К полудню туда же съехалось три тысячи автомобилей и множество велосипедистов. Восемьдесят членов Олдершотского мотоциклетного клуба прибыли за собственный счет.

В течение всего дня эскадры автобусов доставляли к месту событий доморощенных сыщиков. Немало рабочих в кепках выбрались сюда с семействами – вроде как на воскресную увеселительную прогулку. Были там и деревенские в плисовых штанах и гетрах, и местная знать – кто верхом, кто пешком. Дамы в клетчатых юбках, кофтах, шляпках колоколом, шарфах и высоких сапогах и с толстыми палками в руках прочесывали подлесок в поисках тела таинственно пропавшей писательницы. Было задействовано сорок эрдельтерьеров, шесть ищеек и несчетное количество немецких овчарок, прошедших полицейскую подготовку. Тут же толкались студенты, только что приехавшие из Оксфорда и Кембриджа домой на каникулы.

Выбрались сюда и санингдейлский аптекарь мистер Гиллинг, и начальник вокзала. Дженнифер Граммит, навертевшая на себя сто одежек и оттого ставшая очень похожей на кеглю, стояла, вытягивая шею, у самого локтя Кенуорда и вела протокол, время от времени прерываясь, чтобы сделать шефу бутербродик и налить кофе из термоса.

Был там и Джон Фостер, нацепивший взятую напрокат плащ-палатку поверх собственного потертого твидового пальто. Его преемник из «Эха Санингдейла» суетливо интервьюировал всех встречных и поперечных, как и большая часть прибывшего сюда журналистского корпуса страны. Джон с горечью поглядывал на парня, занявшего теперь его место, и, дабы не падать духом, тоже делал записи – для Уолли Стентона.

В поход выступило все население Санингдейла за двумя весьма примечательными исключениями – Шарлотты Фишер, оставшейся в «Стайлз» присмотреть за Розалиндой Кристи, и лично полковника Кристи, который был в такой ярости, что боялся показаться на люди. Он отказывался понимать, как Кенуорду удалось задействовать полицейские силы четырех графств в поисках его жены. Ему было доподлинно известно, что полиция графства Суррей не разделяет версии старшего инспектора насчет убийства. Одно высокопоставленное лицо выразилось в том смысле, что миссис Кристи, несомненно, просидела всю ночь в машине, завернувшись в шубку, а между четырьмя и семью часами утра направилась пешком в Гомшел и оттуда на вокзал в Шир, чтобы попасть на лондонской поезд.

При всем том Арчибальд Кристи вполне сознавал, что выразить малейшее неудовольствие по поводу массированных поисков для него означало бы навлечь подозрения на самого себя. И все-таки он недоумевал. Он знал, что письмо, адресованное Шарлотте Фишер, находится в полиции.

Доходили до него и местные кривотолки. Но должны быть некие реальные факты, позволившие этому Кенуорду затеять подобное дорогостоящее шоу.

Один только Фостер знал, что в руках у старшего инспектора есть документ, впрочем, сомнительной подлинности, давший толчок к этой небывалой операции, к жутковатой тотальной воскресной экскурсии в поисках трупа.

Лаленд открыл свое кафе на вершине Ньюлендс-Корнер, несмотря на воскресный день. Оборот заведения вырос чудовищно. Снаружи возле кафе констебль Рейнолдс регулировал транспортный поток, пытаясь в меру сил справиться с хаосом. На открытой машине к нему подрулила модно одетая молодая дама с лошадиным лицом, на заднем сиденье ее «испано-сюизы» сидела пара охотничьих ищеек.

– Кто тут начальник? – вопросила она.

– Старший инспектор Кенуорд, мэм. Он вон там.

– Это какой-то ужас. Порядка никакого. Скажите Кенуорду, что мне нужна какая-нибудь вещь, принадлежащая миссис Кристи – шарфик там какой-нибудь, – чтобы пустить моих псов по следу.

– Да, мэм, – ответствовал Рейнолдс.

В миле от дороги три играющие в гольф дамы остановились перекурить. Одна из них испустила оглушительный вопль:

– Нанб! Ко мне!

Спустя секунду-другую черный спаниель вылетел из кустов, держа в пасти испачканную глиной дамскую сумочку. Женщина взяла сумочку и открыла ее.

– Нанб, умница! Хорошая девочка! – Она вынула из сумочки носовой платок и два рецепта.

– «Хэрродс». – Хозяйка спаниеля продолжала осматривать сумочку. – Наверняка вещичка миссис Кристи.

Двое сыщиков-любителей, ставших свидетелями этой сцены, бегом бросились к женщинам.

– Нельзя ли, чтобы ваша собачка отвела нас к тому-месту, где лежала сумочка?

Вся команда ринулась напролом через заросли, причем некоторые увязли по колено в болотной жиже, так что их пришлось вытаскивать, к нескрываемому общему восторгу. На подмогу вызвали нескольких полицейских и двух фермеров с лопатами. Эти последние особого восторга не испытывали.

Тем временем Кенуорд приспособил к делу конные подразделения: всадники отвозили депеши на фланги поисковой партии и доставляли оттуда сведения в командный центр.

Внезапно выглянуло солнце. Двое оксфордских студентов, усевшись на поваленное дерево, подкреплялись сухим пайком и делились впечатлениями.

– Как на ипподроме Эпсом-Даунс во время дерби.

– Только публика мелкотравчатая, скорее какое-то стадо баранов.

– А ищут-то не кого попало, а леди из высшего общества! Будь это кто-нибудь не такой знаменитый, такого столпотворения не устроили бы!

– Кто бы сомневался. – Другой студент раскрыл корзинку для пикника и протянул приятелю куриную ножку. – И нашли же мы с тобой местечко перекусить!

Оба замолчали, пережидая, пока схлынет толпа.

– Теперь хоть у мотоциклов коляски появились, чтобы с собой горючее возить, – сказал первый студент. – Наука не стоит на месте, жить все комфортней – мощь человечества растет на глазах! Нас ожидает великое будущее!

Лично я – оптимист!

Приятель его, углубленно изучавший в это время содержимое корзинки, замотал головой.

– А по-моему, дело кончится большим бенцем. Что необходимо, так это полностью переделать политическое устройство Европы.

– Это мы уже где-то читали, – заметил первый юнец. – О, как же, как же – у Герберта Джорджа Уэллса!

– Пожалуй, – мрачно отозвался второй. – Однако он прав.

– А по-моему, так нет. В том, что касается нашего политического будущего, я – оптимист!

Пессимист тем временем переключил свое внимание на проходившую мимо девушку.

– Опять эта девчонка, – заметил он. – Мордашка ничего, но лодыжки толстоваты.

И оба с новой силой вгрызлись в куриные ножки.

Маленький самолетик пролетел почти над головами собравшейся толпы, и Кенуорд сердито повернулся к конному полицейскому.

– Скажи парню, Джим, чтобы работал аккуратнее.

И соблюдал инструкции. А то пилот, вижу, на публику старается.

Мисс Граммит протянула одну чашку чаю боссу, а другую предложила Джону Фостеру.

– Этот твой мистер Стентон до сих пор ко мне не обращался, Джон, А говоришь, он хотел со мной встретиться.

– Встретится обязательно, мисс Граммит. Вы у него в списке.

Джон повернулся к Кенуорду:

– Удалось что-нибудь?

– Нет пока. Но мы найдем ее. Труп где-то поблизости.

– По-вашему, была потасовка и он ее убил?

Старший инспектор круто повернулся к журналисту:

– Вас ведь уволили, Фостер?

Джон кивнул.

– Кто-то нажал из Лондона, – пояснил он.

– Я так и думал. Но на меня нажать у них не получится.

– А что, если ее тут нет, сэр? Что, если вы напрасно Теряете время?

Тут их перебил лондонский корреспондент:

– Сколько человек сегодня задействовано, сэр? Хотя бы приблизительно?

– Тысяч пятнадцать, – отозвался Кенуорд.

– Эта операция наверняка обойдется налогоплательщикам в кругленькую сумму. Как по-вашему, в какую именно?

Ах, как же Кенуорд ненавидел прессу! Но он чуял, что неуклонно приближается к истине, так что никому не удастся заставить его отклониться от цели.

Репортер все наседал:

– Я бы назвал этот поиск крупнейшим в истории страны мероприятием подобного рода!

– Вот уж чего не знаю, того не знаю.

Старший инспектор повернулся к интервьюеру спиной и принялся снова инструктировать свою кавалерию. Он велел всадникам двигаться маленькими группами плечом к плечу по всей территории. Операция продолжалась до самого вечера. Когда стало смеркаться, пошли в ход сигнальные ракеты, чтобы помочь сбившимся с курса группам.