– Поня-атно, – протянула Юля. – Значит, тогда я испытала вдохновение, и поэтому у меня все получилось… А ты эту «маловероятную вероятность» не увидела…

– Совершенно верно.

– Интересно… Так что же, ты не можешь увидеть, скажем, написание гениальной картины?

– Ну, как тебе сказать… По косвенным признакам могу понять, что будет написана гениальная картина, но увидеть ее до реального создания – увы!

– Понятно… Но, черт возьми, – Юля вдруг вспомнила, с чего начался их разговор, – от чего ты все-таки меня предостерегала?!

– Ты испытала вдохновение, – после паузы ответила Тонечка, – и теперь может случиться так, что все остальное покажется тебе бледным по сравнению с этим…

– То есть, ты хочешь сказать, я потеряю вкус к жизни?

– Не исключено.

– Ну, знаешь!

– Есть профессии, – не реагируя на возмущенное восклицание, сказала Тонечка, – где вдохновение – чуть ли не норма, а талант – обязательное требование. Проще, когда задано направление… А у тебя что? Осуществлять маловероятные события? Где, когда, какие? Часто ли будут повторяться стечения обстоятельств, подобные тем, что понадобились тебе для твоего, как ты выразилась, наития?

– Ну, и что?

– А то, что подавляющее большинство людей живут уныло и бездарно, но, к своему счастью, не замечают этого. Им не с чем сравнивать! А у тебя есть теперь, с чем сравнить, а возможностей как не было, так и нет…

– Так что же я, повеситься должна? – перебила Юля. – Загляни тогда в мое будущее, посмотри: умру я от тоски или нет?!

– Не говори глупости! – строго сказала Тонечка. – А смотреть в твое будущее я не собираюсь: во-первых, я слишком хорошо тебя знаю, а во-вторых, ты мне далеко не безразлична!

Больше подруги не разговаривали на эту тему, но остался у Юли от их беседы какой-то неприятный осадок. И не в том было дело, что она испугалась, нет… Просто возникло совершенно четкое ощущение, что в чем-то Тонечка ее обманула тогда. Недоговорила, или не на том акцентировала внимание, или еще что-то подобное… В общем, непонятно!

Как оказалось, Тонечка не зря предупреждала Юлю, что ей может стать скучно жить. Умом Юля понимала, что не может такого быть, что глупости это… но когда вспоминала об испытанном мистическом наитии, то все кругом теряло смысл и краски!

Юля боролась с этим, как могла – какого черта, ей только двадцать лет, еще рано разочаровываться в жизни! Она много читала, ходила в кино, поступила на курсы шитья, покупала билеты на концерты, соблазняла всех подряд, бывала на всех доступных вечеринках, ездила на выходные за город… Но все это давало только временное облегчение! Если бы Юле год назад кто-то сказал, что с ней случится такое, она смеялась бы до упаду, а вот теперь… Да, права была Диана! Дружба с эсперкой принесла-таки ей несчастье – но разве Тонечка была виновата в этом?!

Однако Юля теперь реже виделась со своей подругой. Не потому, что сердилась или обвиняла в чем-то – просто не хотела, чтобы та видела ее несчастной! Тонечка, похоже, о многом догадывалась, однако держала язык за зубами, и только очень настойчиво, иногда даже слишком рьяно поощряла все юлины способы «борьбы с тоской».

…На этом дне рождения Юля тоже оказалась «от скуки». С Викой они почти не были знакомы – так, здоровались при встрече. Но к ней была приглашена Диана, и Юля решила, что вполне может присоединиться.

Поначалу вечеринка показалась даже интереснее обычного: среди гостей оказался двоюродный брат Вики, исследователь Службы по изучению и обеспечению безопасности парапсихических явлений – той самой, что вплотную занималась эсперами, и чьи сотрудники интересовали обывателей не меньше, чем сами эсперы!

Разумеется, Евгений Миллер (так звали викиного брата) оказался в центре внимания, хотя и основательно из-за этого смущался. Он неохотно рассказывал о своей работе, отговариваясь тем, что разглашать служебные тайны не имеет права – ну, тут ему и дали жару! Мигом доказали, что СБ – смесь инквизиции и тайной полиции, что изучать людей, как подопытных кроликов, дело безнравственное… Попахивает слежкой, если не насилием, как глубокоуважаемый исследователь СБ на это смотрит?!

А он никак не смотрел. Юля вдруг отчетливо поняла, что ему давно и навсегда надоели подобные разговоры: наверняка он сам не раз думал об этих неразрешимых проблемах, нашел какой-то ответ – для себя лично! – и теперь наблюдает за неожиданной агрессивностью компании студентов просто с отвлеченным любопытством…

Юля чуть улыбнулась Евгению, он весело ответил на ее взгляд – самая подходящая ситуация, чтобы познакомиться! Да, но… Что скажет Тонечка, когда узнает? Она и так опасается СБ – стоит ли давать ей лишние поводы для беспокойства? Ведь никто не знает, как поведет себя этот парень, если узнает о ней… Вдруг любой ценой попытается добраться до «интересного объекта исследований»?..

Осознав все это, Юля быстро поднялась, и не дожидаясь, пока Евгений заговорит с ней, тихонько пробралась к выходу…

Но мимолетная встреча все же запала в память, и через несколько дней Юля рассказала о ней Тонечке.

– Спасибо, что подумала обо мне, – ответила та, – хотя, как мне кажется, парень не стал бы навязываться с любопытством… Судя по твоему описанию, обычный романтик-идеалист, из недавних выпусков! – презрительно заключила она. Потом неожиданно улыбнулась: – А вообще-то он как – симпатичный?

Юля пожала плечами.

– Обыкновенный. Невысокий, аккуратный, бесцветный – только глаза и запоминаются… И между прочим, у идеалистов таких глаз не бывает! Но это не важно, ты лучше скажи, что значит «из недавних выпусков»?

– Ну, из тех, кто прошел полную программу обучения, кто специально «натаскан» на нетрадиционные исследования. Их только лет восемь назад начали в СБ набирать, молодежь заманивать… До этого-то просто переучивали психологов…

Юля с сомнением покачала головой. Романтик-идеалист в таких условиях обязательно кинулся бы в бой, а не отсиживался бы молча в углу! Нет, тут что-то другое… Но она не стала спорить с Тонечкой: какая разница, в конце-то концов, если знакомство все равно не состоялось! Ее волновало другое: почему все остальные вели себя так агрессивно? Странно это было для обычно спокойной и доброжелательной к новичкам компании…

Тонечка удивилась вопросу:

– А ты не поняла? Очень просто: он изучает парапсихологию, то есть человеческую душу в крайних, самых сильных проявлениях. Запретная тема… в каком-то смысле! Потому что все мечтают жить в полную силу, но почти все прячут эти мечты даже от самих себя…

Это спокойное разъяснение буквально обожгло Юлю: все мечтают о «крайних проявлениях души»! Но мечтать – это одно… Мечты забываются, оттесняются заботами, стираются разочарованиями. А что делать тому, кто испытал ни с чем не сравнимое вдохновение, заглянул в запретную для большинства область – и все только для того, чтобы дверь туда безжалостно захлопнулась?! Забыть об этом? Черта лысого, такое не забывается!

– Что мне делать?! – почти закричала Юля. – Что мне делать? Я не могу так больше!

Тонечка была невольной виновницей произошедшего – так неужели она не найдет выхода?

«Не найдет, – поняла Юля, едва взглянув ей в лицо. – Могла бы – нашла бы давно, а не дарила бы мне билеты на модные премьеры, чтобы отвлечь от тоски…»

– Это надо пережить, – тихо сказала Тонечка, и Юля буквально ощутила ее участие, – это надо пережить, другого выхода нет. Пройдет год-другой…

– Что?! Ждать два года? Чего?! – в ужасе воскликнула Юля. Срок, указанный Тонечкой, показался ей просто бесконечным: если за два месяца можно так известись от тоски, то что же говорить о двух годах?..

– Ты как ребенок, честное слово! – грустно улыбнулась Тонечка. – Разве год – это много?

– Ну и что изменится за это время? – мрачно поинтересовалась Юля.

– За это время ты либо забудешь о своем слишком ярком переживании, либо…

Тонечка замолчала, и Юля почувствовала ее нежелание говорить дальше.