, пока мы не вернёмся к нашей прежней славе как защитники проходов. Используй свою власть, чтобы возглавить всех, и храни время недоступным. Теперь, когда проходы открыты, время уязвимо. Ты должен охранять их, защитить от чужих. Обязательно, чтобы они не попадали в неправильные руки. Ромул побеждён, но есть другие. Они попытаются использовать проходы для их собственной выгоды. Тёмный принц…