— Что мама думала? Когда видела ее? — прошептала Джейн, глядя на мать.

— То же самое, что и я — Хлоэ красивая. И она похожа на тебя.

— Спасибо, что сказала мне, — поблагодарила Джейн.

— Ты была с ними прошлой ночью? — спросила Сильви.

Джейн посмотрела на руки сестры — руки Хлоэ. Она вспомнила поездку в Ньюпорт, соленый ветер в машине Дилана. Она вспомнила его раненый и гневный взгляд. Ее глаза встретились с глазами Сильви. В детстве, до рождения Хлоэ, они были так близки. А потом Джейн стала матерью.

Впрочем, ненастоящей матерью.

С любовью всех матерей мира, но без ребенка, которому ее можно подарить. И Джейн изменилась. У нее словно вырвали сердце. Ничто не оставалось прежним. Теперь, желая рассказать Сильви о том, что случилось прошлой ночью, Джейн едва сдерживала слезы.

— Что такое, Джейн? — воскликнула Сильви, делая шаг вперед.

Джейн закусила губу. Любовь вытворяет такие странные вещи. Она дает людям повод для жизни. Она причиняет боль и приносит с собой предательство. Она сводит семьи и разбивает их — иногда одновременно. Прямо сейчас она заставляла Джейн хранить свою тайну, пока она не выяснит отношения с Хлоэ.

— Могу я рассказать тебе позже? — спросила Джейн. — Я хочу поговорить с тобой, но не сейчас…

— Конечно, — Сильви выглядела взволнованной.

В этот момент их мать проснулась.

— Привет, девочки, — сказала она, зевая и прикрывая рот рукой. — Где вы были целый день? Мне было так одиноко, я ждала вас!

— Мам, я была здесь, — сказала Джейн, ее охватила паника при мысли о том, что мама забыла все, о чем они сегодня утром говорили. Она хотела расспросить ее о том, как та ездила к Хлоэ в школу. — Помнишь? Мы говорили о Хлоэ…

— Шшшш, — сказала ее мать, сонно моргая, поднося палец к губам. — Шшш… не упоминай ее имени. Джейн может услышать, и она очень расстроится… так расстроится…

— Мы поговорим позже, — сказала Сильви, наклоняясь, чтобы обнять Джейн.

Джейн кивнула. Она поцеловала сестру. На данный момент она сделала все, что могла. Теперь ей надо выйти отсюда и подумать о том, что она скажет своей дочери.

Как выяснилось, ей не пришлось долго ждать. Проверяя сообщения, чтобы узнать, кто ей звонил, она услышала голос Хлоэ, которая просила перезвонить на мобильный Моны. Она сразу же так и поступила.

— Алло?

— Привет, Мона. Это Джейн.

— О! Привет! Хлоэ здесь!

Джейн держала трубку, слушая, как Хлоэ заканчивает разговаривать с покупателем. Через полминуты та подошла к телефону.

— Привет, Джейн? — Девочка должна была удостовериться, что говорит с тем, с кем надо.

— Да, Хлоэ, это я. — Джейн старалась дышать глубже, надеясь, что Дилан еще не успел ничего рассказать дочери.

— Джейн, ты не могла бы забрать меня? Из палатки? Мне нужно купить еще один ест-тэ менность-бере на, — сказала Хлоэ, пока Мона вопила на заднем фоне:

— Балда! Здесь кроме меня никого нет, а я и так все знаю!

Джейн стояла на дорожке у больницы, прижав телефонную трубку к уху. И, конечно же, она ответила:

— Я скоро буду.

Разъединившись, она постояла еще несколько секунд, голос Хлоэ и ее просьба звучали у нее в ушах. И Хлоэ позвонила именно ей.

Хлоэ ждала на обочине. Мона будет «держать оборону», пока ее подруга не вернется. День обещал быть жарким. Хотя еще не наступил полдень, от тротуара уже поднимался жар. Было бы неплохо искупаться. Хлоэ подняла глаза и посмотрела на яблони, на сарай. Она снова мечтала стать маленькой, отбросить все заботы и беспечно наслаждаться летним теплом.

— Во сколько она приедет? — спросила Мона.

— В любую минуту. — Хлоэ продолжала следить за дорогой. Она чувствовала, как начинает сводить желудок.

— Думай о хорошем, — инструктировала ее Мона. — Скажи своему телу, что оно не может забеременеть. Оно тебя послушает.

— Секс это плохо, — с серьезным видом сообщила Хлоэ.

— Думаешь?

Девочка кивнула. Интересно, она выглядит так же плохо, как себя чувствует? Над ее верхней губой выступила тонкая полоска пота. Однажды они с родителями катались на пароме, и корабль раскачивался на волнах. У Хлоэ тогда началась сильная морская болезнь. Сейчас ей было почти так же плохо.

— С тобой все будет в порядке, — заверила подругу Мона.

— Надеюсь.

Мона вдруг захихикала, закрывая рот руками, словно пытаясь остановить смех.

— Что с тобой? — спросила Хлоэ.

— Господи, я не могу остановиться. — Мона оглянулась по сторонам. — У нас тут такой саундтрек, прямо соответствует моменту. Чирик-чирик. Бззз-бззз.

— Птицы и пчелы. — Хлоэ засмеялась, хотя ей и казалось, что ее вот-вот стошнит.

На деревьях распевали птицы: воробьи, иволги, дрозды. В яблоневых ветках жужжали пчелы, над цветами порхали бабочки.

— Я больная, — заявила Мона, — я не должна была шутить в такое время.

— Ты не виновата. — Хлоэ радовалась, что они хоть немного развеселились.

— К тому же это уже не шутка. Это остроумное замечание. И у меня есть еще одно, — сказала Мона. — Я сижу и смотрю на тебя, ты стоишь на обочине дороги, и я не могу не вспомнить ту вышивку крестиком, что висит у тебя на стене.

Хлоэ представила картинку. Мать вышила ее, когда они с отцом только поженились и переехали жить сюда. На ней был изображен маленький белый домик, забор, яблони и красный сарай на холме. Вверху мама вышила фразу, что-то вроде девиза.

Мона ее процитировала:

— «Позволь мне жить в домике у дороги и стать другом мужчине».

— Это я, — вздохнула Хлоэ. — Друг мужчины.

— Я не в этом смысле… — заметила Мона.

— А я в этом. — Хлоэ снова стало плохо.

— Я хотела сказать, ты так хорошо смотришься, стоя здесь, на дороге, в ожидании Джейн. Может, мы могли бы уговорить твою маму немного изменить картинку. «Друг женщины».

Хлоэ кивнула. Она подумала о своей матери, сделавшей вышивку. Тогда она была молодой женщиной. Каково это было переехать жить к самому саду? Дедушка Хлоэ тогда был еще жив, и мама помогла отцу заботиться о нем, и они все время мечтали о ребенке. Когда она работала над этой картиной, сидя в кресле-качалке, думала ли она о ребенке?

Эта мысль заставила Хлоэ моргнуть. Как так получилось, что беременность — самая обычная вещь в этом мире, миллионы и миллионы людей рожали детей — миновала ее мать? Хлоэ очень расстроилась, представляя себе Шерон с вышивкой в руках.

В этот момент появился дядя Дилан.

— Почему ты стоишь на дороге? — спросил он.

— Жду кое-кого! — ответила девочка, перекрикивая шум мотора.

Дядя заглушил трактор.

— Мне надо поговорить с тобой, — сообщил он.

— Ну, — Хлоэ занервничала. Она совершенно не хотела, чтобы дядя заподозрил, что с ней что-то не так. Но пока она не съездит с Джейн за новым тестом, она совершенно не в состоянии выслушивать то, что он хочет ей сказать.

— Ты можешь поговорить со мной, — заигрывая, сказала Мона, и Хлоэ захотелось поцеловать ее.

Дядя Дилан даже не улыбнулся. Он выглядел так, будто снова превратился в того старого согбенного мужчину в саду, каким он был «П.Д.» — «Перед Джейн».

— Что-то случилось, дядя Дилан? — поинтересовалась Мона. — Ты выглядишь расстроенным.

— Ничего особенного. — Мужчина махнул рукой. — Хлоэ, давай прогуляемся. Мона присмотрит за палаткой несколько минут…

В этот момент появилась машина Джейн. Хлоэ взглянула на дядю, ожидая, что он растает. Но, к ее удивлению, его лицо и вовсе окаменело. Морщины углубились. Глаза казались затянутыми грозовыми облаками.

— Что ты делаешь? — спросил он, когда Джейн открыла Хлоэ дверцу.

— Мы недолго, — сказала Джейн, и Хлоэ была так благодарна за то, что Джейн хранила ее секрет.

— Не надо, — попросил он, положив руки на дверцу.

Джейн не ответила. Женщина посмотрела на фермера, несколько раз моргнув. Хлоэ это очень понравилось. На языке кошек это было послание любви. Знак мира, особый сигнал. Моргая, кошка излучает дружелюбие по отношению к другим. Если дядя Дилан и получил сигнал, он этого никак не выразил.