— Не думаю, — ответил Дилан через некоторое время, — мы напомним им о тех вещах, которые они не хотели бы вспоминать.

— О том, что случилось с Изабелл и Амандой?

Дилан кивнул, глядя на ворота. Хотя они были широко открыты, но Джейн понимала, что для Дилана — они на замке. Она протянула руку и дотронулась до его бедра.

Он положил свою руку сверху. Джейн чувствовала рядом присутствие их дочерей. Хотя Изабелл умерла уже четыре года назад, сегодня она казалась такой же живой, как Хлоэ и Мона. Джейн глубоко вдохнула, принимая девочку в свое сердце. Она оглянулась, чтобы посмотреть на Хлоэ. К ее удивлению, дочь смотрела на нее, как будто ждала, что она повернется.

Сердце Джейн екнуло. Она хотела, чтобы эта ночь, эти мгновения длились вечно. Внезапно ее ложь Дилану и Хлоэ стала невыносимой, она заполнила собой все пространство. Если бы с ними не было Моны, она рассказала бы им правду в эту же минуту. Но ей следует сдержаться, подождать еще немного, совсем чуть-чуть.

И она промолчала.

Мона ночевала у Хлоэ, поэтому Дилан высадил обеих девочек у дороги к дому. Усталые, но счастливые, те забрали вещи из машины и долго махали руками, прежде чем войти внутрь. Из задней двери выглянула женщина и тоже взмахнула рукой.

— Шерон, — пояснил Дилан, легонько нажимая на гудок и поднимая руку в ответ, — жена моего брата.

— Хлоэ… — Джейн никак не могла выдавить из себя слова «мама». Женщина была довольно приятной на вид, милой, слегка провинциальной. Хотя что это означает, интересно? Что она не носит черный прозрачный топ?

— Расскажи мне про этого козла, Зика, — попросил Дилан по дороге к его дому.

Джейн все еще дрожала оттого, что только что лицом к лицу встретилась с женщиной, вырастившей ее дочь. Она попыталась сосредоточиться на вопросе, который задал ей Дилан, но ее мысли не желали успокаиваться.

— Хранишь ее секреты? — по-своему истолковал ее молчание мужчина. — Наверное, ты права. Она расскажет мне или родителям сама, когда захочет.

— Помнишь, в начале сегодняшнего вечера, — робко спросила Джейн, когда он парковался у красного сарая, ее сердце билось так быстро, что ей казалось, оно может разорваться, — я сказала, что мне надо кое о чем тебе рассказать.

— Да, — сказал он, — и мне тоже.

— Мне надо с тобой серьезно поговорить. — Джейн твердо взглянула на Дилана.

Он кивнул и вышел из машины. Обойдя ее, он открыл Джейн дверцу, не переставая смотреть на нее. Обняв, он притянул ее к себе ближе, и их лбы соприкоснулись. Вокруг них жил своей жизнью ночной сад. Пели цикады и ухали совы.

— Ты мне поверишь, — прошептал он, — если я скажу, что хочу выслушать тебя, каждое твое слово, но сначала мне надо тебя поцеловать?

Она замерла, улыбаясь, слыша, как бьется ее сердце. Если бы она только смогла все рассказать.

— Я тебе верю, — ответила молодая женщина. — Я и сама этого хочу.

И он поцеловал ее. И все ее планы и намерения наконец-то поступить правильно вновь были отложены на неопределенное время.

Они поднялись наверх. Это не было ни странно, ни преждевременно, потому что они оба всю ночь ждали этого, а возможно, ждали и с самой первой встречи. Джейн постаралась забыть обо всех мыслях, закрыть свой разум — потому что ее тело уже побеждало. Ей было и жарко и холодно. Ей надо сказать ему, она знала, что надо. Но чем сильнее она старалась, тем больше задумывалась. Ей стало интересно, сколько раз он поднимался по этим ступеням с Амандой. Может, она просто пыталась думать о чем-то другом, потому что так сильно боялась раскрыть ему правду?

Она замечала все — старые выцветшие фотографии на стенах, новые фотографии в рамках на столе. Она посмотрела на новые и обнаружила, что на них на всех присутствовали Изабелл и Хлоэ, Эли и Шерон, но нигде не было Аманды. Джейн оглядела комнату — уютная и старообразная — очень холостяцкая.

— Дилан? — спросила она, стараясь подобрать слова.

— Да?

— То, что мне надо тебе сказать, — это важно.

Он кивнул. И снова поцеловал ее.

Большая кровать, тяжелая деревянная мебель, пара сапог, склад рубашек на кресле. Окно выходило в сад, и Джейн заметила, что дом построен на небольшом возвышении, с которого видно всю яблоневую долину. По саду тек ручей, женщина слышала шум воды, видела черные и серебряные отблески — отражения звезд.

Дилан встал сзади нее, обнимая ее обеими руками. Они казались такими сильными. Она откинулась на его грудь. Она упиралась, пытаясь заставить его нагнуться, но он был намного сильнее, они оба рассмеялись.

— Дилан?

— Забудь об этом, — прошептал он. — Что бы это ни было. Забудь…

Повернувшись, она поцеловала его в губы. Вкус табака и соли. Она схватилась за его плечи обеими руками. Он потянулся и опустил вниз лямки ее черного топа. Это движение казалось таким эротичным, у нее ослабли колени. Стоя у открытого окна, они раздевали друг друга.

Джейн хотелось ощущать его руки на каждом миллиметре своего тела. Она наклонилась к нему. Она подумала о том, как много он работал в саду, пытаясь залечить свое разбитое сердце. Она делала то же самое на кухне. Ее руки покрывались шрамами и ожогами, когда она пыталась забыть о Хлоэ и выпекала очередной торт.

Дилан наклонился к ней и поцеловал ее медальон, Джейн изумленно вздохнула, ведь он даже не знал, что там внутри, но он знал, что для нее это важно. Он целовал ее грудь. К ней давно уже никто не прикасался подобным образом, ей казалось, что она сейчас упадет. Она расстегнула его джинсы и стянула их вниз. Он не носил нижнего белья.

Она улыбнулась, но ничего не сказала. Они подошли к кровати. Они держались за руки, это было так естественно и непринужденно, как будто они занимались этим всю свою жизнь. Но в то же время она тонула в этом бушующем океане страсти и не была уверена в том, что сможет выплыть.

— Я, — начала она, когда он опустил ее на кровать, — очень давно ничем таким не занималась…

— Я тоже.

Они лежали рядом, положив головы на одну подушку. Джейн медленно повернула голову. Она хотела все видеть и читать каждую мысль в его глазах. Он снова поцеловал ее, притягивая к себе, ей было щекотно от волос у него на груди, но она чувствовала себя необыкновенно сексуальной и не могла не улыбнуться в ответ. Дилан поглаживал рукой ее бок, дотрагивался до ее ног. Она дрожала, но делала то же самое. Джейн нашла на ощупь его шрам и приподнялась на локтях, чтобы сначала взглянуть, а потом поцеловать его.

Он был твердым и шершавым, как кусок каната. Вниз, вплоть до его колена шли стежки, которые удерживали вместе его кость и мышечные ткани.

— Здесь в тебя попала пуля, — прошептала она, чувствуя дыхание смерти.

— Да.

— Слава богу, что ты не погиб, — сказала она.

— Если честно, — ответил мужчина, — я, можно сказать, был уже мертв, когда это случилось. — Он погладил ее лицо. — Я перестал верить в любовь задолго до этого. И я не верил в нее вплоть до этой весны.

— А теперь веришь? — Джейн поцеловала его в шею.

— Да. — И он снова стал целовать ее.

Кажется, он решил заставить поверить и ее тоже. Он ласкал каждый сантиметр ее тела. Она чувствовала на коже его горячие губы. Она испытывала такие необыкновенные чувства впервые со времен своей молодости. Она выгибалась под его нежными прикосновениями, ей хотелось большего.

Дилан провел рукой у нее между ног, и ей казалось, что она такая же жаркая и влажная, как сад, а протянув руку вниз, она обнаружила, что он тверже, чем можно было представить. Их глаза встретились, и она не могла и не хотела отвести взгляд, и он вошел в нее.

Она закусила губу. Слезы наполнили ее глаза, она чувствовала себя связанной с ним, физически неразделимой. Их сердца соприкасались. Она потянулась вверх и дотронулась до его щеки дрожащими пальцами.

— Джейн, ты не знаешь… — сказал он, — я никогда раньше ничего похожего не чувствовал…

— Знаю, — прошептала она, ощущая его так глубоко в себе. — Я тоже…