Картина вырисовывалась довольно ясная, но не слишком приятная. Общество Тельди оказалось рабовладельческим: значительное большинство населения планеты обслуживало элиту — господ, которых насчитывалось всего несколько тысяч, а то и сотен. Они так жестко контролировали порабощенное население, что сами невольники, разбитые на многочисленные категории в зависимости от ответственности и статуса, были довольны своим положением, хотя у некоторых индивидуумов, как, например, у Скорты, иногда возникали сомнения. Невольники были настолько довольны своей ролью, что у них не появлялось желания становиться господами. Прозябая в рабском подчинении, они тем не менее не стремились стать господами, рассказывали друг другу басни об участи невольников, осмелившихся сеять смуту, и верили всему, что слышали от господ, даже если это вопиющим образом противоречило реальности. Господа упразднили историю, так что рабы не ведали, существовали ли когда-либо в прошлом лучшие времена.

Но хуже всего было то, что господам принадлежало право сохранять рабам жизнь или карать их смертью. Только господам разрешалось носить оружие.

— Тебе известно, как относится Федерация к рабству и ко всем прочим формам физического и психологического насилия, практикуемого властями, — настаивала Бет. — Это общество произведет на них самое неблагоприятное впечатление. Однако у рабов остается шанс претендовать на гражданство: для этого нам пришлось бы найти способ отделить их от господ.

— Это не так просто. — Мартин инстинктивно понизил голос, хотя переводчик был в этот момент выключен. — Меня беспокоит их фанатичное недоверие ко всем и ко всему, чего они не испытывают сами. Доверие между разумными существами — самое главное требование, предъявляемое к гражданам Федерации.

— Недоверие может пройти, когда ослабнет влияние господ, — сказала Бет. — Надеюсь, ты согласишься, что рабам надо предоставить возможность самостоятельно решить, покинуть планету или остаться с господами. Не забывай, наша обязанность — рекомендовать решение обнаруженных на планете проблем.

— Давай спросим их самих. — Мартин включил переводчик и обратился к Скорте: — Хотелось бы тебе жить в мире, где нет падающей с неба Напасти, где ты мог бы возделывать землю, строить дома, спокойно путешествовать по поверхности планеты?

— Пойми, чужестранец… — Прежде чем продолжить, Скорта молчал не меньше минуты. — Думать об этом бессмысленно и больно. Господа не одобряют подобных мыслей. Они твердят, что Напасть существует и мы должны ей покориться.

— Промывка мозгов! — фыркнул Мартин, предусмотрительно выключив переводчик.

Через несколько минут длинная расщелина, вместе с которой вилась дорога, расширилась, превратившись в глубокую плодородную долину. Скорта съехал с дороги и остановился, чтобы издали показать Мартину тельдианский город.

Долина тянулась с юга на север, и ее возделанный западный склон и центральная часть были защищены от падения метеоритов. Город оказывался под угрозой только в тех случаях, когда траектория падения осколков превышала 45 градусов, а это случалось нечасто. Все городские постройки жались к земле: то были либо маленькие индивидуальные строения с обширными подвалами, либо крупные здания, но не тянущиеся в высоту, а распластавшиеся по поверхности. У всех домов, независимо от размера, была толстая западная стена, похожая на вал; техника и средства передвижения прятались в глубоких узких траншеях.

Неожиданно тельдианец указал на высокую скалу вдали.

— Школа, — объяснил он.

У основания скала была окружена кольцом дробленых камней. В ней зияло широкое отверстие — ворота для проезда транспорта. С помощью мощной оптики в щитке шлема Мартин разглядел полсотни отверстий помельче, проделанных, судя по их форме, искусственно.

— Хотелось бы заглянуть внутрь, — сказал Мартин.

Велосипед снова стал набирать скорость.

— Почему так мало детей? — спросил Мартин, когда они оказались в жилом районе. — Наверное, они в школе? А где живут господа?

Прежде чем ответить, Скорта обогнул сложное по конструкции педальное транспортное средство, управляемое четырьмя старательными тельдианцами.

— До достижения зрелости дети успевают многое почерпнуть у родителей и учителей. Что касается господ, то они живут не здесь, а в полярной области, почти избавленной от Напасти, и лишь изредка показываются в наших городах. Так лучше для нас, потому что присутствие господина одним приносит горе, другим — серьезные неудобства. Поверь, чужестранец, обязанность чтить господ и повиноваться им не мешает простым жителям мечтать, чтобы они оставили их в покое.

— Почему? — поинтересовался Мартин.

Ответ тельдианца был отмечен бунтарским духом:

— Хозяева появляются только тогда, когда им сообщают о серьезных беспорядках. — Скорта тяжело дышал на подъеме перед школой. — Они не только назначают наказания, но также толкуют и дополняют инструкции, касающиеся буквально всех сфер жизни. Приезд господина не должен пройти впустую. Слишком долог, труден и опасен его путь сюда, а жизнь господина — слишком большая ценность, чтобы рисковать ею без причины.

Мартин помнил о существовавших когда-то на Земле помещиках, живших вдали от своих имений, но ему трудно было понять концепцию рабовладения, не подразумевающую постоянного надзора хозяина над невольниками, как и вообще рабовладельческого общества, построенного на принципах самоуправления. Невозможно было уразуметь, зачем тельдианцы остаются рабами, почему не восстают, не хотят мыслить свободно, самостоятельно определять свою судьбу, почему так почитают своих господ, приезд которых не несет им ничего, кроме неприятностей.

Видимо, хозяева — очень сильные личности. Впрочем, для подтверждения или опровержения этого вывода требовалась дополнительная информация.

— Станет ли появление в городе пришельца с другой планеты достаточно важным событием, требующим присутствия господина? — спросил Мартин осторожно.

— Не перегибай палку! — предупредила его Бет.

— Появление невольника с другой планеты… — поправил Мартина тельдианец, оставив сам вопрос без ответа.

Велосипед запрыгал по камням, окружающим скалу, приближаясь к отверстию для въезда транспорта. Мартин заметил, что маленькие зрачки Скорты увеличились в четыре-пять раз. Путники еще не въехали в тоннель, так что зрачки расширились по воле самого тельдианца. Это означало, что обитатели планеты хорошо видят в темноте. Мартин включил оптику в щитке своего шлема.

На стенах тоннеля была светящаяся растительность. В искусственных нишах стояли механизмы непонятного назначения. Скорта объяснил, что здесь прячут от метеоритов важное и незаменимое оборудование, поскольку металл на Тельди ценится высоко.

Тельдианец въехал в одну из пещер и спешился. Мартин последовал его примеру.

— Понимаю, чужеземцу в это нелегко поверить, — сказал Скорта, — но считается признанным фактом, что наша школа — самое эффективное учебное заведение на всей планете. Главные Транспортники, Аграрии, Связисты, Учителя и многие другие господа присылают сюда своих невольников еще юнцами. Те приобретают здесь статус важнейшей одушевленной собственности.

Мартин мысленно пересмотрел статус самого Скорты. Теперь он отождествлял его, скорее, с преподавателем университета.

— Какую роль играешь здесь ты? — спросил он.

— Административную, — ответил Скорта, приглашая Мартина в узкий туннель, уходящий круто вверх. — Я невольник, отвечающий за учебный процесс… Мы направляемся в мой кабинет.

Мартину пришлось произвести его в деканы.

— Позднее, если ты не будешь возражать, я познакомлю тебя с некоторыми из студентов. Это, правда, сопряжено с серьезным риском…

— Студенты проявляют склонность к неповиновению?

— Нет, чужестранец, — ответил тельдианец, — рисковать придется мне. Раб другого господина может отрапортовать о появлении пришельца раньше меня. Кроме того, придется позаботиться о твоем размещении, если ты изъявишь желание пробыть с нами какое-то время.